– Что кажется особенно удивительным, когда задумываешься о том, насколько углерод ординарен, – добавила Ребекка. – Он входит в состав сотен тысяч соединений.

– Но почему именно углерод-60 в состоянии посеять в космосе жизнь? – спросила Сара.

– Потому что его молекула имеет форму футбольного мяча, – ответила Ребекка с таким видом, будто Саре давно следовало об этом знать.

Та покачала головой.

– Не понимаю…

– На Земле существует три разновидности углерода, – сказала Ребекка. – Какой из них поспособствовал развитию человека? Графит слишком хрупкий. На поверхности алмаза водородный монослой. А сажа, хоть в ней и нет примесей, не имеет формы. С чего же тогда зародилась жизнь? Ответ один: с какого-то иного углеродного соединения. Беспримесного, но в то же время достаточно прочного. С-60 именно такой.

– У вас есть доказательства? – спросила Сара недоверчиво. Недоверчиво, потому что боялась ответа. Боялась, потому как уже этот ответ видела.

– Двадцать лет назад Ципурский и Бусек обнаружили природные фуллерены С-60 и С-70 в шунгитах, – сообщила Ребекка.

Хаккетт изумленно повел бровью.

– Это докембрийский камень, порода, содержащая скрытокристаллический углерод, – пояснила Сара. – Существовал и шестьдесят пять миллионов лет назад, в ту пору, когда вымерли динозавры.

– Совершенно верно, – подтвердила Ребекка. – Вот мы и отправили кое-кого из наших ребят в Институт Макса Планка. Они заставили углерод-60 врезаться в твердую поверхность на скорости семнадцать тысяч миль в час, как если бы он прилетел на астероиде. И что вы думаете? С-60 отскочил от препятствия. Не разрушился, не видоизменился! Уцелел.

– Что же появилось сначала? – протянул Хаккетт задумчиво. – Курица или яйцо углерода-60?

Ребекка оглядела его с ног до головы, как будто внезапно Увидела в новом свете.

– Забавная шутка, – сказала она, усмехаясь. – Знаете, почему я приняла ваши данные за биологические? Потому что в них просматривается симметрия, очень похожая на симметрию Жизненных форм. Потом до меня дошло, что речь об углероде, и я все поняла.

– Симметрия? – переспросила Сара.

– Жизнь на Земле представлена в двух основных формах, – ответила Ребекка. – В виде двойной спирали – нити ДНК в хромосомах человека и высокоразвитых животных, и футбольного мяча – это вирусы. Конечно, есть еще и брюхоногие моллюски…

– Но ведь молекулы углерода-60 имеют единственную форму – мяча? – перебила ее Сара.

– Вовсе нет, – возразила Ребекка. – Если углерод-60 поместить в электрическое поле, образуются так называемые нанотрубки. Спиралевидные.

Две формы С-60. Две основные формы жизни на Земле. И то и другое возникло на основе углерода.

– Взгляните.

Ребекка прикоснулась к экрану, и на нем появилось изображение молекулы в виде футбольного мяча, рассматриваемой под криоэлектронным микроскопом.

– Это С-60? – спросила Сара.

– Нет, – ответила Ребекка. – Вирус.

– Какой именно?

– Герпетический. Вирус герпеса человека.

– Герпес?

– Угу. Выглядит точно так же, как С-60.

Кристалл и низшая форма жизни. Чем объясняется такое сходство?

– Углерод, из которого развились мы, – загадка, – сказала Ребекка. – Уголь, алмазы – на Земле их до сих пор полным полно. Теоретически и С-60 должен бы был встречаться повсюду. Но его нет. Почему? – Она помолчала. – На мой взгляд, его и теперь более чем достаточно. Просто он видоизменен. Это мы.

– Джером? Хинкли? Какого черта вы там делаете?

Небо опять осветилось молнией, и Карвер успел разглядеть: то, что к нему приближалось, хоть и походило по очертаниям на человека, не было ни Джеромом, ни Хинкли.

С каждым шагом оно разрасталось, точно затвердевающая жидкость. Становясь гигантом.

Карвер, попятившись назад, передернул затвор винтовки, спустил курок и полил противника огневым дождем. Пули отскочили, не причинив и капли вреда.

Гигант двинулся дальше.

Карвер в отчаянии взглянул на выход, загороженный поддоном, на котором лежал углерод-60. На кристаллической поверхности кишела тьма прозрачных пауков с усиками и трубчатыми ножками и гигантских стеклянных многоножек. Карвер ужаснулся, заметив, что все это полчище на глазах тает, превращаясь в единый комок. Буквально за несколько мгновений комок принял форму человеческой головы. Его головы.

Она медленно раскрыла глаза, посмотрела на Карвера, а мгновение спустя разжала челюсти и зашипела. Внезапно из прозрачного рта вывалился язык – на нем было выгравировано единственное слово.

Карвер и вскрикнуть не успел, как кристаллическая рука приблизившегося гиганта схватила его за шею и сжала пальцы.

Лицо Карвера побагровело.

Он в отчаянии сжал кулак и что было сил ударил по противнику. И почувствовал, что борется со стеной прочнейшего стекла.

Гигант никак не отреагировал на выходку Карвера. Сильнее сдавливая ему горло, он лишь внимательно смотрел на него.

Эдди на поверхности занервничал. Карвер будто затеял какую-то игру. Прошло почти пятнадцать минут.

С трудом пробираясь к входу в туннель, Эдди кривился: ужасно воняло гнилой травой и ветками.

– Эй, внизу! – прокричал он, заглядывая внутрь. – Что, черт возьми, происходит? – Тишина. – Ответьте же, мать вашу!

Оглянувшись на Балджера, с кем-то увлеченно разговаривавшего по телефону, Эдди опустился на колени и осмотрел цепь. Она внезапно дернулась. Всего раз.

– Ну, наконец-то! Замечательно.

Эдди вернулся к подъемнику и включил его.

Заревел двигатель, и цепь поехала вверх – почему-то слишком быстро. Вырубив машину, Эдди опять торопливо подошел к входу и рукой поднял цепь. Куба С-60 на поддоне не оказалось.

Швырнув его на землю, обескураженный Эдди зашагал к Балджеру, теперь со всех сторон обставленному ноутбуками, телефонами и спутниковыми ресиверами. Разыскав среди моря игрушек рацию, Эдди попытался выйти на связь с Карвером.

– Карвер, что там у вас? Какие-то проблемы? Мы теряем кучу времени. – Молчание. – Черт знает что такое! – Он повернулся к Балджеру. – Джек?

Балджер продолжал телефонный разговор.

– Джек?

Эдди коснулся плеча Балджера и страшно удивился, когда тот вздрогнул, будто напуганный ребенок.

– Чего тебе? – проворчал Балджер, озлобленно выпуская сигаретный дым.

Эдди большим пальцем указал на туннель.

– Я спущусь вниз. По-моему, у Карвера что-то стряслось.

– Хорошо, – ответил Балджер, отворачиваясь.

Эдди пробежал под дождем к отверстию в земле и полез в туннель.

– Говоришь, микроскопические роботы? А какие они выполняют задачи? И из чего сделаны, если настолько малы?

– Из углерода, – ответил Балджер, перекрикивая шум двигателей. – Они выполнят любую задачу, какую перед ними ни поставишь. Смогут вырезать раковую опухоль. Вылечить повреждение внутренних тканей. Собрать микросхему из отдельных атомов…

– Те, которые сейчас у тебя, умеют делать все, что ты перечисляешь?

– Нет, какие программы заложены в этих, я, конечно, не знаю, просто привожу примеры. Все, что от нас сейчас требуется, – это произвести над ними в лаборатории обратное проектирование.

– Не понимаю.

– Джей, найди видеоприставку, тогда я все тебе покажу, – грубо потребовал Балджер.

В офисе Папы Римского президент Соединенных Штатов, президент и главный исполнительный директор корпорации «Рола» Рипли Торн и только что прибывший руководитель Иерусалима беседовали за чаем. Сам Папа в блестящей мантии сидел за письменным столом.

Речь шла о гораздо более серьезных, чем микромашины, вещах. О том, что Атлантида грозила коренным образом изменить существующие устои. Сильных мира сего это пугало.

А голос Хоутона, слишком громко болтавшего по телефону в соседнем кабинете, разумеется, раздражал.