Это они? – подумал я.

Нет.

Тогда кто?

Пытаюсь определить.

То было странное чувство – телепатическое общение с чужим. Настолько далеким от тебя, что…

Друг.

Пауза.

Твой друг.

В корпусе челнока протаяло световое окошко. Теперь было видно, что транспорт всего в каких-нибудь десяти метрах над палубой.

Окошко.

А в нем – улыбающаяся физиономия Мицкевича.

– Привет, Мик. Простудишься на ветру.

К нам устремился невесомый язык аварийного трапа.

Программа разворачивала в нем кольца отчуждения.

Внестояния.

Он не был частью общества и прекрасно понимал это. Люди жили спонтанно, редко просчитывали будущее, векторы их деятельности плохо согласовывались. Аморфная биомасса. Мыслящая неупорядоченность. Чувства… Он улавливал их чувства не хуже Нэш. Бесконечные, распахнутые в никуда фракталы восприятия.

Он находился в/над.

Им овладела цель – достать Сардониса. Один человек в убогой, перенаселенной вселенной. Преступник.

Нэш улыбнулась.

Чему-то своему.

Их окружал офис миграционной службы. Аналитический сектор. Мощная локальная сеть с быстрыми процессорами и объемной памятью. Окна на горизонтали мегаполиса. Около десятка сотрудников в подчинении. Абсолютная секретность.

Все эти извинения за недосмотр.

Увольнение заведующего отделом кадров и директора.

Чему ты улыбаешься, головач?

– Ты смешной.

– Объясни.

– Твоя программа, твоя цель. Ты ведь серьезно мнишь себя высшим существом. Это не так.

– Разве?

– Тебя создало общество. То самое, с несогласованными векторами. Человек свободен, а ты – нет. Знаешь, куда я направлюсь после задания?

Синт покачал головой.

– Куда захочу.

– А я?

– Распад. Самоликвидация.

Он промолчал.

– Ты – инструмент. Веди себя соответственно.

В небе плыли облака.

Таяло время.

– Он прилетел сюда, – сказал синт. – Зачем?

Нэш пожала плечами.

– Окраина. Можно затеряться.

– Он в городе?

– Не думаю. Я бы почувствовала.

– Проверь его родственников, друзей, знакомых. У кого он мог остановиться. Кому он доверяет.

– Внушительный массив данных.

– Ты получишь внушительный гонорар. Работай.

Нэш врубилась в локал аналитиков. Троих она выслала в Мегасеть – за недостающей информацией.

– Мы были в его психоматрицах, – сказал синт. Его мысли свободно достигали Нэш. – В ранних образцах.

И что?

– В смутные времена он никому не доверял. Лишь боевым друзьям. Ищи молодость.

Не понимаю тебя.

– Молодость. Студенческие годы, начальные ступени карьеры. Первые шаги в Космофлоте.

Головач кивнула.

Смена задач.

– Его девушка, – продолжал рассуждать синт. – Общежитие. С кем он жил?

Ее пальцы в сенсорных перчатках выхватили из воздуха объем видимой пустоты.

– Мицкевич. Тадеуш Мицкевич. Тодди.

Возвращение.

Она выдернула себя из локала.

– Он живет в Астерехоне. Есть адрес.

Хищники, рвущиеся к добыче. На крыше их ждал флаер. Синт вывел голографическую карту города, и сам повел машину. Аппарат лавировал в транспортных потоках на пределе скорости, игнорируя протесты систем безопасности.

– Кто он? – Синт перебросил флаер на соседнюю трассу, едва не столкнувшись с пищевым контейнером. Едва. Безупречная координация.

– Взломщик. Ворует и продает информацию.

– Почему на свободе?

– Его однажды привлекли. Не нашли состава преступления.

Существо кивнуло.

У внешнего обода они снизились, заложив крутой вираж.

– Разговаривать буду я, – сказал синт.

– Как угодно.

Квартира Мицкевича пустовала. Повсюду – вывороченные вещи. Следы поспешного бегства.

Не дурак.

Синт бродил по комнатам, трогал предметы. Впитывал запах и осколки эманаций.

Нэш восхищенно присвистнула, увидев стену мониторов.

– Что теперь?

Головач отвлекает его. Часто и бесцеремонно.

– Мы останемся здесь, – он ответил после долгой паузы. – Не исключено, что подозреваемый вернется.

– Вряд ли.

– Об этом мне судить.

Потянулись недели бесцельного пребывания на Отре. Полиция прочесывала город в поисках Мицкевича и Сардониса. Масштабная, хорошо спланированная облава. Синт лежал, подключившись к системе Тодди, и обрабатывал горы информации. Изредка вылетал по ложному вызову.

Нэш не участвовала в спектакле.

Она слушала пустыню.

Внешние Пределы.

Сардонис не прятался в Астерехоне. Это глупо. Нет ловушки совершеннее, чем единственный на планете мегаполис. С одним астропортом. С силовым барьером по периметру.

Сардонис искал что-то.

Нэш искала тех, кто его бережет. Группу могучих телепатов, чья ментальная сила велика. Тех, кто зондировал синта.

Однажды ночью Нэш очнулась. После длительных странствий по граням диких сознаний.

Синт не спал.

Он никогда не спал.

– Послушай, – сказала Нэш. – Сардонис во Внешних Пределах.

– Ты нащупала его?

– Нет…

Калейдоскоп картинок. Мониторы дробили, множили пространство, показывали срезы измерений.

– Я уверена: он не просто так здесь. Отра – неважное место для игр. Рано или поздно тебя достанут.

Пауза.

Синт некоторое время размышлял. Закрыв глаза.

– Пункт.

Слово вырвалось из его рта.

Реальность изменилась. Центром мироздания вновь сделалось искусственное существо. Вокруг него и в нем активировались механизмы.

Механизмы охоты.

Разум Нэш метнулся к югу подобно голодной гончей. Она увидела мир глазами горца, его память стала ее памятью: кадры, где Сардонис расправляется с лучшим бойцом заставы. Дальше. Коснуться его и быть отброшенной, вновь атаковать и наткнуться на непроходимый барьер, воздвигнутый паранормами иного порядка. Качественно иного уровня… Но она успела увидеть. Девушку и двух близнецов, не бывших людьми. Замкнутое пространство челнока и подключенного к управлению Мицкевича. И, наконец, ублюдка-клинранца, покалечившего ее в Паране. Глубины прошлого вновь выбросили меч и сюрикены, взрывы боли, белоснежную палату госпиталя Гильдии, обрывки бредовых, отчасти виртуальных фрагментов… Зачесались шрамы на груди и животе. Она оставила их – как трофеи.

Синт прочел все по ее глазам.

И послал сигнал.

«Молния» спикировала с орбиты, тараня атмосферу, и спустя секунды застыла напротив дома, многократно отобразившись на мониторах наружного наблюдения. Совершенный диск, ощерившийся клювом рубки и распластавший выдвижные крылья.

Синт приблизился к окну, тронул запирающий сенсор. Рама скользнула в стенной паз.

– Мы близки, – сказал он.

Корабль развернулся днищем к проему, в его матовой поверхности протаял люк. Сияние заполнило предрассветную реальность.

Незримая вибрация от гравикомпенсаторов.

Или – показалось?

Синт перемахнул через подоконник и одним, смазанным от скорости прыжком достиг корабля.

Вслед за ним вылетела Нэш. Плавно, изящно, как и подобает левитанту.

Ее ноги коснулись ребристого пола.

Люк схлопнулся за спиной. Отрезая Астерехон и годы бесцельных скитаний среди звезд.

Синтетическое существо исчезло. Оно умело жить в недоступном для Нэш режиме.