— А ты, как всегда, ни во что не веришь, дорогой…

— Хочешь кофе, Паулина?

— В процессе работы. Так кофеин лучше всасывается в кровь.

— «Женщина — это стиль». Кому принадлежит эта фраза, ты помнишь?

— Коко Шанель, — улыбнулась, Паулина. — Чью память ты проверяешь, Генри, мою или свою?

— Свою, — проворчал Уолш и легонько шлепнул ладонью по столу. — Ладно, пора начинать работать…

Уолш выдвинул средний ящик письменного стола и, наклонившись, вытянул руку, после чего абсолютно гладкая, без единой фотографии, белая стена за его спиной, бесшумно разошлась в стороны, образовав черный проем шириной в два метра. Подмигнув Паулине, Уолш легко приподнял свое тело и, оттолкнув вертящееся кресло, направился к проему. Женщина последовала за ним. Едва они переступили порог, неслышно сработали фотоэлементы и то, что секунду назад казалось глухой черной дырой, буквально залило потоком ослепительно белого, люминесцентного свечения.

Паулина знала эту комнату-легенду не понаслышке. За тридцать лет работы в ЦРУ ей доводилось бывать здесь дважды. В шестьдесят первом году, в самый разгар Карибского кризиса, ее, тогда уже ведущего эксперта ЦРУ, пригласили специально для того, чтобы она высказала свои предположения относительно возможной реакции Никиты Хрущева на высадку десанта на Кубу. Второй раз Паулина была приглашена в это святилище стратегического управления тайными операциями в шестьдесят девятом, когда русские танки вошли в Прагу и требовалось в экстренном порядке проанализировать варианты развития событий. И оба раза — Паулина понимала это отчетливо — она была удостоена чести присутствовать на оперативном совещании в стратегическом координационном центре ЦРУ, примыкавшем к кабинету заместителя директора.

…Оглядевшись, Паулина, несмотря на почти десять лет, отделявшие ее от последнего посещения, не увидела сколько-нибудь серьезных изменений. Мощные люминесцентные лампы, упрятанные в выступы стен, были направлены в потолок и высвечивали не очень большой, площадью примерно восемьдесят квадратных метров, конференц-зал, торцевую стену которого занимал огромный, состоящий из трех десятков секторов экран, на который подавались данные систем спутникового слежения и связи, а также проецировался видеоряд, транслировавшийся с помощью переносных или тщательно замаскированных телекамер агентов и спецпунктов особого наблюдения, разбросанных практически по всей планете. Две параллельные стены были заставлены длинными столами с самым современным компьютерным оборудованием и нестандартными, 35-дюймовыми дисплеями. В центре зала был установлен идеально круглый, вишневого цвета, стол заседаний на шестнадцать человек с телефонами, факсами и портативными компьютерами для каждого приглашенного. Перед креслом председательствующего стояло, помимо прочего, четыре оранжевых аппарата круглосуточной прямой связи с президентом США, начальником комитета объединенных штабов Пентагона, помощником президента по национальной безопасности и главнокомандующим объединенных сил НАТО в Европе.

Стратегический координационный центр ЦРУ был тих, безлюден и казался полностью вымершим. Но Паулина хорошо помнила, как он выглядит, когда здесь начинается настоящая РАБОТА.

— Будет кто-нибудь еще? — негромко поинтересовалась Паулина, усаживаясь в противоположное от председательствующего кресло за столом заседаний.

— Увы, дорогая, — Уолш развел руками. — Тебе придется выдержать только мою компанию. Категория допуска — «Q». Это, как ты сама понимаешь, не мой каприз. Надеюсь, не возражаешь?

— А разве я когда-нибудь возражала? — улыбнулась Паулина.

— Пока я тут кое-что уточню, дорогая, сделай нам кофе. Извини, но одному из нас придется совершить этот подвиг. Соблюди субординацию и свари что-нибудь покрепче заместителю директора организации, которая исправно выплачивает тебе жалованье вот уже тридцать шесть лет.

Паулина, хмыкнув, поднялась и уверенно проследовала в угол конференц-зала, оборудованный под небольшой буфет. В обшитой хромированными плитами нише были вмонтированы компактный холодильник, кофеварка-эспрессо и небольшой чайник.

Пока Паулина возилась с кофе, Генри Уолш нажал кнопку оперативной связи и коротко бросил в микрофон, встроенный в панель портативного компьютера:

— Здесь Уолш. Дайте готовность.

Почти тут же прошелестел приятный женский голос:

— Полная готовность, сэр!

— Начинайте!..

Через какую-то долю секунды после того, как прозвучала команда, ожил гигантский экран в торце зала, на котором в качестве заставки возникла и сфокусировалась до четкой картинки эмблема ЦРУ США. В левом углу экрана высветился таймер, дававший время с тысячными долями секунды. Негромко взвыли включенные компьютеры, подтверждая свою готовность ровным голубым свечением дисплеев. Разом вспыхнувшие на панелях аппаратуры сотни зеленых, красных и синих лампочек-индикаторов начали непринужденно мигать и слегка попискивать. Однако отсутствие большого количества людей и неизбежных в подобных ситуациях споров, обрывков брошенных фраз, шумных перепалок по телефонам насыщало эту в общем-то безобидную атмосферу каким-то особым внутренним напряжением.

Паулина поставила большую чашку с кофе перед Уолшем, после чего села напротив, придвинула к себе блокнот, раскрыла его, щелкнула кнопкой шариковой ручки и вопросительно посмотрела на своего шефа.

— Готова? — негромко спросил Уолш.

Женщина молча кивнула.

— Работаем!

Повернувшись в кресле в сторону торцевого экрана, Уолш нажал кнопку дистанционного пульта, и огромное голубое пространство оказалось заполненным поясной фотографией Виктора Мишина, снятого на фоне дворца Кристиансборг в Копенгагене. На лице бывшего подполковника КГБ застыло выражение равнодушия и иронии.

— Среднеевропейское время? — голос Уолша звучал практически без интонаций, словно смоделированный компьютером.

— Пять утра пятнадцать минут.

— Местонахождение объекта?

— Копенгаген. Отель «Савой». Номер 1313.

— Его контакты после прилета в Копенгаген. В хронологии.

— В Копенгагене — два. Ингрид Кристианссен, хозяйка квартиры по Берхалле, 14, и Харви Стеффене, наш резидент в Дании.

— Дорога до места встречи?

— Без отклонений.

— Время?

— В пределах допустимого.

— Случайные контакты?

— Не было.

— После возвращения из Лондона?

— Контактов не было.

— Контакты по телефону?

— Четыре. Три телефонных разговора с банками в Копенгагене и Цюрихе. В 10.31, 10.36 и 10.41.

— Откуда звонил?

— Из таксофона. В аэропорту Каструп.

— Результат?

— Корректно. Распоряжался переводом денег. Подтверждено.

— Четвертый звонок?

— В ноль тридцать три по среднеевропейскому времени. Мишин позвонил Ингрид Кристианссен. По ее домашнему телефону.

— Зачем? — впервые с начала совещания в голосе Уолша прорезалась эмоциональная окраска. В данном случае — нескрываемое удивление.

— По содержанию — обычный флирт.

— То есть?

— Генри, ты что, забыл значение этого слова?

— Они ведь практически не знакомы.

— Долго ли умеючи! — хмыкнула Паулина.

— Кто она?

— Набери код 316.

Уолш трижды ткнул в кнопки дистанционного пульта и на экране возникло породистое, немного высокомерное лицо Ингрид. За ней последовала целая серия снимков беседы Кристианссен с Мишиным. Благодаря профессиональной фотоаппаратуре, вмонтированной в один из книжных стеллажей, настольную лампу и гобелен на стене холла, высокочувствительной пленке и удачным ракурсам, фотографии были весьма выразительными и, казалось, передавали динамику разговора.

«Кристианссен Ингрид, — появилась алого цвета бегущая строка в нижней части дисплея. — 26 лет, дизайнер по интерьерам и мебели, закончила архитектурный факультет университета в Брюсселе. Разведена. Бывший муж, Гунар Отто Гельвиц, 1945 года рождения, владелец страховой компании «Беранард Гельвиц и сыновья». В браке Кристианссен состояла с 1973 по 1975 год. Иск о разводе подала Ингрид Кристианссен. Причина неизвестна.