— Вы не посмеете сделать это…

— Неужто? Хотите убедиться?

Маккалиф уставился в лицо Таннеру. Вены на его шее так вздулись, что журналисту показалось, что собеседника вот-вот хватит удар.

— Как я ненавижу вас, подонков, — холодно сказал он. — Со всеми вашими мозгами.

— Как и я… ибо видел вас в деле. Однако теперь это не важно. Садитесь.

Через десять минут Маккалиф вылетел из дома прямо под потоки дождя.

С грохотом захлопнув за собой дверь, он стал раздавать отрывистые приказания полицейским. Затем, не обращая внимания на небрежные кивки подчиненных, влез в свою машину.

Таннер вытащил из шкафа чистую рубашку и неловко натянул ее. Выйдя из спальни, стал осторожно спускаться по лестнице.

Элис, стоявшая в холле и говорившая с полицейским, увидела его. Она кинулась поддержать мужа:

— Тут все вокруг заполнено полицией, рыщут по всем углам. Мне кажется, что их тут целая армия… О Господи! Я пытаюсь сохранять спокойствие. Но у меня не получается! — обняв его, Элис почувствовала повязку под тканью рубашки. — Что нам теперь делать? Кто может пресечь все это?

— Все будет в порядке… Просто нам надо еще немного подождать.

— Почему?

— Маккалиф сообщил мне кое-что.

— Что?

Таннер увлек Элис подальше к стене. Он говорил очень тихо, чтобы полицейские не подслушивали их:

— Те, кто был возле окон подвала, получили ранения. Один — весьма серьезное. В ногу. За второго я не уверен, но Берни утверждает, что попал ему в грудь или плечо. Макка-лиф отправился повидаться с Тремьянами и Кардоне. Затем он будет мне звонить. Это может занять некоторое время, но он обязательно свяжется со мной.

— Ты сказал ему, что он должен искать?

— Нет. Ничего. Я просто попросил проверить их версии относительно того, где они были. Вот и все. Я не хочу, чтобы Маккалиф делал какие-то выводы и принимал решение. Пусть этим занимается Фассет.

Нет, не Фассет будет этим заниматься, подумал Таннер. Когда придет время действий, он все расскажет Элис. В последнюю минуту. Поэтому, улыбнувшись, он обвил рукой ее талию и выразил желание освободиться от всех дел, чтобы снова заняться с ней любовью.

Телефон зазвонил в десять сорок семь.

— Джон? Это Дик. У меня тут был Маккалиф, — Тремьян тяжело дышал в трубку, но старался сохранять спокойствие. Чувствовалось, однако, что он с трудом держит себя в руках.

— …Я представления не имел, что у вас там случилась попытка преднамеренного убийства. Боже мой! Да я и не хочу знать, это свыше моих сил! Прости, Джон, но я забираю отсюда свою семью. Я заказал места в «Пан-Ам» на десять утра.

— Куда летишь?

Тремьян не ответил. Таннер повторил вопрос:

— Я спрашиваю тебя, куда ты летишь?

— Прости, Джон… Может, это звучит ужасно, но я не хотел бы тебе говорить.

— Думаю, что могу понять тебя… Хотя, сделай нам одолжение. Заедь по пути в аэропорт.

— Не могу обещать. Пока.

Таннер так крепко держал трубку, что едва разжал пальцы. Он набрал номер полиции Сэддл-Уолли.

— Полицейский участок. Сержант Дейл.

— Капитана Маккалифа, пожалуйста. Говорит Джон Таннер.

— Его здесь нет, мистер Таннер.

— Можете ли вы найти его? Это очень срочно.

— Попробую связаться с ним по рации. Будете ждать?

— Нет, просто попросите его как можно скорее связаться со мной, — Таннер дал свой номер и повесил трубку.

Маккалиф скорее всего едет к Кардоне. Он должен вернуться в гостиную. Нужно, чтобы Остерманы расслабились.

Это было частью его плана.

— Кто звонил? — спросил Берни.

— Дик. Он слышал о том, что тут случилось… Он забирает свою семью и уезжает.

Остерманы переглянулись.

— Куда?

— Не сказал. У них билеты на утренний рейс.

— Он не сказал, куда едет? — Берни поднялся небрежно, но не мог скрыть своей обеспокоенности.

— Я уже ответил. Он не захотел мне говорить.

— Не захотел? Это не совсем то же, что просто «не сказал»

— Думаю, что… А ты по-прежнему считаешь, что мы должны отправиться в Вашингтон?

— Да.

Теперь Берни смотрел на Таннера:

— Уверен в этом больше, чем когда-либо. Ты нуждаешься в защите. В подлинной защите… Они пытаются убить тебя, Джон.

— Вот это меня и удивляет. Я пытаюсь понять, меня ли они пытаются убить.

— Что ты хочешь сказать? — Лейла, встав, повернулась к Таннеру.

Зазвонил телефон.

Вбежав в кабинет, Таннер сорвал трубку. Это был Маккалиф.

— Слушайте, — тихо сказал Таннер. — Я хочу, чтобы вы точно описали мне — только точно! — как вел себя Тремьян во время разговора с вами.

— Он был у себя в кабинете.

— Где именно в кабинете?

— Сидел за столом. А что?

— Вставал ли он? Прохаживался ли по комнате? Например, встал ли он, чтобы пожать вам руку?

— Нет… Кажется, что нет. Нет, он не делал этого.

— А как его жена? Впустила вас она?

— Нет. Горничная. Жена Тремьяна была наверху. Она себя плохо чувствует. Мы проверяли, она в самом деле вызвала врача.

— Хорошо. Теперь расскажите о Кардоне. Где вы их обнаружили?

— Первым делом я поговорил с его женой. Мне открыли дети. Она лежала на диване, а ее муж был в гараже.

— Где вы говорили с ним?

— Я же сказал вам. В гараже. Но сразу отловить его мне не удалось. Он собирается ехать в Филадельфию. Его отец тяжело болен.

— В Филадельфию?.. Так где же на самом деле он был?

— Да в гараже, говорю я вам! Он сложил вещи. Он уже сидел в машине. И сказал мне, чтобы я поторопился. Он хотел уже трогать с места.

— То есть он сидел в машине?

— Именно так.

— Это не показалось вам странным?

— С чего бы? Ради Бога, у него отец умирает! И он сгорал от желания скорее отправиться в Филадельфию. Я все это проверю.

Таннер повесил трубку.

Маккалифу не удалось увидеть ни одну из этих пар в нормальных условиях. Никто из них не стоял, никто не сделал ни шагу. У всех были веские причины не оставаться дома в воскресенье.

Тремьян, сидящий за столом, испуганный и неподвижный.

Кардоне в машине, думающий только о том, чтобы поскорее уехать.

Один из них или оба — ранены.

Один или, может быть, оба — «Омега».

Время шло. Дождь кончился, что облегчало его планы, хотя с деревьев и капало.

На кухне он переоделся в одежду, которую притащил из спальни: черные брюки, черный свитер с длинными рукавами; проверил, чтобы у него с собой было не меньше шести монеток для автомата. Наконец, прицепил к воротнику свитера тоненький, как карандаш, фонарик.

Выглянув за дверь, он позвал Элис в кухню. Этого разговора он боялся куда больше того, что предстояло. Тем не менее выхода не было. Он понимал, что должен ей все рассказать.

— Что ты собираешься делать? Почему?..

Таннер прижал ей палец к губам и притянул жену к себе. Они отошли в дальний конец кухни, поближе к дверям гаража, в самый дальний от холла угол. Он тихонько шепнул:

— Ты помнишь, я просил доверять мне?

Элис медленно наклонила голову.

— Мне надо выйти прогуляться, просто прогуляться. Я встречусь кое с кем, кто поможет мне. Маккалиф был с ними в контакте.

— Почему они не могут прийти прямо сюда? Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты не можешь уйти!

— Практически у меня нет выхода. Все заранее обговорено, — соврал он, догадываясь, что она подозревает его во лжи.

— Чуть погодя я позвоню тебе. И ты поймешь, что все в порядке. Но до этого я хотел, чтобы ты сказала Остерманам, что я пошел пройтись… что я устал, вымотался — все что угодно. Очень важно, чтобы они думали, будто ты веришь, что я пошел прогуляться. И что с минуты на минуту я вернусь. Может быть, я только переговорю с людьми, которые ждут меня.

— С кем ты собираешься встречаться? Ты должен мне сказать.