Уже два года Эви не играла в подобные игры и больше всего на свете хотела бы забыть о них раз и навсегда. Но сегодня утром принесли записку от Макса. К ней был приложен медальон, который теперь красовался на ней. По медальону ее должен узнать курьер и передать дальнейшие инструкции. Полный абсурд! Макс мог просто прислать ей инструкции напрямую. Но он никогда не искал легких путей. Да и вообще, департамент так не работал. Эвелин всегда казались ненужными сложности, связанные со встречами и передачей информации, но философия была следующей: чем больше наслоений закрывает контакт, тем он безопаснее для участников. Часто это означало, что правая рука не знала, чем занимается левая. Вероятно, такова сущность любой подпольной организации, руководимой мужчинами. Если бы у руля подобной конторы – или правительства – стояла женщина, все было бы не в пример проще и эффективнее.

Эвелин уставилась на фриз с изображением процессии граждан Афин, но краем глаза наблюдала за другими посетителями музея, раздумывая, кто из них пришел на встречу с ней. Было приятно осознавать, что она не утратила способности к ведению тайного наблюдения. Эта способность не единожды сослужила ей хорошую службу на всевозможных светских мероприятиях – пригодилась и теперь. Главное, чтобы на встречу с ней прибыл не молодой хлыщ, который сразу начнет расточать комплименты. Эви не собиралась обманывать доверие мужа и была согласна общаться только с джентльменом, по возрасту годящимся ей в дедушки.

Она всячески старалась никак не проявлять нетерпения. Теперь, когда она уже все равно была втянута в это дело, ей хотелось поскорее покончить с ним. Она вернет пропавшую папку и забудет о департаменте навсегда. Правда, вероятнее всего, это окажется не так просто, как хотелось бы. Вот и сегодня ей снова пришлось солгать. Точнее, она не лгала, просто не сказала всей правды, но от понимания этого легче почему-то не становилось. Когда Эдриен спросил, чем она намерена заниматься, она перечислила все дела, не упомянув о визите в музей. Мелкая недомолвка? Да. Но неприятно похожая на ложь.

– Прошу прощения. – Мужской голос за спиной прозвучал так неожиданно, что Эви едва не вскрикнула от испуга. Она резко обернулась. Рядом стоял пожилой джентльмен с книгой в руке. – Молодой человек у двери сказал, что вы обронили это.

Она взглянула на книгу.

– Он как раз уходил и попросил меня отдать это вам.

Обложка книги была в точности такой же, как на медальоне. Умно, ничего не скажешь. Но слишком сложно.

– Да, это моя книга. Я даже не заметила, что обронила ее. – Эвелин взяла книгу и очаровательно улыбнулась. – Боюсь, я была слишком поглощена созерцанием скульптур.

Пожилой джентльмен улыбнулся в ответ.

– Великое искусство всегда так влияет, особенно на впечатлительных людей.

– Да, я с вами согласна. Примите мою искреннюю признательность. Мне бы не хотелось потерять эту книгу. Она мне дорога. Кстати, а человек, который ее вам передал, как он выглядел?

– Молодой… – Старик задумался. – Светлые волосы. Надо же, больше я ничего не запомнил. Ничем не примечательная внешность.

– Конечно, иначе и быть не могло, – тихо пробормотала Эвелин.

– Мне показалось, что он спешил, – добавил джентльмен, – так что вряд ли вы его догоните.

– Тогда я еще раз выражу свою признательность вам, – сказала Эвелин и одарила старика самой блестящей улыбкой из своего богатого арсенала.

– Что вы, не стоит благодарности, мне было приятно. – Он улыбнулся. – Сейчас у меня редко появляется возможность оказать услугу очаровательной незнакомке. Но в годы моей юности… – Его глаза стали мечтательными. – Хорошего вам дня, мисс. – Он поклонился и отошел.

Эвелин поборола желание немедленно заглянуть в книгу и положила ее в сумочку. Совершенно незачем демонстрировать свое нетерпение. Никогда не знаешь, кто может за тобой наблюдать. У игры, в которую она играла много лет, свои правила, и, как выяснилось, они еще не забылись. Эви заставила себя неторопливо обойти зал, останавливаясь то у одного фриза, то у другого. Как обычно, она задержалась на несколько минут у изображения трех Судеб. Их величавость никогда не позволяла ей пройти мимо. Да и красоту их никто бы не посмел подвергнуть сомнению. Или, что вероятнее, в них ее привлекала какая-то тайна… Впрочем, теперь ее занимала другая тайна, более современная. И Эвелин, еще раз бросив взгляд на Судеб, быстрыми шагами вышла из музея.

– Ну и как? – спросила Селеста, как только Эвелин устроилась в экипаже.

– Мне передали это, – ответила она и достала из сумочки книгу.

– Обложка… – Взгляд Селесты остановился на медальоне подруги. – Умно.

– Мужчинам нравятся такие игрушки.

Селеста кивнула:

– Да, я знаю, но именно эта игрушка помогла курьеру опознать тебя, а тебе – книгу. Да и медальон довольно симпатичен.

– Если тебе нравится… – Эви положила книгу на колени, расстегнула цепочку и протянула медальон подруге. – Возьми, он твой.

– Ты уверена? – Селеста взяла медальон. – Он еще может тебе понадобиться. К примеру, для следующей встречи.

– Если понадобится, я на время возьму его у тебя. – Эвелин покачала головой. – Не хочу, чтобы он оставался у меня. Не имею никакого желания объяснять Эдриену, откуда у меня новая драгоценность, тем более такая личная, как медальон.

– Да, это действительно очень личная вещь.

– Макс, несомненно, изрядно позабавился.

Селеста положила медальон на ладонь.

– Ты его открывала?

– Я пыталась, но в нем или заело замочек, или он вообще не открывается. – Эвелин взяла в руки книгу. – Странно, но курьер почему-то не отдал мне ее сам. Какой-то очень пожилой джентльмен сказал, что книгу ему передал светловолосый юноша, выходивший из музея, и попросил отдать мне. Якобы я ее обронила.

– Может быть, старик и есть курьер?

– Не исключено, но он, по-моему, ни разу не взглянул на медальон.

– Ты за ним следила! – воскликнула Селеста. – Я тобой горжусь!

– Ты же знаешь, когда-то я умела играть в эти игры. – В голосе Эвелин звучало раздражение. – Имела возможность научиться некоторым полезным навыкам.

– В этом никто не сомневается. – Глаза Селесты лучились невинностью. Она работала на департамент дольше, чем Эвелин, и была намного опытнее.

Эвелин проигнорировала скрытую насмешку.

– Какой бы ни была причина, человек, которому доверили это, решил ко мне не приближаться.

– Как интересно, – пробормотала Селеста. – Хотелось бы знать почему.

– Возможно, мы это когда-нибудь узнаем, – сказала Эвелин и решительно открыла книгу.

– Как называется?

Эвелин стала аккуратно перелистывать страницы.

– «Три мушкетера».

– Сэр Макс в своем репертуаре, – фыркнула Селеста.

Эвелин молча пролистала первые шесть глав. Селеста, сидя напротив, играла с медальоном. Между страницами седьмой главы Эвелин нашла листок бумаги, сложенный в несколько раз и прижатый к корешку.

– Вот записка.

Она развернула листок и пробежала глазами написанное.

– Не томи! – воскликнула Селеста. – Что там?

– Здесь всего несколько строк. Написаны рукой Макса, это точно. Он подозревает, что папка находится у лорда Дануэлла.

– Почему?

– Он не объясняет.

– Я имею в виду, почему он пошел на кражу? У виконта вряд ли была острая необходимость бить человека по голове, брать у него что-то и оставлять его голым в борделе. – Селеста пожала плечами. – Он же член парламента. Разве он не мог просто потребовать интересующую его информацию?

– Наверное, мог. Но я сомневаюсь, что по первому требованию ему бы выдали нужные имена. Кроме того, тогда о его интересе узнали бы все. – Эвелин задумалась. – Избранный им способ получения информации означает, что его мотивы не вполне честны. – Она снова опустила глаза на записку. – Здесь сказано, что если папка у Дануэлла, она скорее всего находится среди личных бумаг в его библиотеке.

– Из всего сказанного мне больше всего не нравится слово «если».