- Я тоже.

Но никто из них не предложил помочь. Возможно, это к лучшему. Фейс не знала, как даже воду вскипятить, а если Тристан готовил так же, как и варил кофе... Джулия вздрогнула. Напевая под нос, она быстро пожарила бекон, дюжину яиц, затем несколько кусочков хлеба и намазала их джемом.

- пахнет вкусно, - сказала Фейс, представляя гору еды под аккомпанемент голодного ворчания желудка.

- Твоя следующая, - сказала Джулия, подавая Тристану тарелку. - Если я сначала не накормлю Тристана, он, наверное, меня съест. - Как только эти слова сорвались с губ, она застыла. Сглотнула. Вспомнила. - Э-м-м... Я имела в виду...

- Не надо поправлять себя, Джулия, - сказал он со смешинкой в глазах. Он дотронулся до ее руки, давая понять, что чувствует; и на мгновение они смотрели друг на друга.

"Когда она рядом, я могу думать только об играх в постели", - подумал Тристан. Прямо сейчас, хотя только недавно они занимались любовью - несколько раз, - он хотел сорвать одежду с ее прекрасного тела.

- Позже, - прошептала она, будто зная, о чем он думал.

- Не позже. Сейчас. - Он взял руками яичницу и поднес ко рту. Пока жевал, смотрел на нее. Она хотела его. И каждый знал, о чем они думали. Он подмигнул ей, чувственно похлопал ресницами и сказал: - Ты была права. Я хочу съесть тебя.

Сердце в ее груди лихорадочно забилось. "Я распутница".

- Извини, Фейс, - сказала Джулия, не смотря на сестру, - я хочу попросить тебя уйти.

Спустя несколько прекрасных часов Джулия приткнулась к Тристану; их кожа была липкой от клубничного джема.

- У меня еще никогда не было такого завтрака, - пробормотала она с удовлетворенной улыбкой.

- И у меня. - Он улыбнулся. Каждый момент с этой женщиной дарил новые ощущения. - Каждый прием пищи теперь не будет идти в никакое сравнение с нашим буфетом похоти.

- Наверное, нам нужно принять душ. - Джулия провела пальчиком по его животу. - Ты весь в джеме.

- Во-первых... - Внезапно став серьезным, он повернул ее на спину и устроился сверху, сцепив ее руки за головой. Ладонь к ладони. - Я хочу тебя кое о чем спросить.

Его растущая эрекция упиралась в то место, где он больше всего любил быть. Конечно, и она любила, когда он там. Пламя мерцало в его глазах, и она сексуально замурчала:

- Спрашивай, что хочешь.

- Что ты чувствуешь ко мне?

Секунда за секундой жар сменялся холодом. Она замерла. Отвернулась.

- Я забочусь о тебе. - Она заколебалась. - Ты знаешь это.

- Да, знаю. - Но он хотел большего от нее. Тристан не мог дать ей торжественное заявление собственной любви, но он хотел, чтобы она это сказала. Возможно, это было в какой-то степени эгоистично. Однако он не мог контролировать свою потребность в ее любви. Тристан лизнул ее ключицу. - Я тоже забочусь о тебе.

- Я... Спасибо.

- Ты любишь меня?

- А ты любишь меня? - ответила она вопросом на вопрос.

Он хотел ответ, но решил показать, что он чувствует своим телом. Кончиками пальцев Тристан провел между ее бедер.

- Ты совершенство.

- И ты, - выдохнула она.

Он поцеловал ее везде, не обделяя вниманием ни одну часть ее тела. Он заставил ее извиваться, кричать, а когда вошел в нее, оба застонали. Только после того как она два раза кончила, он позволил кончить себе.

Спустя какое-то время, он перевернулся на спину и уставился в потолок, держа Джулию в объятиях.

- Я... Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня. - С нежностью, плескавшейся в ее глазах, Джулия погладила его щеку. - Мы помогли друг другу, Тристан.

- Да, но я не думаю, что ты когда-нибудь узнаешь, что ты дала мне. Часть моей души. Мою честь.

- Ты дал мне уверенность в себе и новые ощущения. Ты перевернул мою скучную жизнь и дал взамен новую, прекрасную.

Он помолчал.

- Но мы не можем дать друг другу семейную жизнь и детей, да?

- Да, - грустно ответила она. - Но мне тебя достаточно.

Ее слова тронули его душу, и он нежно ее поцеловал.

- Однажды, когда я был ребенком, я мечтал об этом. Как моя жена обнимает меня каждую ночь и становится больше в период беременности. Как я буду учить своего сына навыкам владения мечом. Как моя дочь будет улыбаться мне, позволяя целовать там, где болит, чтобы все поскорее зажило.

- Я мечтала о том же, - ответила Джулия. - О семье, о доме.

- Я очень хочу дать тебе все это, маленький дракончик.

Джулия закрыла глаза от удовольствия, что он сказал это. Смешанные эмоции резали глубже, чем любой нож, умудряясь стереть боль.

- И я очень хочу дать все это тебе.

- Что за парочка из нас получится? - сказал он со вздохом.

"Смени тему, смени тему, - кричал ее внутренний голос, - пока ты не сломаешься и заплачешь".

- Расскажи мне о женщинах на своей планете. Какие они?

Тристан уткнулся носом ей в шею, прежде чем ответить.

- А если я не стану говорить?

- Ты узнаешь о моем карате-приеме, который не забудешь.

- Ну, раз так... Расскажу.... - он убрал руки, и и Джулия неодобрительно застонала, - только после того, как ты мне продемонстрируешь свое карате. Мое любопытство надо удовлетворить.

- Хорошо.

Она перекатилась через кровать и встала на ноги. Когда Джулия хотела взять одежду, Тристан цыкнул:

- Неа, Джулия. Я уверен, что показывать приему карате лучше без одежды, чтобы лучше рассмотреть все телодвижения.

- Ты уверен?

- О да.

Озорно ухмыльнувшись, он сказал:

- Честное слово.

- Знаешь, сейчас твое честное слово под сомнением.

Собравшись с духом, она подошла к кровати. Он смотрел на нее, будто не в силах отвести взгляд.

"Я красивая, - сказала Джулия себе, вспоминая мантру, которой Тристан учил ее. - Даже голая и в клубничном джеме". Возможно, худых, как палок, женщин считали тощими и вызывающими жалость на его планете. Джулия улыбнулась своим мыслям.

- Ты готов? - спросила она.

- Я готов с того момента, как впервые появился здесь. - Он положил руки под голову. - Можешь начинать.

Боже, помоги. Пока она не разнервничалась, Джулия сделала несколько движений, которые видела по телевизору: высокий удар, выпад руками. Она даже изобразила разбивание деревянной дощечки. Тристан не смеялся. А когда она закончила, прорычал:

- Давай, попробуй это на мне!

И она попробовала.

Позже она опять прижималась к нему.

- Полагаю, ты должен мне подробно рассказать о женщинах на своей планете.

Его глубокий, хриплый смех наполнил комнату, но потом все веселье увяло. Внутренняя печаль овладела им, печать по тому, что он потерял, или по тому, что больше никогда не будет иметь.

- Лучше объясни мне, что именно ты хочешь услышать, чтобы я не наскучил тебе подробным описанием ненужных деталей.

- Все женщины такие же красивые, как Зирра?

- Зирра не красавица. Она уродина. Но многие женщины не похожи на нее. Они все разные: размер, форма, цвет волос, характер...

- А что насчет самой Империи? Ты говорил о магии, но не о политической системе.

- Смертными правит Великий Повелитель, а Великий Священник - Друиннами. Они отделены от людей. И есть Элита - солдаты и служащие люди. Я с радостью служил Великому Повелителю, потому что он был мудрым и справедливым правителем.

- Так ты был солдатом?

- Я был солдатом из Элиты.

- А ты, мой солдат из Элиты, участвовал во многих сражениях?

- Да. какое-то время смертные и Друинны постоянно воевали. Затем оба правителя заключили мирный договор: смертные не разрушали источники силы Друиннов, Кристалл Ки-эн-Тра, а Друинны не применяли магию на смертных. Однако многие, и смертные, и волшебники, были против такого договора. Все хотели, чтобы их раса правила другой. Когда я исчез, поднялось восстание.

- Интересно, оно когда-нибудь завершится? И если да, то кто победит? - спросила Джулия. - Восстание королей.

- У Друиннов много магических возможностей, а смертные превосходят их количественно. Вместе они смогут победить всех, но не смогли помириться между собой.