— Ты что-то сказал?

— Я спросил, хочешь ли ты покататься на лыжах в Северном Парке, но ты, поди, и лыжи примешь за наказание?

Она промолчала. Вообще-то Люк мог бы и не издеваться, он же должен помнить, что год назад она как раз собиралась с друзьями кататься на лыжах и поехала бы, если бы не проклятая лошадь и проклятая свадьба. Потом она посылала друзьям открытки с извинениями, а многих друзей с тех пор не видела.

Они подъехали к Фазеру, который часто называют холодильником Штатов… Холодильник… Наверняка Люк живет в халабуде без отопления или еще лучше — в трейлере.

— Если тебе холодно, О'Брайен я включу печку.

Неужели он боится, что она простудится? Так не похоже на грубого ковбоя. Нет уж, сэкономь свою пару центов и не включай обогреватель, обойдусь как-нибудь… Она не удостоила его ответом.

Они выехали из Фазера. Дорогу оживляли только редкие пикапы и спортивные машины. Джей не заметила ни одной зверюшки за весь их путь. Птицы тоже точно вымерзли. Наконец пикап Люка миновал радостный транспарант, сообщивший, что они въехали в Северный Парк. Джей усмехнулась: «Добро пожаловать в ад!» Трехнедельный уик-энд у черта на рогах. Но если адское пекло уже близко, почему так холодно?!

К полудню пикап Люка въехал на вершину холма, откуда Джей могла увидеть почти весь Северный Парк. Ослепительно белые горы с кобальтовой синью деревьев окаймляли широкую плоскую долину, отбрасывая тени на девственно чистый снег. Торжественно вращались крылья мельниц, и над всем этим великолепием сияло яркое январское солнце. Будь Джей более искушена, она бы поняла, что темные пятна, выделяющиеся на белоснежном ландшафте, — это стада бесчисленных коров.

— Александр уверен, что ты будешь спать со мной, — сказал Люк, съезжая с дороги.

Возмутительное и неуместное замечание сразу сдернуло с Джей дремоту. Резко повернувшись, она в упор посмотрела на Люка.

— Что ты сказал?

Навстречу проехал пикап, водитель которого дружески махнул Люку рукой, тот помахал в ответ.

— Ты прекрасно слышала. Когда мы обедали втроем, ты категорически отказывалась принять мои условия. А вчера ни с того ни с сего позвонила. Вот я и думаю: что заставило нашу леди сдать позиции? Александр-то считает, что ты еще любишь меня и как только приедешь на ранчо, сразу же прыгнешь ко мне в койку.

— Я на пушечный выстрел не подойду к твоей постели. Если ты мне не веришь, останови машину, я вернусь в Денвер автостопом.

— Это он заставил тебя поехать?

— Бартон — известный, всеми уважаемый адвокат. Не исключено, что его скоро назначат судьей. В его планы не входит впутываться в грязный процесс о разводе.

Бартон даже не намекал ни на что подобное, но Джей не собиралась говорить Люку правду.

— Что-то я не заметил, чтобы Бартон беспокоился, что развод жены отразится на его карьере.

— Я не говорила, что это Бартона беспокоит, я все решила сама… — Джей запнулась и замолчала, недовольная собой. — Назовем мое решение свадебным подарком ему, — выдавила наконец она.

— Ответ интригует, хотя и ничего мне не объясняет.

Впереди замаячил ряд разноцветных строений. Люк свернул с основной дороги и проехал под огромной деревянной аркой с вырезанной на ней надписью: «Ранчо Стерлингов». Среди хозяйственных построек в беспорядке стояли сельскохозяйственные машины. Прежде чем Люк остановил машину перед двухэтажным домом с белыми рамами, Джей успела разглядеть длинный амбар, пару небольших домиков и установленный на бетонных блоках трейлер.

— Предупреждаю, О'Брайен, мы вообще-то не ждали тебя…

— Я хорошо отдаю себе в этом отчет. — Она плохо знала своего мужа, но в одном была абсолютно уверена: он так же мало ожидал встретить ее на открытии галереи, как и она его. — И понимаю, что твоя настойчивость не имеет ко мне никакого отношения. Просто уязвленное самолюбие.

Не обращая на ее слова внимания, Люк вышел из машины, и распахнул дверцу со стороны Джей.

— Можешь подождать здесь, мне еще надо взглянуть, как там лошади…

Джей ничего не ответила и, выйдя из машины, прошла на открытую веранду, которая тянулась вдоль фасада главного дома. Хорошо, но что она скажет хозяевам ранчо, когда они откроют дверь? Стерлинги представлялись ей такими же важными, как ворота их ранчо. Она скажет: «Миссис и мистер Стирлинг, если я не ошибаюсь?» Вполне пристойно. И, больше не задумываясь, Джей нажала на кнопку звонка. По дому разнесся звон колокольчиков, дрогнула занавеска в ближайшем к двери окне, затем дверь приоткрылась на пару дюймов и молодая, но вульгарно накрашенная женщина настороженно глянула из образовавшейся щелки.

— Да?

— Я… мм… Видите ли, Люк просил меня подождать здесь. Он что-то делает с лошадьми.

Женщина намотала на палец темно-каштановую прядь, выбившуюся из прически.

— Чего-то я не видала, чтобы Люк приехал. — Джей неприятно удивила неправильность речи женщины. Еще ей не понравилось, что та смотрела мимо нее, словно что-то высматривая за спиной у Джей. Что она, ищет Люка или пытается обнаружить в небесах луну, с которой свалилась Джей?

— Я могу подождать на веранде, — напомнила о себе Джей, и женщина посмотрела на нее так, как если бы Джей только что материализовалась из воздуха прямо на пороге.

— Это холодно будет, — как-то в сторону сказала она, однако отступила вглубь комнаты, приглашая Джей войти.

— Спасибо, извините за вторжение, — улыбнулась Джей и подумала, что следовало бы, наверное, как-то объяснить миссис Стирлинг свое появление у нее на ранчо. — Я жена Люка, — представилась она, переступив порог дома.

— Люкова жена? — женщина схватилась за свой раздутый живот. — Этель… это… она не говорила, что Люк, значит, женат.

— Этель могла и не знать, — отозвалась по инерции Джей, и вдруг что-то оборвалось в ней от страшного подозрения. Она поняла, что прислонившаяся к двери юная, тонкая в кости женщина беременна. Господи, да ей же нет и семнадцати! Ребенок, ждущий ребенка, и к тому же малышка готова вот-вот разрыдаться: ее карие глаза уже наполнились слезами.

— Значит, я, это… уезжать мне, значит, надо? — Голосок задрожал, и в карих глазах появился неподдельный ужас.

Так вот оно что. Люк сказал, что ее не ждали, и она решила, что его трейлер в беспорядке, что повсюду разбросана грязная одежда или засохшие остатки завтрака забыты на столе… Оказывается, он имел в виду свою беременную подружку! Но ведь это же жестоко, или он так решил расплатиться с ней за намерение выйти замуж за Бартона? Вот почему он смеялся над ней, когда услышал, что они не спят! Прерывающимся от ярости голосом, Джей произнесла:

— Ты можешь остаться.

Женщина ответила неуверенной улыбкой.

— Вы, это, правда мне разрешите оставаться тут? Я — Птаха. Ну… это… меня все Птахой зовут…

— Правда, Птаха, оставайся, — сказала Джей уже более твердо. В конце концов, не этой же девочке отвечать за безответственность Люка.

Неожиданно печаль пришла на место гнева. Конечно, последние светлые воспоминания об ее предыдущем браке теперь безнадежно испорчены. Что ж, значит такова судьба. Взгляд Джей затуманился. Повернувшись на каблуках, она сделала шаг к выходу, но вдруг натолкнулась на нечто твердое.

— Эй, О'Брайен, куда бежим? Где пожар?

Сильные руки подхватили ее, нос Джей уткнулся в холодное грубое пальто. На долю секунды она почувствовала, как ей хорошо, но тут же вернулись ярость и обида. В голове мелькнуло: обратно, в Денвер! Она дернулась, и Люк поставил ее на землю, рук, однако, не убрал.

— Что это ты хочешь натворить?

— Ну уж не больше того, что уже натворил ты! — зло ответила она и тряхнула волосами.

— Привет, Птаха! — поздоровался Люк с испуганной малышкой. — Я не заметил, что ты здесь. Где Этель?

— Это… мужа сестры у нее увезли в больницу. Прошлую ночь еще. Так она поехала утром помогать сестре, значит, А я обедать готовила, когда леди пришла. Я не знала, что она — твоя жена, — быстро-быстро и жалко затараторила Птаха.