Бережно подведя ладонь ей под затылок, он повернул ее лицо к себе. Казалось, его разрывают на части какие-то невероятные чувства: на нее еще никогда не смотрели так… поглощающе. Она была в смятении. Он нападет на нее – или отпустит?

– Отпусти меня! – Слезинка скользнула по ее щеке – теплая капля среди холодных дождевых.

Выражение его лица мгновенно изменилось.

– Кровавые слезы? – взревел он. Ее розовые слезы явно вызвали у него отвращение. Он отвернулся, словно ему противно было на нее смотреть, и вслепую дернул края ее блузки, чтобы соединить их. – Веди меня в свой дом, вампир.

– Я… я живу не здесь, – сказала Лисен сдавленным голосом, ошеломленная тем, что произошло, и тем, что он так легко опознал ее.

– Веди меня туда, где ты остановилась, – приказал он, поднимаясь.

– Нет! – ответила она, изумив саму себя. Он тоже явно удивился.

– Потому что не хочешь, чтобы я перестал? Хорошо. Я овладею тобой прямо здесь, на траве. – Он легко поднял ее на колени. – И дождусь, пока взойдет солнце.

Наверное, на лице Лисен отразился самый настоящий ужас. Монстр рывком поставил ее на ноги и подтолкнул вперед.

– Кто с тобой живет?

«Муж! – хотелось ей огрызнуться. – Боксер-тяжеловес, который тебя хорошенько отпинает». Однако она не способна была лгать, даже сейчас, и к тому же у нее не хватило бы храбрости, чтобы его провоцировать.

– Я одна.

– Твой мужчина позволяет тебе путешествовать в одиночку? – спросил он под шум грозы.

Голос у него снова начал звучать по-человечески. Когда Лисен ему не ответила, он презрительно добавил:

– У тебя неосмотрительный мужчина. Тем хуже для него.

Минут десять он тащил ее с собой по улицам, а потом они протиснулись мимо швейцара в отель. В роскошном холле на них смотрели с нескрываемым изумлением. Хорошо хоть, что освещение было чуть приглушенным. Лисен запахнула намокший жакет, прикрывая разодранную блузку, и низко опустила голову.

В присутствии такого множества людей великан перестал стискивать ей плечо. Видимо, он понимал, что это привлекло бы к ним ненужное внимание. Когда он обхватил ее за плечи своей тяжелой рукой так, словно они – пара, Лисен быстро посмотрела на него из-под мокрых прядей. Хоть он шел, гордо расправив широкие плечи, как будто все эти помещения принадлежали ему, он смотрел по сторонам так, словно все для него было новым. Звонок телефона заставил его напрячься. Точно так же он отреагировал на вращающуюся дверь. Несмотря на то что он прекрасно владел собой, Лисен поняла, что лифт был ему незнаком и он опасался в него входить. Короткий путь по коридору к ее комнате показался ей невыносимо долгим, и всю дорогу Лисен придумывала и отбрасывала бесконечные варианты побега. Перед дверью она задержалась, не торопясь извлекать ключ из сумки.

– Ключ! – потребовал он.

Протяжно вздохнув, Лисен вручила ему ключ. Когда его глаза настороженно сузились, ей показалось, что он снова потребует у нее ключ, но он внимательно посмотрел на дверь и вернул карточку Лисен.

– Открывай сама.

Трясущейся рукой она вставила карточку в прорезь. Жужжание механизма и щелчок замка прозвучали для нее погребальным маршем.

Оказавшись в номере, он проверил каждый его дюйм, словно хотел удостовериться в том, что Лисен на самом деле одна. Он заглянул под застеленную парчовым покрывалом кровать, а потом рывком раздвинул тяжелые занавеси, открыв один из лучших видов на Париж. Он двигался, как хищный зверь: в каждом повороте ощущалась агрессия, хотя Лисен заметила, что он бережет левую ногу. Когда он, хромая, медленно вернулся к ней в прихожую, ее глаза расширились – и она начала пятиться.

Однако он продолжал надвигаться на нее, изучая ее, оценивая… пока наконец его взгляд не остановился на ее губах.

– Я долго тебя ждал.

Он по-прежнему вел себя так, словно был знаком с ней. Но Лисен-то знала, что никогда прежде не видела его. Уж такого мужчину она бы не забыла.

– Ты мне нужна. Кем бы ты ни была. И я больше ждать не стану.

Эти непонятные слова почему-то заставили ее тело расслабиться и обмякнуть. Ее пальцы непроизвольно согнулись, словно для того, чтобы схватить его и притянуть к себе, а клыки втянулись в ожидании его поцелуя. Испугавшись собственных непонятных ощущений, Лисен застучала ногтями по стене у себя за спиной и щелкнула языком по левому клыку. Ее защита продолжала дремать. Она ведь безумно его боится! Почему же его не боится ее тело?

Он прижал ладони к стене по обе стороны от ее головы. Не торопясь, подался вперед, чуть прикоснувшись губами к ее губам. Это легкое соприкосновение заставило его застонать… и углубить поцелуй, водя по ее губам кончиком языка. Лисен замерла, не зная, что делать. Не отрываясь от ее губ, он прорычал:

– Отвечай на мой поцелуй, ведьма, пока я решаю, стоит ли сохранить тебе жизнь!

Собравшись с духом, она поцеловала его – легко, как малыша. Он неподвижно замер, словно собираясь заставить ее взять всю инициативу на себя, она повернула голову и снова поцеловала его в губы, теперь чуть сильнее.

– Целуй меня так, будто тебе хочется жить.

Она послушалась. Не потому, что ей так уж хотелось жить, но потому, что не сомневалась в том, что он заставит ее умирать долго и мучительно. «Только не боль! Что угодно, но не боль!»

Когда Лисен быстро провела языком по его губам, как он только что сделал с ней, он снова застонал и захватил инициативу, обхватив ее шею и голову так, словно хотел ею овладеть. Его язык настойчиво пробивался к ее языку – и Лисен потрясенно поняла, что это… не противно. Сколько раз она грезила о своем первом поцелуе, пусть и знала, что никогда его не получит! И вот ее целуют. Прямо сейчас. А она даже не знает, как его зовут. Когда ее тело снова начала сотрясать дрожь, он замер и отстранился.

– Тебе холодно.

Лисен окоченела. Она всегда мерзла, когда долго не пила крови. И то, что ее уронили на мокрую землю и заставили несколько часов мокнуть под холодным дождем, тоже не пошло ей на пользу. Но она-то отлично знала, что дрожь вызвана отнюдь не этим.

– Д-да.

Он скользнул по ней взглядом – и на его лице отразилось презрение.

– И ты грязная. Вся в глине.

– Но вы…

Он обжег ее ядовитым взглядом, который заставил Лисен моментально замолчать. Отыскав ванную, он втащил ее внутрь и кивком указал на краны:

– Приведи себя в порядок.

– В-вы, в-вы уйдете? – глухо спросила она.

Ее робкий вопрос явно его повеселил.

– Нет, не уйду. – Он прислонился к стене и скрестил на груди мускулистые руки.

Гергас уловил еле слышный скрип колесиков, почуял запах мяса – и проковылял к двери. В коридоре какой-то старик, толкавший перед собой тележку, испуганно взвизгнул при его появлении, а потом безмолвно смотрел, как Гергас хватает с тележки два блюда под крышками. Гергас захлопнул за собой дверь. Обнаружил на тарелке куски жареной говядины и сожрал их. А потом раскрошил стену кулаками, оказавшись во власти яркого воспоминания.

Шевеля сбитыми в кровь пальцами, он сел на край незнакомой кровати в незнакомом месте и времени. Гонясь за Лисен, он сильно устал и разбередил ногу. Он подтянул вверх штанину украденных брюк и осмотрел свою регенерирующую ногу. Плоть на ней была дряблой и усохшей. Он попытался стереть воспоминание об этой потере. Но у него больше не было недавних воспоминаний. Только память о том, как он снова и снова умирал в высоко взметнувшихся языках пламени инквизиторского костра. Но теперь он знал, что с тех пор прошло три сотни лет…

После своего побега он неплохо держался, сосредоточившись на поисках подруги и выздоровлении. Сегодня он был слаб и плохо соображал, его нога все еще продолжала восстанавливаться – и все равно он упал на колени, когда ему снова удалось уловить ее запах.

Но вместо подруги, которую он ожидал найти, он обнаружил вампира! Маленькую, хрупкую женщину-вампиршу. Он уже несколько сотен лет не слышал, чтобы среди вампиров были женщины. Наверное, мужчины просто держали их существование в тайне, прятали все эти годы. Оказывается, Орда не убила всех своих женщин, как это считали представители Закона. И помогите ему все боги мира – его инстинкты продолжали утверждать, что это светловолосое бесплотное создание… принадлежит ему. Голос требовал, чтобы он коснулся ее, овладел ею. Он так долго ждал…