– Покажи, что там у тебя есть, – сказал наконец редактор и уставился в экран монитора. Прочитав несколько строк, он удовлетворенно хмыкнул. – Ну что ж, в целом это неплохо. «Невыносимые страдания» лучше поставить вот сюда. – Он ткнул пальцем в конец текста. – Это определяет существительные «отец невесты». Знаешь, ничто так не злит Иду Моррис, как смешение определений и инверсий.

Синди неловко заерзала и густо покраснела.

– Да, я знаю, но у меня еще есть немного времени. Последний срок сдачи…

– Я знаю, когда последний срок, – прервал ее редактор, – но лучше все делать правильно с самого начала, а не дожидаться последнего срока. – Он повернулся к ней и так долго рассматривал, что Синди не выдержала и смущенно заерзала на стуле. – В особенности если ты намерена и дальше заниматься этим делом, – добавил он наконец и едва заметно улыбнулся. – Я сказал им, что это твое дело и ты будешь заниматься им до конца расследования.

Синди с трудом удержала себя от желания вскочить и крепко обнять коренастого и грубоватого редактора на глазах у всех сотрудников.

– Вы хотите, чтобы я поехала в муниципалитет?

– Нет, самый интересный материал находится не там, а в номере отеля, – назидательно ответил тот. – Отправляйся туда и посмотри, что еще можно сделать.

Эл Сид повернулся и быстро зашагал прочь, засунув руки в карманы брюк, однако через секунду вернулся. – Надеюсь, ты понимаешь: для того чтобы успешно раскрутить это дело, тебе придется поискать надежный источник информации среди тех полицейских, которые непосредственно расследуют это дело. И как можно быстрее.

Покинув помещение морга, мы с Роли молча направились в полицейский участок, погруженные в свои мысли. Мне не давали покоя некоторые детали убийства. Почему преступник забрал смокинг своей жертвы? Для чего оставил в номере бутылку шампанского? Я не находила в его действиях никакого смысла.

– Думаю, мы имеем дело с преступлением на сексуальной почве, – сказала я Роли после продолжительного молчания. – Причем самым отвратительным, которое только можно представить. Я хочу прогнать все результаты вскрытия через компьютерные банки данных полицейского управления и ФБР. Кроме того, надо обязательно поговорить с родителями невесты. Установить всех людей, с которыми она имела дело до Дэвида. И к тому же тщательно проанализировать список приглашенных на свадьбу гостей.

– А почему бы нам не подождать появления хотя бы некоторых признаков подтверждения этой версии, – заметил мой новый коллега, – прежде чем мы начнем полномасштабное расследование?

Я остановилась и удивленно посмотрела на него.

– Вы хотите подождать, пока кто-нибудь не обратится за своим окровавленным смокингом в бюро находок? Не понимаю, какой в этом смысл. Чего вы хотите этим добиться?

– Прежде всего, – рассудительно начал Роли, – чтобы полиция не вторгалась в частную жизнь убитых горем родителей с весьма гипотетическими предположениями. Нам нужны более веские доказательства, которые полностью раскрыли бы картину преступления. А сейчас у нас нет уверенности в том, что именно убийца забрал с собой смокинг жениха, оставив взамен свой. И вообще не ясно, был ли преступник среди приглашенных гостей.

– Кому же, по-вашему, принадлежит этот смокинг? Местному раввину?

Роли снисходительно ухмыльнулся.

– Его могли оставить там специально, чтобы ввести нас в заблуждение.

Его тон показался мне странным.

– Вы хотите оставить это дело?

– Нет. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, что в этом деле не замешан кто-либо из ближайшего окружения жениха или невесты. Нам нужны твердые доказательства, прежде чем мы приступим к допросу кого-либо из Их близких. А до тех пор мы должны исключить их из числа подозреваемых.

Теперь понятно, почему Криса Роли прислали ко мне. Большая политика требует бережного отношения к репутации столь важных персон, какими являются семьи Брандтов и Уэйлов. Другими словами, от меня требуют поскорее найти преступника, но начальство опасается, как бы деятельность полиции не бросила тень на кого-нибудь из близких родственников этих несчастных жертв.

– А я уверена, что мы должны проверить список приглашенных гостей, – упрямо повторила я. – Во всяком случае, вероятность того, что преступник находился в числе гостей, весьма велика.

– Не возражаю, Линдси, – дипломатично согласился Роли, – но все же предлагаю немного поработать и получить более веские доказательства правильности вашей версии. Очень рискованно вторгаться в частную жизнь таких людей, не имея на то достаточных оснований.

Я молча кивнула, внимательно наблюдая за выражением его глаз.

– Ладно, Крис, – наконец согласилась я, – немного подождем, а тем временем займемся другими деталями этого преступления.

Некоторое время мы шли молча, обдумывая ход дальнейшего расследования.

– А почему вы считаете, что убийца поменялся с женихом смокингами? – спросила я после продолжительной паузы.

Роли остановился и задумался.

– Мне просто пришло в голову, что он был в смокинге, когда вошел в номер и нанес первый удар. Но потом он обнаружил, что забрызгал его кровью. А ему нужно было покинуть отель, не вызывая никаких подозрений. Смокинг жениха лежал рядом с телом, и поэтому преступнику не составляло большого труда надеть его и незаметно покинуть номер.

– Крис, вы серьезно полагаете, что убийца таким образом надеялся нас обмануть? Надел смокинг жертвы и оставил свой, специально продырявленный? Смокинг, сделанный из совершенно другого материала и размера? Другими словами, надеялся, что все следователи – полные идиоты и не догадаются проверить одежду? Нет, Роли, тут что-то не так. Почему бы ему не забрать окровавленный смокинг с собой? Ведь он мог положить его в сумку или просто запихнуть под тот смокинг, который надел.

– Ладно, – согласился со мной Роли, – сдаюсь и признаю, что не знаю ответа на этот вопрос. А вы сами что думаете по этому поводу?

Я не знала, что ответить. Мне и в голову не приходило, почему убийца вел себя так глупо и оставил нам весьма существенную улику. И тем не менее в голове стали роиться самые жуткие предположения.

– Вариант первый, – осторожно начала я. – Убийца мог допустить такую оплошность в состоянии паники. К примеру, зазвонил телефон или кто-то постучал в дверь и спугнул его.

– И это в первую брачную ночь? – недоверчиво хмыкнул Роли.

– Вы говорите как мой бывший напарник, – недовольно поморщилась я и быстро зашагала в сторону полицейского участка.

Роли поспешил за мной и услужливо распахнул массивную стеклянную дверь. А когда я вошла внутрь, он нагнал меня и схватил за руку.

– А вариант второй?

Я остановилась и пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, насколько откровенной я могу быть в своих догадках с этим человеком.

– Вы действительно хорошо знаете, что делают люди в первую брачную ночь?

Роли самоуверенно усмехнулся.

– Когда-то я сам прошел через это.

Я ничего не ответила и решила не продолжать разговор, поскольку второй вариант мог показаться ему маловероятным. К тому же мне было страшно высказать вслух подобное предположение. Неужели убийца решил пометить свои жертвы, оставить какие-то вполне очевидные следы? Он решил начать с нами своеобразную игру и с этой целью оставил нам ключ к разгадке? По опыту я знала, что случайные убийцы никогда не оставляют таких важных улик. И уж тем более этого не сделают профессионалы.

Такое могли сделать лишь серийные убийцы.

Из окна открывался прекрасный вид на залив, но Филлип Кампбелл ничего не замечал, погруженный в свои мысли. Наконец-то все началось, и в этой игре все действующие лица заняли свои места. Отныне этот город на берегу чудесного залива никогда не будет прежним, никогда не вернется к бывшему безмятежному состоянию. «Да и я стал другим, – думал он. – Конечно, это трудно и все произошло не так, как хотелось бы, но по-своему прекрасно».