— Мы ничего не могли поделать! — робко заговорил Чарли Чакли. — Господи Боже, ну что мы могли сделать?

Затем они с Дивайном растворились в толпе. Знавших Джеззи Фланаган ее эмоциональная реакция едва бы удивила. Пропало двое детей — да еще во время дежурства ее людей. Джеззи отвечала за работу секретных агентов, и в ее ведении были практически все, за исключением разве что президента: она отвечала за жизнь членов кабинета и их семейств, за полудюжину сенаторов, среди которых был, например, Тед Кеннеди. Перед министром финансов она отчитывалась лично. Джеззи потратила массу сил, чтобы добиться этой должности, и относилась к ней со всей ответственностью, вкалывая дни и ночи напролет, напрочь исключив личную жизнь и отдых.

Она представила, какие теперь пойдут разговоры в кулуарах. Двое ее агентов остались в дураках: расследование, вполне вероятно, сведется к поиску виноватого. А она — самая подходящая кандидатура: как-никак первая женщина, занявшая такой ответственный пост. Она не справилась. Краткий взлет завершится скандальным и болезненным падением…

Взгляд Джеззи выхватил из толпы лицо, которое она в глубине души надеялась там не увидеть. В школу приехал сам министр финансов Джеральд Голдберг. Рядом с ним находились мэр Карл Монро и специальный агент Федерального бюро расследований, известный ей как Роджер Грэхем, а также пара незнакомых рослых негров, один — ну просто громила. Глубоко вздохнув, Джеззи быстро подошла к ним.

— Джеральд, мне очень жаль, — прошептала она. — Мы их найдем, я уверена.

Джеральд Голдберг только тряс седой головой, глаза блестели от слез.

— Учитель, — выдавил он. — Учил детей. Как он мог?

Сорокадевятилетний министр выглядел сейчас на все шестьдесят: лицо — белое как полотно, под глазами темные круги. До приезда в Вашингтон он работал в компании «Братья Соломон» на Уолл-стрит и в безумные восьмидесятые сумел сколотить состояние в двадцать — тридцать миллионов. Яркая личность — умнейший, расчетливый прагматик.

Но сейчас Джеззи видела в нем только раздавленного горем отца похищенного малыша.

Я как раз беседовал с Роджером Грэхемом из ФБР, когда к нам, после безуспешной попытки утешить мистера Голдберга, подплыла Джеззи Фланаган, начальник Секретной службы, и энергично заговорила о мерах, которые следует немедленно предпринять.

— Откуда стопроцентная уверенность, что детей забрал именно учитель математики? — поинтересовался Грэхем.

Когда-то мы вместе работали, он — отличный мужик, кладезь премудрости, просто украшение ФБР. Когда-то Роджер написал в соавторстве роман о борьбе с организованной преступностью в Нью-Джерси, и на его основе сняли классный боевик. Мы относились друг к другу с симпатией и уважением, что чрезвычайно редко бывает между агентами ФБР и сотрудниками местной полиции. Когда мою жену убили, Роджер бросил все дела и подключил ФБР к расследованию. Он помог куда больше, чем мой собственный отдел.

К тому времени я уже поостыл и вновь обрел способность спокойно разговаривать. Теперь я излагал Грэхему все, что мы с Сэмпсоном успели разузнать:

— Вне всякого сомнения, они ушли вместе. Математик, Сонеджи, зашел в класс во время урока мисс Ким и сказал ей, будто детям угрожали по телефону и ему поручено срочно забрать их. Спецслужба якобы не установила, к кому конкретно относились угрозы — к мальчику или к девочке. Дети полностью доверяли учителю и спокойно ушли с ним.

— Как вообще мог потенциальный преступник устроиться на работу в такую школу? — изумился агент. Из его нагрудного кармана торчали зимние солнцезащитные очки. Я вспомнил, что роль Грэхема в боевике сыграл — и очень неплохо — Гаррисон Форд. Сэмпсон потом долго называл его «звездой голубого экрана».

— Не знаю, но скоро буду знать.

Мэр Монро представил нас с Сэмпсоном министру Голдбергу, хвастливо заявив, что наша опергруппа — лучшая в округе Колумбия и тому подобное. Затем министра и прочих пригласили в кабинет директора. Последним туда прошел агент Грэхем, специально для нас выразительно закатывая глаза — демонстрировал, что он в этом дурацком шоу не участвует.

Рядом оказалась Джеззи Фланаган.

— Детектив Кросс, я узнала вас. Читала статью в «Вашингтон пост». Вы, кажется, психолог?

Она чуть заметно улыбнулась, но я не отреагировал на ее улыбку:

— Сами знаете, что газетные статьи всегда — полуправда. В моем случае это художественная обработка разных баек.

— Я так не считаю. В любом случае очень рада знакомству.

И скрылась в кабинете директора. А героя журнальной статьи, великого детектива-психолога, а также детектива Сэмпсона никто туда не пригласил.

Из-за двери высунулась голова Монро:

— Вы оба ждите-ка тут, только ничего не предпринимайте. Не уходите никуда, понял, Алекс? Мне надо с вами кое-что обсудить, стойте на месте, ясно?

Мы постояли, как два обученных молодых копа, целых десять минут. Потом терпенье наше лопнуло, и мы смылись. У меня перед глазами все еще маячило печальное личико Мустафы Сандерса. Никто не будет искать его убийцу, он уже забыт. А об учениках престижной частной школы позабудут не скоро.

Вскоре Сэмпсон и я возлежали в школьной игровой на полу из натуральной сосны вместе с ребятишками по имени Луиза, Джонатан, Стюарт, Мэри-Берри и ее старшей сестрицей Бриджитт — с теми, кого еще не забрали домой. Дети были перепуганы: от страха некоторые намочили штанишки, а у одного малыша началась неукротимая рвота. Такой стресс приводит к серьезным психическим травмам, как мне было известно из медицинского опыта.

Вместе с нами на полу сидела учительница истории Вивиан Ким. Мы хотели узнать от нее все, что можно, о Сонеджи и особенно об их последнем разговоре в классе.

— Мы — новые ученики, — представился Сэмпсон ребятам, снимая темные очки, хотя в этом не было необходимости. Дети обожают Сэмпсона в любом виде и сразу принимают его в компанию.

— Никакие не ученики, — пропищала Мэри-Берри. Сэмпсон заставил ее улыбнуться — хороший признак.

— Точно, мы на самом деле — копы, — признался я, — и пришли сюда, чтобы убедиться, что все в порядке, то есть, что сегодня отличное утро?