— Откуда ты знаешь? — Витяня ощутил на лбу липкую испарину.
— Пока ты спал, я вшила в твой галстук миниатюрную телекамеру.
— Я в свитере, Ингрид.
— Тогда переоденься, дорогой. Тебе подходит голубая сорочка и черный галстук.
— Это униформа Аллена Делона. Терпеть его не могу! Он что, тебе нравится?
— А ты встречал женщину, которой бы не нравился Аллен Делон?
— По характеру своей работы я редко встречался с женщинами.
— Значит, ты не брачный аферист, — пробормотала женщина.
— Если тебя это так расстраивает, ты только скажи, и я переквалифицируюсь. Но и ты должна будешь навсегда отказаться от Делона.
— Можешь не тревожиться: мне нравится другой мужчина. И что плохого в том, что он немного на него похож?
— Он что, не дай Бог, брюнет?
— Блондин.
— Красив?
— Боже упаси!
— Значит, киноактер?
— Брачный аферист. Но, как мне кажется, его интересуют вовсе не мои деньги.
— Значит, у него есть свои.
— Знаешь, милый, его и свои вряд ли интересуют.
— Может, он нацелился на твою квартиру, Ингрид? У тебя хватило ума не отдавать ему ключи?
— Ты знаешь, не хватило! Я пыталась всунуть этому типу всю связку, но он не взял.
— Странный тип…
— Очень странный! Срывается в неизвестном направлении, мотается по свету, типичный волк-одиночка, но при этом начинает вдруг рассуждать о своем доме и даже мебель хочет заказать. Ни на что не похожую…
— Не обращайте внимания, мисс Кристианссен! Мало ли психов на свете.
— Очень мало, дорогой! Мне кажется, все приличные психи вымерли вместе с птеродактилями.
— У меня заканчиваются монеты.
— Скажи номер своего таксофона, я перезвоню.
— Цифры настолько стерты, что невозможно разобрать.
— Если я узнаю, что ты звонил из Копенгагена, я тебе этого никогда не прощу!
— Если ты задашь еще один наводящий вопрос, я начну подозревать, что на самом деле ты вовсе не дизайнер мебели, а налоговый инспектор. Или представительница социальной службы, выслеживающая мужчин, которые уклоняются от уплаты алиментов.
— Ты знаешь, только что я приняла решение.
— Не пугай меня, Ингрид!
— Я решила не выходить из дома.
— Странное решение. Зачем?
— Чтобы у тебя не было оснований говорить, что ты звонил, а мой телефон не отвечал.
— Тогда ты умрешь с голода.
— Ничего, буду заказывать пиццу на дом. Заодно сэкономлю.
— Ты похудеешь.
— На плечах и ключице это все равно не отразится. А больше ты ничего не видел, так что тебе просто не с чем будет сравнить.
— Ты потеряешь своих заказчиков.
— Это еще вопрос, кто кого потеряет!
— У тебя может развиться клаустрофобия.
— Для женщины с замкнутым характером это нестрашно.
— Скажи мне «до свидания».
— Скажи мне, когда ты позвонишь?
— Как только смогу.
— А ты сможешь?
— Я буду очень стараться.
— Ты мужчина, Виктор, — ее голос звучал очень серьезно. — А мужчины обязаны держать свое слово.
— Ты разбираешься в мужчинах лучше, чем я.
— Не пугайся, так и должно быть.
— В Копенгагене сейчас дождь?
— Вот видишь, и ты способен видеть на расстоянии.
— Сильный дождь?
— Очень, — пробормотала женщина и вздохнула. — И все окна заплаканы, как невесты, у которых сорвалась свадьба из-за неявки жениха. Представляешь, какая обида?!
— Что бы ни случилось, Ингрид, обязательно дождись меня.
— Виктор, а что может слу…
Мишин повесил трубку, проследовал в дальний угол бара, сел спиной к выходу за обитый темно-коричневым пластиком стол и сделал заказ подошедшему официанту. Расправившись за несколько минут с телячьей отбивной, окруженной жареным картофелем словно свежевырытая могила — венками, он потянул к себе литровую кружку темного пива и вытряхнул из пачки сигарету.
— Вы позволите, сэр?
Медленно подняв голову, Витяня увидел того самого стриженого типа, с которым двенадцать часов назад расстался на въезде в Кельн.
— Чего же вы не сказали, что нам по пути? — улыбнулся Витяня, кивая на свободный стул по другую сторону столика. — Я бы вас прихватил…
— Спасибо, я на машине, — невозмутимо откликнулся мужчина и жестом подозвал официанта.
— Хотите что-нибудь выпить? — Мужчина вопросительно взглянул на Мишина.
— Нет, благодарю.
— Мне двойной «скотч» без льда, — властно распорядился стриженый. Его английский был безукоризненным.
— А вы, как я погляжу, полиглот, — хмыкнул Мишин после того, как официант, не торопясь, направился к стойке. — Вчера немецкий, сегодня английский, ну, ваш родной язык я в расчет не беру… А как насчет французского?
— Простите, я по делу, — лицо стриженого было хмурым и сосредоточенным.
— Да уж догадываюсь.
— Дов велел передать вам, что контракт остается в силе.
— Хорошая новость, — пробормотал Витяня. — Даже несмотря на то, что вы произнесли ее тоном прокурора.
— Теперь по поводу вашего утреннего разговора с Лондоном… — Стриженый молча кивнул официанту, поставившему перед ним толстый стакан с виски, и подождал, пока тот не вернется на свою исходную позицию у стойки бара. — Дов велел передать, что ответы вашего абонента были скомбинированы…
— Автоответчик?
— Не совсем, — качнул головой стриженый и пригубил виски. — Скорее всего, смонтированная из нескольких кусков фонограмма, которую кто-то приводил в действие. Запись вашего разговора прогнали через компьютер и пришли к выводу, что это типичная туфта, камуфляж. По звуковым характеристикам голос этого… господина Бакстона не всегда совпадает. Кое-какие фрагменты его речи имеют неадекватный шумовой фон, то есть они записаны в разных помещениях… Короче, Дов считает, что этого м-м-м… Бакстона спустили.
— Зачем? — недоуменно пожал плечами Мишин и нахмурился. — Зачем им было убирать Стаса? Ведь знали же, что кроме него, ни с кем другим в контакт я не войду. Они вполне могли дождаться конца операции, и уже потом…
— Видимо, не могли дождаться, — блеснул глазами стриженый. — Возможно, возникли кое-какие обстоятельства… Такой поворот одновременно и упрощает, и усложняет вашу задачу…
— А вам что, и задача моя известна, молодой человек? — взгляд Мишина стал тяжелым, УВЕСИСТЫМ.
— Не мне — Дову, — примиряюще улыбнулся мужчина. — И он, кстати, просил передать, чтобы вы особенно этому не удивлялись. Все ваши дальнейшие действия и контакты согласованы с вашим м-м-м… заказчиком.
— Так, может быть, напомните мне, в чем, собственно, заключается моя задача? — негромко спросил Мишин, не сводя с собеседника цепкого взгляда. — Я, видите ли, всю дорогу ехал с опущенными стеклами, должно быть, голову просквозило…
— Вы должны выманить их на себя, Мишин, — жестко ответил стриженый, впервые назвав Витяню по фамилии. — Должны навести там изрядный шорох, по возможности убрать пару-тройку людей, короче, показать им на пальцах, что взять вас теплым им не по зубам и, одновременно, заставить их в спешке искать новое решение. Хотите спросить еще кое о чем, или удовлетворитесь моим ответом?
— Удовлетворюсь, — пробормотал Витяня и отхлебнул теплое пиво. — Хочу сообщить вам по секрету, молодой человек, что мы с вами занимаемся самым идиотским ремеслом на свете. В сравнении с нами, уважаемый коллега, уличные сутенеры — просто мальчики в очках из кружка юных авиамоделистов…
— Как и предполагал Дов, в Лондоне специально для вас расставлена фундаментальная ловушка, — продолжал стриженый, уставившись в янтарную поверхность своего стакана и никак не отреагировав на философствование Мишина. — Работают люди русской военной разведки, ваши бывшие коллеги к этому делу не имеют никакого отношения…
— Это хоть как-то утешает, — пробормотал Витяня, отодвигая от себя кружку.
— …они ждут вас и, скорее всего, постараются как можно быстрее перехватить. По нашим данным, генерал Цвигун находится в Москве и ни в какую загранкомандировку — во всяком случае, пока — не собирается. К сожалению, мы не располагаем полной информацией о числе и диспозиции противника и можем только предполагать, что численность группы захвата — примерно пять-шесть человек. План, к которому они прибегнут, будет сводиться к вашему, по возможности, бескровному похищению и немедленной транспортировке в Москву. Не исключено, впрочем, что ГРУ прибегнет к оригинальному плану — тут уже начинается чистое гадание на кофейной гуще. Дов считает, что придется действовать по обстоятельствам и, если в этом возникнет необходимость, перестраиваться по ходу…
