Калитка в дувале бесшумно закрылась. Но она все так же стояла посреди дворика и водила тонким пальцем по затейливой резьбе на камне.

– О, если бы сие было в моих силах, – проговорила наконец Шахразада, – я бы подарила тебе, мой герой, дюжину жизней… И тогда нам бы с тобой была дарована не одна, а дюжина или даже более дюжины дюжин встреч… О, если бы это было в моих силах…

– Клянусь, – проговорила Шахразада, – я готова была бы подарить тебе и дюжину дюжин жизней…

Изумительное ощущение всесилия еще какое-то время не покидало царицу. Быть может, оттого, что она еще ощущала сладость поцелуев, быть может, оттого, что жила надеждой на новые ласки…

– О, если бы каждое пробуждение было столь же сладким… И столь же обещающим…

Жизнь дворца текла своим чередом, равно как и жизнь огромной страны. Однако это кипение не задевало Шахразады – лишь отголоски событий долетали до нее. Герсими старалась оградить любимую подругу даже от шепота ветерка в ветвях кипарисов. Хотя чувствовала, что делать этого не следует. Быть может, если бы царица принимала более деятельное участие в украшении города перед предстоящим визитом последнего из Великих Моголов или озаботилась бы грядущей свадьбой младшей сестры Дуньязады, беду удалось бы отвести. Но…

Погруженная лишь в собственные мысли, занятая лишь собственными бедами и заботами лишь о собственных несчастьях, Шахразада все более отдалялась от самой жизни, предпочитая странствовать по иным мирам в поисках самой себя.

И едва не поплатилась за это собственной жизнью.

Оторвавшейся крышки люка едва хватало, чтобы они втроем держались за нее, оставаясь на плаву. Всхлипывая и дрожа, Салли вновь попыталась забраться на крышку, но Шахразада стянула ее назад.

– Просто держись, – приказала она, после того как их всех в очередной раз окатила волна. – Крышка слишком маленькая, чтобы забираться на нее.

Обтянутая парусиной деревянная рама была совсем невелика. Шахразада старалась не думать о том, что может случиться, если они потеряют этот плавучий обломок. Для ее подруг это могло стать последней каплей. Пенелопа стиснула зубы и испуганно смотрела перед собой, широко распахнув глаза. Салли уже была на грани истерики.

– Но, черт возьми, я не умею плавать! – взвыла Салли.

– Заткнись! – Волна хлестнула Салли по раскрытому рту. Жгучая боль привела девушку в чувство, и она зашлась слезливой икотой. – Нужно было думать об этом до того, как прыгать за борт.

– Но пожар! – пролепетала Салли в перерывах между всхлипываниями. – Я смертельно боюсь огня.

– Благодаря этому проклятому дождю огонь почти погас, дуреха.

Царице не хотелось быть резкой, но паника им точно была ни к чему.

– Давай отвяжу твой кринолин, – предложила она. Новомодное приспособление из конского волоса и проволоки, вероятно, тянуло девушку под воду. Шахразада опустила руку под массу мокрых широких юбок Салли и рывком развязала узел на талии. От своего кринолина и туфель она избавилась сразу же, как только оказалась в воде.

– Пенни, тебе помочь с юбкой?

Вопрос вывел Пенелопу из оцепенения.

– Нет, – сказала девушка, крепче вцепившись в крышку. – Я сама.

Нахмурившись, Пенни принялась распутывать шнуровку, пока система обручей не поддалась, а потом просто стряхнула с себя тяжелый кринолин.

– Кто-нибудь видел лейтенанта Солтлэша? – спросила Салли.

– Нет… Не думаю, что сейчас стоит беспокоиться о ком-то… Разве что о нас самих. – Шахразада потерла глаза, которые огнем пекло от соленой воды.

Рядом прошла волна. Она была настолько высокой, что «Катти Сарк» скрылась за стеной воды. Когда корабль снова появился на горизонте, царица увидела, что течение отнесло их на удивление далеко. К горлу подкатила дурнота.

Когда «Катти Сарк» наскочила на невидимый риф и вода хлынула в крошечную каюту, которую занимали женщины, их выгнали на открытую палубу. При виде языков пламени на палубе полуюта Салли запаниковала, бросилась бежать, не разбирая дороги, и, провалившись сквозь пролом в планшире, очутилась в черных волнах.

Пенелопа прыгнула следом за подругой, зная, что та не умеет плавать. Несколько мгновений Шахразада смотрела, как внизу обезумевшая от страха Салли барахтается в воде, пытаясь залезть своей потенциальной спасительнице на голову. Еще минута, и она утопит обеих.

«Аллах всесильный и всевидящий… Но почему я оказалась на этом корабле? Куда и зачем отправилась? И как меня теперь зовут? Кто я?»

Ответ пришел почти сразу, вместе с испуганным возгласом Пенелопы:

– Ева, держись!

«Так меня зовут Евой… Но что я все-таки делала в компании этих перепуганных девчонок на столь прекрасном корабле?»

На палубе было полно моряков. Они сновали туда-сюда, тянули за веревки и ругались на чем свет стоит. Каждый старался делать все возможное, чтобы спасти «Катти Сарк», и никто не обращал внимания на трех женщин, присутствие которых на корабле, по всеобщему мнению, сулило одни несчастья. Поэтому царица схватила оторвавшуюся крышку люка и следом за Салли и Пенелопой прыгнула в воду.

Задним числом этот поступок нельзя было назвать самым благоразумным из тех, что совершала она в своей жизни. Если она чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что умная женщина заботится только о себе. Однако заточение в маленькой общей каюте сроднило трех девушек. Ева не могла допустить, чтобы взбалмошная, импульсивная Салли или тихая, уравновешенная Пенелопа попали в беду, и она решила, что должна им чем-то помочь.

Салли опять завопила:

– Смотрите! Другой корабль!

Верткая бригантина неслась к потерпевшей крушение «Катти Сарк».

– Почему они не останавливаются?

Девушек накрыла очередная волна, и Салли снова пришлось отплевываться.

– Думаю, они нас просто не видят, – сказала Ева. – На счет «три» мы все вместе должны крикнуть как можно громче.

– А если они все равно не услышат? – с негодованием спросила Салли.

– Тогда, дурочка, мы закричим еще раз, – криво усмехнувшись, пообещала Ева. – Готовы? Раз, два, три!

Даже Пенелопа завопила что было духу.

На невероятно длинный миг ей показалось, что ничего не происходит, что их никто не услышал. Потом моряки на приближающемся судне вдруг засуетились, захлопали спускаемые паруса, и на воду спустилась шлюпка. Здоровый парень, на хмуром лице которого как будто навечно застыла сердитая гримаса, стоял у румпеля, а его люди налегали на весла.

– Мы спасены! – закричала Салли и снова помахала свободной рукой.

Ева и сама начала этому верить, но тут заметила краем глаза странное движение, отличающееся от ритмичных накатов волн. Когда она повернула голову, в каких-то десяти локтях от них она увидела длинное серое тело, испещренное темными пятнами. Острый спинной плавник поднялся над волнами и снова исчез. Ева судорожно втянула воздух.

Акулы следовали за «Катти Сарк» через весь океан, надеясь получить новые лакомства, после того как сразу за Азорскими островами вывалился за борт тот поросенок. Однажды кто-то из матросов проткнул серого великана острогой, но, прежде чем акулу успели вытащить из воды, другие морские хищники набросились на раненую рыбину и растерзали ее на клочки. Вода бурлила, окрашенная кровью, пока они пожирали своего собрата.

– Салли, дорогая, больше не надо кричать. – Ева старалась быть (или хотя бы казаться) спокойной. Она молилась, чтобы подруги не заметили хищника, пока не подоспеет шлюпка. – Леди всегда спокойна и собрана.

– Даже теперь?

– Особенно теперь. Представь, какое впечатление ты произведешь на джентльменов, которые спешат к нам на помощь, если они увидят, с каким благородным спокойствием ты встречаешь опасность, – сказала Ева. Лейтенант Солтлэш учил их правилам этикета всю долгую дорогу через Атлантический океан. Возможно, его уроки пригодятся им теперь. – И старайся как можно меньше бултыхать ногами.