— Как это?

— Как пропустить готовую, но сильную душу через свое окно.

— Кого?

— Лучшего друга моего Чарли. Джаспера Лоджа. Его внучка попросила меня. Он не против, чтобы ты тоже присутствовала.

— Где?

— На его смерти, деточка. На его смерти.

21 Декабря, 1974

Нет половых различий. Нет мужчин или женщин. Все едино, нет множества. Лишь несколько людей, использующих более трех процентов мозга, знают это. Думаю об Эйнштейне — он знал такие вещи, которые немногие смогут осознать, даже с помощью визуальных средств. И коль скоро лишь немногие могут осознать идею отсутствия полов и количественных мер, когда речь идет о Создателях, мы — Фенестры — должны попытаться объяснить. И вот я стараюсь. И хотя получается далеко не всегда, но это мой путь.

Линея М. Винн 1900 — 1975 (убита Атерности. Недоказано. Причиной смерти названо случайное утопление) — ее кузина Меридиан Фулбрайт, 3 марта 1975.

Мы остановились перед древним, покрытым ползучими растениями, вагончиком. К нам подошли, крадучись, две кошки, а вдали залаяла собака. На толстом слое грязи и глины лежал слой сена, но я все-таки аккуратно прошла к широкому крыльцу. Коты мяукали и вместе с нами вошли внутрь.

Она направилась прямо в спальню, рассказывая нам все по дороге. Она бывала в этом доме много раз.

— Привет! Джаспер, это моя племянница Меридиан. Она одна из нас.

Я стояла в раздумьях в проходе спальни, чувствуя, как сердце наполняется страхом. Почему этот старик пугает меня?

Я подпрыгнула, услышав голос позади себя.

— Пой дедушка Джаспер — один из последних оставшихся в живых ветеранов Второй Мировой Войны. Стрелок Б-17, в день высадки союзников в Нормандии обстреливал с друзьями пляжи. Я не могла не упомянуть это, представляя его.

Женщина с длинными косами в крестьянской юбке вошла в комнату и села напротив тетушки.

— Привет, тетушка, рада снова тебя видеть. — Она улыбнулась. Запахи сосны и пачули как будто облаком вились за ней.

— Сара, прошло уже слишком много времени, — тетушка дотронулась до ее руки сквозь килтовую ткань. Мысль, что военный человек так съежился, была нелепой.

— Он едва держится, тетушка. Ему недолго осталось. Он написал в своих бумагах, чтобы я позвала тебя, когда придет время.

— Мы с твоим дедушкой приехали обратно. Он всегда очень гордился что ты переехала в Нью-Йорк и чего-то добилась.

Сара засмеялась и отхлебнула из кружки. — Он любил похвастаться, не так ли?

Тетушка жестом подозвала меня. Я медленно подошла к кровати.

— Это моя племянница, Меридиан. Я сшила этот кильт когда умерла твоя бабушка, Сара.

Веки Джаспера не дрожали, но его дыхание было ритмичным, хотя он не был подключен к какому-либо аппарату.

Тетушка взяла меня за руку. Я почувствовала, как будто я взяла палящее солнце. Ее рука была очень горячей, а моя — очень холодной.

— Сара, ты хочешь сказать еще что-нибудь?

Сара поднялась и поставила кружку.

— Он все знает. Все уже сказано.

— Ну что ж, Меридиан, я хочу, чтобы ты закрыла глаза и представила себе то окно. Ты сделаешь это сама. — тетушка сжала мою руку. — У меня уже не хватает сил защищать тебя.

Я взглянула на Сару, не зная, как она отреагирует. — Я ясновидящая, — сказала она, пожав плечами. — Ты меня не удивишь.

Я кивнула, не полагаясь на голос, и закрыла глаза. Я слишком сильно их зажмурила и перед глазами поплыли радужные пятна и пузыри.

— Расслабься, — предостерегла меня тетушка. — Дыши.

Я попыталась расслабиться и втолкнуть воздух в неповинующиеся легкие.

— Теперь, представь окно. Ты поняла? — спросила она.

Я кивнула. Я представила себе большое окно, обрамленное, будто снегом, белыми кружевными занавесками.

— Теперь открывай его. Позволь ветру ворваться в него. Что находится снаружи?

Держа глаза закрытыми, я наклонилась к окну.

— Не очень далеко. Ты должна остаться на этой стороне, слышишь? — тетушкин голос предостерег меня от лишнего шага, от желания продолжать идти. — Скажи, что ты видишь, Меридиан.

— К-к-к… — я прочистила горло и попробовала снова. — Красное, много красных цветов.

— Это маки? — спросила Сара.

В эту секунду я узнала, что это были красные маки на Полях Фландрии, хотя я не могла бы сказать, откуда пришло это знание.

— Да. — Я почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной.

— Это хорошо. Теперь тебе надо отойти. — сказала тетушка. — Уйди с дороги Джаспера — отойди от окна и от него.

Я повернулась, пытаясь убраться с дороги. Я чувствовала себя связанной, как будто играла в Твистер с толпой невидимых созданий.

— Я не могу.

Я снова пошла к окну. Стали болеть руки. Голова взорвалась болью. Где-то вдали я слышала голос тетушки. Я будто вернулась в ванную, когда сдерживала дыхание и потом жадно хватала ртом воздух.

— Ты сможешь. Отойди в сторону. Представь, что ты стоишь в очереди на вход в кинотеатр, но до сих пор не купила билет. Вокруг тебя ходят люди, но ты же в очереди. Так ведь? Ты видишь? Держись. Ты сильная.

— Да, да. — Я почувствовала, как сдвинулась в сторону. Я могла видеть маки, но сейчас я также видела комнату, свою желтую комнату с ромашковым ковром и белой кроватью с балдахином. Джаспер повернулся от окна чтобы посмотреть на меня.

— Спасибо тебя. Передай тетушке, что я её должник.

Джаспер очень легко дотронулся до моей щеки и переступил через подоконник, выходя в маковое поле. На лугу что-то двигалось, я видела, как люди идут ему навстречу.

Я будто плыла против течения. Часть меня хотела пойти с ним.

Продолжить идти.

Там было так красиво и мирно. Так ярко.

Я не знала этих людей, но это было и не нужно — я ощущала огромное наслаждение. Слепящее, ошеломляющее желание скрутило мое тело в судорогах.

Раздался сильный треск, и я впрыгнула, широко раскрыв глаза, обратно в спальню Джаспера. Я сжала тетушкину руку.

— Я закрыла окно за тебя. Но у тебя почти получилось сделать это самостоятельно. — тетушка погладила меня по щеке. — Как ты себя чувствуешь?

Я зевала, удивленная тем, что я снова в своем теле. Было очень необычно снова чувствовать тяжесть рук и ног. Головная боль утихла, но не исчезла окончательно. Живот колотило, но вроде бы до рвоты дело не дойдет. Также прилично ломило кости, но, как и все остальное, это уже проходило.

— Ты в порядке? — Сара обошла кровать и встала рядом со мной.

— Я думаю… со мной все будет в порядке. — я не могла скрыть удивление в своем голосе. — Он сказал, что теперь твой должник, тетушка.

Сара вытерла слезы.

— Не знаю, откуда ты это знаешь, но уверена, что он справился.

Я повернулась к ней, мне надо было ей рассказать: — Там были люди. Он был счастлив.

— Спасибо, — она обняла меня. — Я уверена, что многие люди и не догадываются о твоем даре, но спасибо тебе. Ты сделала его путь легче.

Похоже, в этом вся суть, так? Большинство людей боятся. Но боятся ли они меня, или, собственно, смерти.

— Смерти, не тебя. Они тебя даже не видят, по сути, они слишком охвачены страхом смерти, — сказала Сара.

Я посмотрела на нее.

— Я что, сказала это вслух?

— Нет, — она улыбнулась. — Может быть, хотите чай или кофе, прежде чем вы отправитесь обратно?

— Нет, Сара, спасибо. Меридиан надо поспать, мне кажется. — Тетушка засмеялась. — Или мне!

— Я пробуду здесь еще с пару недель, улаживая его дела — звоните, если что-нибудь понадобится.

Она порылась в сумочке и дала мне визитку.

— Также звоните, если вас занесет в Нью-Йорк, и нужно будет место остановиться. Там не шикарно, но это дом, и он ваш.

— Спасибо. — Я положила карточку в задний карман и тоже улыбнулась ей. Она мне казалась почти подругой, даже несмотря на то, что ей было за тридцать, и она обладала лоском жителя Нью-Йорка, несмотря на ее хиппи аксессуары.