— Фамилия, под которой вы зарегистрировались в отеле? — этот робот вел допрос настолько профессионально, что у меня на какую-то долю секунды даже закралось подозрение: а не работает ли и он на ГРУ?

— А я вообще не регистрировалась… — Это был риск, но выхода не оставалось. — Регистрировался мой… ДРУГ.

— Фамилия вашего друга?

— Послушайте, сударь, вы вгоняете меня в краску… — Сообразив, что дальнейшее отсиживание в глухой обороне приведет меня к полному краху, я решила атаковать. — Не думаю, что допросы клиентов отеля входят в ваши профессиональные обязанности…

— Я только спросил, как фамилия вашего друга, — спокойно ответил одушевленный автоответчик. — И только потому, что хочу убедиться, что он является постояльцем нашего отеля и, соответственно, имеет право заказывать из своего номера международные разговоры. Простите, если я чем-то обидел вас, мадам!

— Видите ли, — промямлила я, — я действительно не знаю, под каким именем он у вас зарегистрировался. Постарайтесь понять, сударь… Ситуация достаточно щепетильная и я даже не знаю, вправе ли я рассчитывать на вашу скромность, сударь…

— Конечно, мадам, — заверил бдительный представитель службы сервиса.

— У моего друга очень ревнивая жена… — Мобилизуя все духовные ресурсы, я изображала из себя выездную модель дорогой шлюхи. — Она очень богата, происходит из очень древнего аристократического рода, имеет колоссальные связи по всей Европе и постоянно следит за ним… Я никогда не спрашиваю его, под каким именем он регистрируется… Мы довольно часто меняем отели… Могу сказать вам, сударь, что я прилетела по его просьбе из Сан-Пауло только вчера, и потому совершенно не в курсе дела…

— Понятно, — пробормотал автоответчик. — Номер, из которого вы звоните, мадам, зарегистрирован на имя мистера и мисс Фердинанда и Летиции Кроуксов…

— Так он назвался Фердинандом? — сварливо осведомилась я.

— Вас что-то не устраивает, мадам?

— Естественно! — прорычала я, старательно изображая потревоженную фурию. — Он взял себе имя моего мужа! Этот подонок не упускает случая, чтобы ткнуть меня лицом в мою супружескую неверность! Негодяй! Это же низко, в конце концов!..

— Понятно, — вздохнул ответственный за проблемы сервиса в отеле «Мэриотт», хотя по тону чувствовалось, что мужчина окончательно сбит с толку. — Так что вы хотели, мадам… Кроукс?

— Примите заказ на срочный разговор с Москвой.

— Вы имеете в виду столицу Советского Союза, мадам?

— А что, существуют другая Москва?

— Да, мадам, — спокойно пояснил мужской голос. — Причем несколько. Москва, США, штат Висконсин. Москва, Австралия, штат Новый Южный Уэльс. Москва…

— Понятно! — прервала я этот поток географического сознания. — Меня интересует столица СССР.

— Номер телефона?

«Господи, а с кем я, собственно, собралась разговаривать?! — обожгло меня изнутри. — С мамой? Да она упадет у телефона замертво, едва только услышит мой голос. С моим незабвенным интимным другом-редактором? Как жаль, что не существует телефонной книги с номерами покойных. Сейчас, возможно, я бы с ним охотно поговорила. В конце концов, именно он, если разобраться как следует, был крестным отцом свалившихся на меня напастей… Так с кем же, Боже мой, с кем?.. А может, вообще плюнуть на эту дурную затею? Глупо появляться в чьей-то жизни после собственных похорон…»

— Алло, мадам, вы меня слышите?

— Да, да! — откликнулась я и тут же продиктовала номер домашнего телефона своей непотопляемой подруги. «Разговаривая исключительно с собой, ты занимаешься худшей из всех существующих на свете видов мастурбации», — это же ее слова. Следовательно, кто, кроме нее, меня поймет сейчас, а?..

— Не кладите трубку, мадам…

— Как же, дождешься! — фыркнула я про себя. — Столько усилий!..

— Мадам, вы у телефона?

— Да.

— Говорите с Москвой!..

Несколько секунд в трубке раздавалось легкое атмосферное потрескивание, после чего я отчетливо услышала до боли родную, чем-то постоянно недовольную интонацию:

— Алле!

— Это ты? — тихо спросила я, ощутив вдруг на губах солоноватый привкус собственных слез.

— А кто же еще? — огрызнулся явно не выспавшийся голос. — Кто это с утра пораньше?

— Господи, неужели и ты меня не узнаешь? — прошептала я.

— Ва… Валентина?!

— Проснулась, наконец, старая корова?

— Валюха! — завопил обретший жизненную силу голос моей непотопляемой подруги. — Ты где?.. Куда ты делась? Я же извелась вся, чтоб ты сгорела, потаскуха!..

Я же все морги облазила!.. Позвонить нельзя было, корова? Короткий такой звоночек: так, мол, и так, загуляла, прикрой… Нельзя же так, Валя!..

— Ты маму мою видела?

— Вчера к ней ездила…

— Как она?

— Валентина, тебе на голову, случайно, ничего не упало? — взревела моя непотопляемая подруга. — Как себя должна чувствовать женщина, единственная дочь которой поехала в загранкомандировку и сгинула бесследно? Хреново ей…

— Здорова?

— Так себе… С такой доченькой…

— Заткнись и слушай, — приказала я. — Слушай внимательно. Поедешь к ней сегодня. Прямо сейчас, как только трубку положишь. Скажешь, что я жива, здорова, что у меня все в порядке. Придумай какую-нибудь там историю с каким-нибудь грузином, его ревностью, ритуальными обрядами родителей жениха, законом гор и так далее. Короче, лепи, что угодно, лишь бы она поверила, что я действительно жива, просто не могу пока ни позвонить, ни написать, ни тем более вернуться. Поняла?

— Поняла. А ты откуда звонишь? Где ты?

— Не бойся. Не в Кащенко.

— Я серьезно спрашиваю, дура!

— Если все будет в порядке, я скоро вернусь и сама ей все объясню.

— А мне?

— А что тебе, сестра?

— А мне ты что-нибудь объяснишь? Или так и будешь держать за стульчак от унитаза, сестра?

— Ты когда в последний раз русские народные сказки читала?

— Ты что, совсем охренела, Валентина?

— Почитай, советую. Там есть одна, «Машенька и медведь» называется. Это про меня…

— Валя, у тебя с головкой все в порядке? — осторожно поинтересовалась моя подруга. — С утречка внутри ничего не постукивает?..

— Как твои дела?

— Да нормально все… Герка опять смылся. Взял у меня полтинник, говорит, надо тумбочку под телевизор нормальную купить… Уже две недели, как ни его, ни тумбочки… Послушай, ты хоть знаешь, что хахаль твой в коробку сыграл, а?

— Знаю, — пробормотала я.

— Тут его с такой помпой хоронили!.. Гроб из редакции вынесли, квартет струнный во фраках, бабы ваши редакционные в пух и прах разодетые… Я, кстати, тоже пошла…

— Зачем?

— Думала, тебя на похоронах встречу.

— Понятно… — прошептала я, представив себе эту картину. — Пока, подружка. Дай Бог, свидимся еще…

— Валь, но ты ведь не в Союзе, верно?

— И что с того?

— Послушай, сестра, будь человеком: присмотри там для меня пару французских лифчиков, ладно? Только объем внимательно посмотри перед тем как купишь. Там сбоку, за левой чашечкой, обязательно должна быть буква «S». Латинская. Ты хоть размер-то мой помнишь?

— Какой размер, идиотина! — завопила я. — Да пока я вернусь, у тебя, возможно, уже и грудь отсохнет!

— Типун тебе на язык! — прошипела моя непотопляемая подруга. — Лучше, чтоб у тебя язык отсох, такие вещи зрелой женщине говорить! Тут, понимаешь, Герка с минуты на минуту вернуться должен, а ты про грудь такое!.. Стерва ты, Валентина!

— Гони своего Герку, — порекомендовала я, поглядывая на входную дверь. — Если, конечно, этот болван вернется!

— Своего заведи и себе советуй! — огрызнулась она.

— Да завела уже…

— Да ну?! — потухшие было интонации моей непотопляемой подруги разом заиграли многоцветьем красок. — Ты посмотри, а! Одного еще схоронить толком не успела, и уже новый!.. Кто такой, почему не знаю?

— Узнаешь когда-нибудь.

— Наш? Или фирмач какой-нибудь?

— Наш фирмач.

— Красивый?

— Покрасивее твоего Герки будет раз этак в десять.