— Если вам нужна Тэрри, миссис Барлоу, — услышала я вкрадчивый голос, — то она на складе, составляет список необходимого реквизита.

Я поблагодарила ее и поспешила к грузовому лифту, поскольку была уверена, что, если стану подниматься по лестнице, Анджела непременно увяжется за мной. Находящийся в раздевалке рядом со сценой лифт представлял собой этакий скрипучий памятник старины, благодаря которому декорации и реквизит во время спектакля можно было держать наверху и по мере надобности спускать вниз, а не громоздить все это за сценой, где и без того тесно. Склад, служивший также артистической уборной, занимал половину верхнего этажа главного корпуса. Это было душное помещение, расположенное под самой крышей. Все, что требовалось для спектакля, размещалось поближе к лифту, находившемуся рядом с лестницей. Реквизит и костюмы хранились на шести длинных от пола до потолка стальных стеллажах, по обе стороны от прохода. Для декораций, насчитывающих свыше сорока полотняных задников разной величины, были предусмотрены специальные, глубокие, полки.

Освещение на чердаке было слабое, кое-где в закутках вообще ничего не было видно, и не потому, что отсутствовала проводка, а потому, что помещение было забито до самого потолка.

Полки застили верхний свет и практически исключали всякое иное освещение. Частично свет поступал через четыре небольших мансардных окошка в тыльной стороне Главного Корпуса. К одному из них примыкала пожарная лестница, и потому, из соображений безопасности, оно обычно не запиралось. На протяжении многих лет, как оказалось, это окошко служило «парадным входом» в здание для мышей, белок, а иногда и птиц. Некоторые из таких непрошеных гостей не ограничивались пребыванием на чердаке и пробирались по узенькой железной винтовой лестнице в расположенную этажом ниже библиотеку. Лестница сверху закрывалась опускной дверью на петлях, но забывчивые воспитанницы нередко оставляли ее открытой.

Я нашла Тэрри в дальнем конце склада у стеллажа с костюмами для спектакля. В джинсах и стареньком хлопчатобумажном свитерке, она доставала один за другим покрытые пылью костюмы и проставляла их размеры в списке с фамилиями исполнителей. Моя одежда не позволяла мне возиться в пыли, поэтому Тэрри продолжала разбирать костюмы, а я всего лишь делала соответствующие пометки в списке «артистов», а позже и в перечне реквизита.

А Тэрри тем временем рассказывала мне о предстоящем спектакле, о том, кто какие роли исполняет, кто из участников спектакля талантлив, а кто — нет и кто никак не может запомнить свой текст. Затем разговор коснулся предстоявшего вскоре нового набора воспитанниц, и я неожиданно для себя узнала, что между Эллен и Тэрри существуют трения, возникшие из-за Констанс Берджесс. Но в чем суть этих трений, Тэрри не сказала, и мне пришлось вытягивать из нее подробности чуть ли не клещами. Тэрри — человек осторожный и опасалась показаться недоброжелательной по отношению к Эллен. Я же в свою очередь не хотела проявлять излишнего любопытства по поводу школьных дел, которые ни в какой мере меня не касались, поэтому не наседала на Тэрри с вопросами. Вскоре, однако, она сама рассказала, в чем суть их разногласий. Дело в том, что Хайрам Берджесс задался целью устроить Констанс в какой-нибудь престижный университет в Восточной Америке, и Эллен требует, чтобы Тэрри взяла на себя все связанные с этим хлопоты.

— Но это же невозможно, — сказала Тэрри. — Она не выдержит экзаменов. А сейчас во все университеты Восточной Америки и во все престижные колледжи надо сдавать экзамены. Прошли те времена, когда выпускниц «Брайдз Холла» зачисляли автоматически, без экзаменов, в любой университет или колледж. Эллен же никак не хочет это понять. А кроме того, все равно уже поздно. Заявления о приеме подавались в начале прошлого года, и к осени уже было известно, кого приняли, а кого — нет. Эллен настаивала, чтобы Конни поступала только туда, а я возражала, говоря, что она метит слишком высоко и что ей следует выбрать колледж с менее высокими требованиями. Как и следовало ожидать, Конни всюду было отказано в приеме, и теперь ей ничего не остается, как поступить в какой-нибудь колледж в Техасе. Поскольку она постоянно проживает в Техасе, там при наличии проходного балла ей не смогут отказать в приеме. Я не знаю, что еще можно тут сделать. Между тем Эллен продолжает настаивать, чтобы я писала деканам, ведающим набором студентов, снова и снова вступала с ними в переговоры, выясняла, не согласятся ли они принять Конни в обмен на пожертвование. Но уже слишком поздно! И сейчас ничего сделать нельзя.

— А что Эллен пытается получить от Берджесса? — спросила я. Такой вопрос представлялся мне вполне логичным. Иначе зачем бы она стала так усердствовать? — Разве нового спортивного корпуса недостаточно?

— В том-то и дело, — объяснила Тэрри. — По условиям соглашения, семьдесят пять процентов стоимости комплекса оплачивает Берджесс, а двадцать пять — мы, за счет пожертвований. Но Берджесс обещает оплатить все расходы полностью, если Конни будет принята в Принстон или Гарвард, и тогда Эллен сможет не расходовать средства, поступающие в виде пожертвований. А это безусловно подняло бы ее престиж в глазах попечителей.

То, что рассказала Тэрри, явилось для меня настоящим откровением, и я спросила наугад:

— И прежде всего в глазах Джона Рэтигена?

Тэрри некоторое время с изумлением взирала на меня, потом на лице ее мелькнула улыбка, которую она поспешила скрыть, юркнув за стеллаж и делая вид, что продолжает разбирать костюмы.

— Это вы сказали, не я, — заметила она.

Я решила не муссировать далее эту тему и ограничилась замечанием по поводу Конни Берджесс, сказав, что это вполне типичная ситуация. Однако, к моему удивлению, я получила еще некоторую информацию, касающуюся уже не Конни Берджесс, а Сисси Браун. Право же, я не знаю, почему Тэрри стала рассказывать мне все это. Видимо, таким образом она пыталась скрыть смущение от сказанного мною по поводу Эллен и Рэтигена.

Вскоре Тэрри снова появилась передо мной и, смеясь, продолжала:

— Вы правы. Но это не единственная типичная ситуация. У нас возникли серьезные проблемы еще с одной старшеклассницей, правда, совершенно иного характера. Речь идет о Сисси Браун. Сплошные «отлично» и «отлично с плюсом». Великолепная спортсменка и совершенно блистательная ученица. Она, несомненно, получит диплом «с отличием» и уже зачислена в два престижных университета — Принстон и Гарвард. О большем и мечтать нельзя. Но мы с удовольствием исключили бы ее из школы.

— Вот как?! — Разумеется, я вовсе не удивилась услышанному, но поспешила изобразить удивление. Не могла же я обнаружить свое знание того, что она уже была однажды исключена из другой школы, и почему.

— Она пагубно влияет на других девочек, — сказала Тэрри. — Она ненавидит учителей, ненавидит школу и всячески порочит ее в глазах младших воспитанниц. Мы почти уверены, что у нее давняя связь с Онзлоу Уикесом. Кертисс рассказывал мне на прошлой неделе, что он чуть ли не застал их в весьма пикантной ситуации вечером в гимнастическом зале.

Что меня действительно удивило в рассказе Тэрри, так это глупое и легкомысленное поведение Уикеса.

— С Уикесом? Но он ведь женат!

Тэрри криво усмехнулась.

— Да, конечно. И его жена — прелестное существо. Но он волочится за любой девицей, не способной устоять перед его чарами. Он из той самой категории мужчин. Порой мне бывает невыносимо смотреть на его жену. Бедняжка, она, конечно же, знает о его похождениях.

— Я никогда не подумала бы ничего подобного о Сисси Браун, — возразила я. — Глядя на нее, ведь никогда этого не скажешь, не правда ли? — Потом я вспомнила, как он поглядывал на Конни Берджесс и Гейл Сандерс тогда за обедом в день моего приезда. — И кроме того, мне показалось, что он интересуется Конни и Гейл Сандерс.

Тэрри снова рассмеялась.

— Знаю, — сказала она. — Я видела, вы перехватили взгляды, которые он метал в их сторону. — Она покачала головой. — Скорее всего действительно интересуется, но о том, чтобы завоевать их расположение, особенно Гейл, он не может и помышлять. А с Сисси все просто, никаких проблем. — Она вздохнула и продолжала. — У нее неприятности по этой части с самого детства. Родители поместили ее в пансион в четырнадцатилетнем возрасте, потому что у нее возникли какие-то отношения с домашним шофером, но там она попала в еще более неприятную историю с какими-то мальчишками.