- Как ты, мужчина, познавший тысячи женщин, можешь говорить и думать обо мне такое?

- Возможно, когда мы вернемся домой, у нас будет возможность пообщаться, чтобы помочь тебе понять, а? - проговорил он, сердито хмурясь. - С демонстрацией и пояснениями. Поверь мне, Джулия, когда я говорю, что в тебе есть что-то особенное, чего я не встречал никогда раньше.

Минуты текли в тишине, пока она пристально рассматривала его.

- Я тебе верю, - прошептала она; ее взгляд смягчился и в нем сквозило благоговение. - Верю.

- Хорошо. Тогда я преподнесу тебе другой урок, как избавиться от нежелательной компании.

Он потащил ее к оконной нише, открывавшей гостям вид из ресторана, наклонился, галантно прикоснувшись губами к ее губам. Его пальцы запутались в ее волосах, и он наклонил ее подбородок, чтобы углубить поцелуй. Его губы требовали всю ее страсть, а язык изучал ее рот. Он не был уверен, у кого из них привкус вина, а у кого - мяты. Ему было всё равно. Ему хотелось большего.

С Джулией всегда была эта жажда, эта магия.

Он прижался к ней бедрами, требуя, чтобы она признала, что он для нее единственный мужчина. Она застонала. Он поймал этот звук, борясь с собой, чтобы не утащить ее в какую-нибудь приватную комнату и не начать исследовать ее тело более подробно. Большим пальцем он поглаживал краешек ее губ - призыв облизать его, взять в рот. Глубже. Он не лгал ей. Она влияла на него как никто раньше. Если бы мог, он бы дал ей свое сердце и фамилию. И детей.

Пока его кровь не нагрелась до точки не возврата, Тристан приказал себе остановиться. Внезапно он почувствовал пустоту в своих руках, отпустив Джулию. В ее глазах плескалось возбуждение, смягчая черты ее лица страстью.

- Пойдем, - сказал он, - посмотрим, был ли успешным наш урок.

Обняв ее за талию, он пошел к столику.

Питер смотрел на них широко открытыми, наполненными ужасом глазами. Он так быстро вскочил на ноги, что его стул с грохотом упал на пол.

- Не знаю, почему вы позволили себе думать, что я буду терпеть это! И уверяю вас, не буду. Тигр не должен выносить эти ваши... сексуальные странности. Я должен идти.

- Так быстро? - спросил Тристан, и по его голосу было ясно, что он считал, что это не так уж и быстро.

Питер бросил салфетку на пол и пошел к выходу.

Джулия чувствовала только облегчение... и лишь намек на вину.

Фейс вздохнула.

- Что это вообще было? И он сказал тигр?

- Да, сказал. - ответил Тристан, повернув голову и смотря на уходящего Питера.

- И он думает, что мы странные?

- Ну... Я вроде сказала ему, что Тристан наш брат...

Фейс спрятала усмешку, прикрыв ладонью рот, и когда это не помогло, она засмеялась в голос.

- Не удивительно, что он... - Она все никак не могла отсмеяться. - Вы оба такие плохие... Очень, очень плохие.

Расслабленный и внимательный, Тристан помог Джулии сесть на стул и лишь потом сел сам. В следующее мгновение принесли еду в душистом облаке сливочного масла и лимона.

Фейс ела ребра, когда внезапно уронила вилку.

- Я, э-м-м, вспомнила, что мне нужно в лабораторию. - Хотя в ее голосе не хватало уверенности, она все же схватила кошелек и пиджак и вскочила на ноги. - Не беспокойтесь обо мне, я поймаю такси. - С тоской посмотрев на еду, Фейс почти выбежала из ресторана.

Джулия улыбнулась Тристану, и от этой улыбки у него перехватило дыхание.

- Этот вечер оказался намного лучше того, что я ожидала, и я почти готова попросить пакет с остатками еды.

Он не понял, что она имела в виду, но все равно улыбнулся, когда наполнял два бокала темно-красным вином.

- Шестой урок не имеет отношения к этим твоим пакетам. Он будет об открытии. Открытии друг друга.

Она сделала быстрый, почти незаметный, вдох, но Тристан внимательно следил за ней и знал, что она взволнована его словами.

- Знаешь, - сказала она хриплым голосом, - я хочу быть хорошей ученицей. Лучшей.

Кровь хлынула к его паху, когда Джулия произнесла эти слова - соблазнительные, манящие. Он поерзал на стуле.

- Урок шесть потребует всестороннего интенсивного обучения дома, в постели. - Кончиком пальца он провел по ее щеке. - Что ты думаешь об этом?

- Думаю, что я довольна.

Она отпила вина, наблюдая за ним через стекло бокала. Ее пульс участился - на шее задергалась жилка. Тристан хотел облизнуть ее языком.

"Позже, - пообещал он себе, - позже". У нее никогда не было настоящего свидания, и он хотел подарить ей его.

Остаток ужина прошел в сексуально давящей тишине, они смотрели друг на друга, ожидая, что же будет дальше. Когда их тарелки забрали, Тристан заказал десерт и потянулся к Джулии через стол, будто их беседа никогда не заканчивалась.

- Расскажи о своем детстве, маленький дракончик. Я очень мало знаю о твоем прошлом.

Она отложила салфетку и обратилась к нему:

- Что именно ты хочешь знать?

- Все.

- Ну... У меня было обычное детство. Мои родители развелись, когда мне было восемь.

Когда она замолчала, Тристан сказал:

- Это ничего мне не говорит. Расскажи все подробно.

- Подробно. Ладно. Не знаю, почему мои родители завели детей. Мы были для них больше помехой. Когда они не дрались друг с другом, они дрались с нами. Во время развода они спорили, кто возьмет меня и Фейс, но немного по-другому. Мама хотела, чтобы мы жили у папы, а папа - наоборот. В итоге, мы остались с мамой и больше никогда не слышали о папе.

В ее голосе не было горечи, только сожаление. Тристан мягко дотронулся до ее коленки. В ней была уязвимость и грусть, которые окутали и тронули его сердце, сердце, которое, как он думал, давно уже мертво.

- Расскажи еще, - попросил Тристан.

- Да больше и нечего рассказывать. - Проведя пальцем по дужке бокала, Джулия произнесла: - Где-то спустя пять лет после развода мама снова вышла замуж. Ее новый муж был продавцом, и не очень хорошим, но он много путешествовал благодаря своей работе. Ей нравилось ездить с ним. Я и Фейс оставались одни дома неделями. Я все еще удивляюсь, почему нас не забрали люди из органов опеки и попечительства.

Пока она говорила, Тристан поглаживал ее коленку, утешая.

- Ты видишься со своими родителями?

- Редко.

- Извини.

Он хотел стереть ее болезненные воспоминания, но также хотел узнать еще больше о ней. Еще будет время, чтобы она забыла об этом, когда он подарит ей наслаждение и страсть.

А сейчас же он спросил:

- Расскажешь мне о твоем первом свидании?

Она рассказала; ее голос дрожал.

К концу истории Тристана охватила ярость. Убить мальчика, который обидел его женщину, - совсем не наказание. Он хотел привязать этого идиота к какому-нибудь дереву в лесу - голого, конечно, - чтобы его живьем сожрали разные твари. Вместо этого он засунул свои варварские инстинкты поглубже и попытался успокоиться.

Ему не нужно было проникать за ее слова, чтобы понять, какую боль она испытывала. И мать, и отец отказались от нее. Первый мальчик, к которому она проявила интерес, отказался от нее. Теперь Джулия всегда ожидала отказа. Это помогло больше понять ее характер, ведь и сам Тристан в детстве получал много отказов.

Официант принес десерт и тут же исчез. Тристан поигрался с черенком пухлой красной вишни. Были бы они одни, он бы провел этой влажной мягкой ягодой по ее шелковой коже и слизал бы все следы, которые остались на ней. Но так как они не одни, он просто взял фрукт пальцами и поднес его к губам Джулии

- Открой рот.

Показался розовый кончик ее языка; она взяла в рот то, что предложил Тристан.

- М-м-м... Очень вкусно. Спасибо.

Он сглотнул.

- Что насчет тебя? - спросила она, не осознавая, какой огонь разливался по его телу. Джулия наколола на вилку небольшой кусочек своего десерта и поднесла ко рту. - Какая твоя история? - Она взяла в рот сладкое кондитерское изделие.

Он отвел взгляд от ее пухлых соблазнительных губ и через широкий танцпол посмотрел на окно в другом конце здания, которое открывала прекрасный вид на ночное небо, усыпанное звездами.