Поверхность лагуны – идеальное зеркало. В нем отражались причалы и корпуса судов. Глубже, в копии рассветного неба, проплывали вытянутые серые торпеды, овальные, как блюда, тупоголовые, с заостренными носами. Рауль провожал их стволом, нажимал спуск – шип ввинчивался в воду, пуская круги, трос натягивался. Рауль ощущал тяжесть пойманной рыбы и переключал катушку. Скоро пакет наполнился.

Треть улова он съел сразу, выпотрошив, соскоблив чешую и зажарив на костре. Рыбье мясо было непривычно на вкус, но вполне питательно.

Хозяин по-прежнему дремал в вестибюле. Интересно, подумал Рауль, он дома когда-нибудь появляется?

– Ко мне должны прийти. По объявлению.

– Никого не было.

Взгляд хозяина задержался на пакете.

– Что там?

Рауль показал.

Мужик скривился.

В квартире Рауль нашел газовую плиту, скрытую в стенной нише, и сковороду, на которой поджарил еще несколько рыбешек.

К лагуне он ходил еще несколько раз. В те дни порт был оживлен: разгружали два транспорта. Ворочался неуклюжий горбатый кран, суетились люди в робах. Таскали ящики, тюки, сваливали их на робокары, а те отвозили к куполам складов.

Рауль отправился бродить по городу. На внешней стороне атолла шумел прибой. Волны разбивались о парапет, по которому бегали дети. Дети играли в догонялки и распугивали пронзительно кричащих птиц. Вдалеке, на горизонте, простиралась трасса – она вонзалась в край голубого диска. Рауль шел по набережной, считая водостоки – наклонные воронки в толще парапета. На сто восьмом он свернул в гулкий фьорд переулка. Ему показалось, что ветер усиливается. Здания здесь были высокие, скошенные в направлении лагуны, как бы повернутые спиной к океану. Кризы по-своему защищали город от непогоды…

А она надвигалась.

Небо затянуло тучами, порывистый ветер швырял солеными брызгами. На девятые сутки пребывания Рауля в городе начался шторм. Затяжной экваториальный шторм.

И тогда же появился человек.

В дверь постучали.

– Открыто, – сказал Рауль.

Деревянный квадрат отвалился, скрипнув, и в комнате возник гость в черном дождевике.

– Я по объявлению.

До этого Рауль лежал на кровати и наблюдал через стеклянный потолок за вспышками молний. Гость застыл в нерешительности.

– Рауль Эдо?

Фолнар кивнул.

– Хорошо, – пришелец откинул капюшон. Черты лица рельефные, жесткие. Словно высечены из камня. – Яхта «Шадуф» пришвартована в порту. Она принадлежит мне. Рик заплатил, чтобы доставить тебя на базу тоталов.

Он присел на кровать.

– Можешь называть меня Виктом.

Рауль снова кивнул.

– Когда отплываем?

Викт уставился в дальний угол комнаты.

– Есть проблема, парень. Шторм. Он продлится еще дней десять. Может, и дольше. Если не хочешь пойти ко дну, придется ждать.

– Рик спешит.

Капитан пожал плечами.

– А я – нет. В этих широтах убойные штормы. Спасибо метеослужбе – заранее предупредили. Я бы тебе посоветовал перебраться на яхту – хозяин напоминает про деньги.

Рауль оделся и собрал рюкзак.

Лланару утопал в дожде. Косые струи хлестали по лицу, долбили мостовую и барабанили по жести земных построек. Палатки и тенты давно свернули, ветер яростно раскачивал голые каркасы. Рауль в нейлоновой куртке быстро замерз. И промок.

Викт уверенно шагал по уличным рекам. Из-под его ботинок веерами разлетались брызги. Рауль вспомнил потолок башни – весь в разводах, озаряемый ярким пламенем…

Яхта была пришвартована у седьмого причала. Помрачневшая лагуна бурлила, скрипели корабельные снасти, вздымался и опускался лес мачт, плясали красные звезды сигнальных огней. Лланару был похож на исполинский стакан, воду в котором взбалтывает кто-то жуткий и злой. Например, Азда – Повелитель Ночных Ветров. Но ведь он не властен над временем дня, да еще в чужом мире…

По шаткому пандусу поднялись на борт. Яхта представляла собой компактный обтекаемый снаряд. Без мачт. Механическую гармонию нарушали лишь поручни ограждения, нечто, смахивающее на перископ да заглушки люков. Викт склонился над люком, тронул сенсор. Раскрылись лепестки.

– Заходи.

Вертикальный трап заканчивался в светлом и теплом кубрике. Отверстие наверху затянулось с едва слышным жужжанием.

– Бегом в душ, – скомандовал Викт, гремя ботинками по перекладинам трапа.

Кубрик пустовал. Мягкая мебель, полки с дисками, работающий телеэкран с приглушенным звуком – и никого.

– Где команда?

– В своих каютах, – Викт снял мокрый дождевик. Рауль увидел пожилого седовласого здоровяка в штанах с кучей карманов и в мешковатом сером свитере.

– Прямо и направо, – сказал Викт. – Красный кран – горячая вода. Налево – туалет.

В иллюминатор рвалась лагуна. Рауль вышел из кубрика и направился в конец длинного коридора, мимо узких дверей кают. В душе он содрал с себя липкую одежду. Горячие иглы впились в тело, пространство душа мгновенно наполнилось паром. Растаяли прошлое и будущее – остался лишь момент расслабления, ощущение уюта и нежелание покидать этот замкнутый кокон. Сделав над собой усилие, он закрутил кран. Пошарил в поисках скрытых секций, нажал на черную кафельную панель, и выдвинул зеркало. За ним на полках аккуратными стопками была сложена одежда. Рауль выбрал нижнее белье, сетчатую майку и спортивный костюм с утепляющей подкладкой.

Викт ждал его в кубрике.

Не один.

Женщина с русыми волосами, собранными в пучок, в махровом клетчатом халате и шлепанцах.

– Моя жена. Нина.

Высокий мужик в костюме, как у Рауля. Жилистый.

– Кивис.

Низкорослый толстяк в полосатом джемпере и брюках, обрезанных чуть ниже колен. Его звали Кродом. Парнишка одного с Раулем возраста. Митя.

– Паруса не развернуть, – сказал Кивис. – А Рик спешит.

– Циклон движется на север, – сказал Викт. – Нам на юг. База тоталов за Шикатанскими островами.

– Есть ток.

– Километров на тридцать. При скорости в восемь узлов.

– Фронт простирается до девятой широты. И постоянно смещается. Эпицентр севернее.

Яхта мерно покачивалась.

– Не мутит? – спросила Нина.

Рауль покачал головой. Ему хотелось спать. Спор моряков казался бессмысленным.

– Идем, – Нина взяла его за руку. – Покажу каюту.

Шторм длился неделю. Стихия казалась Раулю нереальной, не стыкующейся с изолированным мирком яхты. Еда здесь всегда была горячей и вкусной. Постель – чистой. Крод научил его пользоваться визором, и Рауль подолгу засиживался перед экраном (голографический режим он не любил), путешествуя с канала на канал. Передачи ловились с уцелевших спутников мощной параболической антенной, и циклон практически не влиял на качество показа. Раулю нравились спортивные и научно-познавательные программы. От первых он получал удовольствие, вторые помогали лучше изучить Федерацию и ее законы. Рауль узнал, что диски на стеллажах предназначены для вирта, только на Бирау не использовали шлем и перчатки. Это архаизм, сказал Крод, мы подключаемся напрямую, через биопорт. Ты был на технологически отсталых мирах, парень. Прямое подключение. Когда Рауль спросил, что это такое, Крод показал ему гнездо за ухом. Крошечное пятнышко с точкой посередине. Биопорт… Рауль понял, что Федерация – весьма неоднородное образование, некоторые ее составляющие отделяет от других дистанция в сотни, а порой и тысячи лет развития. Культурная пропасть.

Дождь яростно молотил по палубе. Рауль слышал его, когда открывался внешний люк. Люк задраивали, и звукоизолирующие слои отрезали шум. Из круглого иллюминатора Рауль видел часть лагуны – линию причалов, трейлер и фрагмент дебаркадера (плавучего бара, притона каботажников, как заметил Викт). Оттуда доносились музыка и крики, приглушенные бурей. Звуки бара проникали в кубрик. Вместе с ветром и запахами моря.

Каюта Рауля была тесной, но многофункциональной. Пять шагов в поперечнике, выдвижные кровать, стол и бар, которым он не пользовался, проигрыватель со встроенным радиоприемником. Пустой шкафчик, вмонтированный в переборку. Глупые картинки, постеры, ими обклеено все. Постеры наслаивались друг на друга: улыбающиеся красавицы в бикини, мускулистые парни, машины, инопланетные пейзажи. А на двери, в пластиковой рамке, аршинные буквы: ОТЧУЖДЕНИЕ. ПРИВЕТ ИЗ-ЗА БАРЬЕРА.