— Ты слышал, что он говорит? Ты слышал когда-нибудь такое? Ради Бога, что же случилось? Я до вторника торчал в городе. Не было времени даже заехать домой.

— Мы все тебе расскажем. Позже. Давайте я приготовлю выпивку, — Таннер поспешно отошел от них.

Он не мог ошибиться в оценке реакции Тремьяна. Юрист был не только потрясен услышанным, но и просто перепуган. Со вторника на него свалилось столько всего, что он не мог разобраться в этих событиях.

Сбив коктейль для Тремьянов, Таннер вышел в кухню и сквозь проем в дверях посмотрел в сторону бассейна. Хотя никого не было видно, он знал, что там полно народу. С биноклями, с рациями, возможно, с маленькими приемниками, записывающими каждое слово, сказанное в любом из уголков его дома.

— Эй, Джон, меня не проведешь! — к нему подошел Тремьян. — Клянусь Богом, я ничего об этом не знал. Какого черта ты не дозвонился до меня?

— Я пытался. Я даже звонил в Лонг-Айленд. Кажется, в Остербей.

— Вот черт! Знаешь, что я думаю? Ты или Элис должны были все передать Джинни. И не сомневайся, я бы удрал с конференции.

— Теперь все позади. Вот твоя выпивка.

Тремьян поднес стакан к губам:

— Но ты же не можешь оставить все как есть. Как думаешь действовать?

Таннер не был готов ответить на этот вопрос и лишь тупо уставился на него:

— Я… Мне не понравилось, как полиция взялась за дело.

— Полиция? Этот толстомордый Маккалиф?

— Я не говорил с капитаном Маккалифом.

— Ты оставил заявление.

— Да… да, оставил. Дженкинсу и Макдермотту.

— А куда, черт побери, провалился этот старый законник?

— Не знаю. Здесь его не было.

— О’кей. Значит Мак здесь не появлялся. Ты говоришь, что делом занимались Дженкинс и Макдермотт. Элис рассказала, что они были единственными, кто нашел тебя…

— Да. И я был жутко зол.

— Почему?

— Просто мне не понравилось, как они взялись за дело. По крайней мере, тогда. Сейчас я уже остыл. А когда пытался созвониться с тобой, я от злости мог убить кого-нибудь.

— Что ты имеешь в виду? Полиция небрежно работала? Ущемляла твои права? Что именно?

— Да не знаю, Дик! Я просто был в панике, вот и все. И в таком состоянии нужен адвокат.

— Я не адвокат. Дай-ка выпить, — Тремьян поймал взгляд Таннера. Тот подмигнул, как заигравшийся мальчишка:

— Но теперь все позади. Идем в дом.

— Пожалуй, нам попозже придется потолковать об этом подробнее. Может, выявятся какие-то детали, которых я пока не знаю.

Таннер пожал плечами, понимая, что позже Дику вряд ли захочется говорить с ним. Тремьян явно напуган, и в этом состоянии не сработал профессиональный инстинкт — все проверять. Когда они выходили из кухни, у Таннера осталось ощущение, что Тремьян сказал правду хотя бы об одной детали той среды. Здесь его не было.

Но знал ли он, кто тут был?

Было уже шесть, но Кардоне все не появлялись. Никто не задавал вопросов по этому поводу — время летело быстро, и если кого-то и волновало отсутствие третьей пары, он умело это скрывал. Через десять минут, посмотрев в окно, Таннер увидел, что мимо дома медленно проезжает машина. Это было такси Сэддл-Уолли, и лучи заходящего солнца отражались на эмалевой глади кузова. В заднем окне машины он заметил мелькнувшее лицо Джоя Кардоне. Тот, видимо, хотел убедиться, что все гости на месте.

Минут через сорок пять к дому подрулил черный «кадиллак» Кардоне. Когда они вошли в гостиную, бросилось в глаза, что Джой уже немного выпил. Это было заметно, потому что Джой, как правило, не злоупотреблял выпивкой, но сейчас говорил несколько громче обычного:

— Берни! Лейла! Приветствую вас в сердце восточной цивилизации!

Бетти Кардоне, высокая и стройная, типичная «Бетти из англиканского прихода», с тем же энтузиазмом, что и муж, по очереди обнялась со всеми присутствующими.

— Бетти, ты восхитительно выглядишь! — сказала Лейла. — А Джой, Боже мой, Джой! Ну каким образом человек может быть таким здоровым?.. Берни пристроил гимнастический зал, но ты посмотри, что мне досталось!

— Не обижай моего Берни! — сказал Джой, обнимая Остермана за плечи.

— Вот ты ей все и объясни, Джой, — Берни повернулся к жене Кардоне и спросил, как поживают дети.

Таннер, направившись в кухню, столкнулся в холле с Элис. Она несла блюдо с тарталетками:

— Все готово. Можем сесть за стол, как только захочется, так что я немного передохну. Принеси мне выпить, хорошо, дорогой?

— Конечно. Приехали Джой с Бетти.

Элис засмеялась:

— Так я и думала… В чем дело, дорогой? Ты как-то странно выглядишь.

— Нет, ничего. Просто я подумал, что надо бы позвонить на студию.

Элис посмотрела на мужа:

— Прошу тебя… Все уже собрались. Наши лучшие друзья. И давай веселиться. И я прошу тебя, Джонни, забудем о среде.

Таннер перегнулся через поднос и поцеловал ее.

— Ты все драматизируешь, — сказал он, вспомнив предостережение Фассета. — Мне в самом деле надо звякнуть на студию.

Оказавшись на кухне, Таннер опять подошел к окну. Было чуть больше семи, и солнце уже опустилось за верхушки деревьев ближайшей рощи. На лужайку заднего двора и бассейн легли тени. И где-то в них скрывались люди Фассета.

Это было самым главным.

Потому что, как сказала Элис, теперь все собрались. Их лучшие друзья.

Кэрри, служивший приправой к дюжине других закусок, был коронным блюдом Элис. Женщины наперебой задавали обычные вопросы, и Элис, делясь кулинарными секретами, чувствовала себя на высоте. Мужчины затеяли обычный спор о сравнительных достоинствах тех или иных бейсбольных команд, а Берни между делом рассказывал юмористические истории о странностях голливудского телевидения.

Пока женщины убирали со стола, Тремьяну представилась возможность задать Таннеру несколько настойчивых вопросов об ограблении:

— Так что же, черт возьми, было в прошлую среду? Поделись с нами. Как-то не верится, что это обыкновенное ограбление со взломом.

— Почему? — спросил Таннер.

— Оно не имело смысла.

— Никто не пускает в ход усыпляющий газ, — добавил Кардоне. — Могут оглушить, заткнуть рот, выстрелить в конце концов. Но только не газ.

— Ценная мысль. Но я все же предпочитаю безвредный газ удару дубинкой по голове.

— Джонни, — понизив голос, Остерман оглянулся в сторону столовой. Из кухни вышла Бетти и, начав собирать оставшиеся тарелки, улыбнулась им. Остерман улыбнулся в ответ. — Ты прикидывал, кто может оказаться в числе твоих врагов?

— Думаю, в той или иной мере, они у меня всегда есть.

— Я имею в виду что-то, смахивающее на историю с Сан-Диего.

Джой Кардоне внимательно наблюдал за Остерманом, ловил каждое его слово:

— В Сан-Диего оперировала мафия?

— Нет, насколько мне известно. Мои парни копают в разных местах, но ничего подобного пока не попадалось. По крайней мере, я так думаю. Большинство моих лучших сотрудников в свободном поиске… Ты пытаешься связать происшествие в среду с какими-то моими рабочими делами?

— Разве тебе это в голову не приходило? — спросил Тремьян.

— Да нет, черт возьми! Я профессиональный журналист. Разве вы испытываете беспокойство, разбираясь с каким-нибудь юридическим казусом?

— Иногда бывает.

— Я читал о твоем шоу в прошлое воскресенье, — Кардоне расположился на диване рядом с Тремьяном. — У Ральфа Аштона много влиятельных друзей.

— Это бред.

— Не обязательно, — Кардоне с трудом выговорил последнее слово. — Я встречал его. Он довольно мстительный тип.

— Но не сумасшедший же, — вмешался Остерман. — Нет, об этом и речи быть не может.

— Что еще, кроме грабежа, могло тут быть? — закурив, Таннер постарался охватить взглядом лица всей троицы, сидящей перед ним.

— Да нет же, черт побери, в этой краже есть что-то неестественное! — воскликнул Кардоне.