— Смотрите, как теперь…

Титов увидел, что по его совету кое-что уже переделано, усовершенствовано. Он сел в кабину корабля, попробовал.

— Очень хорошо. Удобно работать. Спасибо.

— Не за что, мы ведь одно дело делаем.

Позже конструктор сказал мне:

— С ясной, хорошей головой этот парень, и глаз у него зоркий. Умеет ухватить главное и о деталях не забывает.

А Главный конструктор как-то сказал:

— Вот Титов научился учиться. Значит, сможет и творчеством разумным порадовать.

Герман Титов внес ряд ценных предложений при подготовке первого полета человека в космос.

Правительство высоко оцепило его труд: за творческое участие в подготовке полета, который совершил его друг Юрий Гагарин, он награжден орденом Ленина.

Сделан первый шаг, первый полет человека к звездам. Мир еще восторгался великим экспериментом. А конструкторов-инженеров, ученых уже волновали новые космические проблемы. И космонавты заговорили о следующем полете. Все понимали: он будет сложнее первого. Нет смысла повторять успешно пройденное.

— Ну, Гера, готовься, твой черед, — говорили Титову.

— Почему непременно я? Возможно, другой полетит. Как решит комиссия, — отвечал Титов.

— Тебя пошлют, мы уверены. Имеешь полное право: был у Юрия дублером. — И по-дружески говорили: — Не теряй времени, готовься. А мы поможем.

И в конструкторском бюро, и в штабе ВВС, и у нас — везде Герману советовали: «Готовься». И он с увлечением принялся за подготовку к новому полету.

Сложное это дело — подготовка к полету. Она объединяет множество различных больших и малых вопросов. Предстояла напряженная и кропотливая работа. Да, именно работа. Герман вместе со своими помощниками-дублерами не знал покоя. Они ездили на заводы, в конструкторские бюро и специальные лаборатории, в институты. Герман подолгу оставался и «один на один» с кораблем. «Надо сжиться с каждой особенностью корабля, с каждым тумблером и рычагом», — говорил он и начинал — в который раз — «разыгрывать» полет. Потом появлялись новые заботы. И так целые дни. Можно сказать прямо: своим неутомимым, творческим отношением к подготовке Герман Титов подавал хороший пример того, как надо готовиться к большому делу. Все окружавшие его, и особенно друзья-космонавты, очень внимательно и заботливо относились и к самому Герману и к его работе. Не преувеличивая скажу, что все мы жили предстоящим полетом. И теперь, в отличие от первого полета, когда избранник выявился только непосредственно перед стартом, все знали и верили в то, что Государственная комиссия согласится с нашим предложением и поручит выполнение второго полета именно ему — Герману Титову. Каждый из космонавтов, выполняя определенное задание, докладывал Герману, как главному исполнителю: «Сделано то-то…» До поздней ночи велись уточнения, проверки, деловые разговоры. Герман настолько увлекся работой, что забывал о еде. Часто спрашивают, волновался ли он в этот период. Я бы так ответил на этот вопрос: у него ни на что, кроме работы, не было времени, он перед собой видел только большой серьезный полет.

Время в подготовке пролетало незаметно. И вот уже мы на знакомом космодроме. Там жарко — солнце прямо-таки обжигает. Но воздух свежий, и пахнет полынью, чебрецом и еще какими-то травами.

На этот раз, как и тогда перед первым полетом, Германа и его дублера — Космонавта Три, разместили в том самом домике, где раньше «квартировали» Гагарин и Титов. Его так и назвали: «Домик космонавтов». В той же комнате, где стояли две кровати, Герман занял свою, прежнюю кровать, а его другу досталась «гагаринская». «Я уж привык к своей, — сказал он дублеру. — А ты обживай». Умылись с дороги, переоделись в летнюю, легкую одежду. После короткого отдыха, занялись делами. Я с трудом отвлек обоих от работы: пора было обедать. Меню — космическое: мясные и молочные блюда, овощные и фруктовые пасты, витаминизированные соки… Все это выжималось из специальных туб. Пища была вкусная, калорийная. И хотя на дворе было жарко, космонавты ели в общем хорошо — с аппетитом.

В тот же день побывали на корабле. Подъезжая к старту, мы еще издали увидели ракету. Она стояла в готовности и словно ждала хозяина. Герман улыбнулся и проговорил:

— Вот и снова встретились… Старая знакомая.

Один из техников обслуживающей команды, увидав Титова, с удивлением спросил меня: «Этот паренек и полетит?»

Герман действительно походил на шустрого паренька. У него стремительная походка, веселое выражение лица. Даже не верится, что он собрался лететь в космос… Но скоро все увидели: Герман — пытливый, думающий, серьезный человек. Он задавал техникам, инженерам вопросы, придирчиво, со знанием дела осматривал каждую деталь. Люди поняли: на корабль пришел хозяин.

Когда Герман Титов и его дублер — Космонавт Три на специальном лифте поднялись на площадку, где находился корабль, их охватило какое-то благоговейное волнение. Вот оно, космическое жилье! Они заглянули, а затем поочередно посидели в кабине звездолета. Там все светилось нетронутой чистотой, все ждало хозяина.

— Обживаете? — Услышали они мягкий голос Главного конструктора, поднявшегося на лифте к ним. Главный конструктор смотрел на них как обычно, с отеческой добротой… Говорят, он бывает и суровым, строгим, но космонавты его таким не знают.

— Мы уже посмотрели, потрогали все, — ответил Герман.

— Не торопитесь, ребятки.

Очень как-то тепло произнес он это слово: «ребятки».

— Вам лететь в этом корабле. Посмотрите все как следует. По-хозяйски все проверьте. Я сам в прошлом был летчиком-испытателем. Часами, бывало, сидел в новом самолете. Новый костюм и то придирчиво примеряют. А это — корабль. — Затем, выждав минуту, академик спросил: — Нравится?

— Очень.

— Ну, тогда, как говорится, с богом… Завтра — старт.

Незадолго до полета космонавтов познакомили с обслуживающей командой: Главный конструктор представил:

— Вот командир корабля. Вот дублер.

Начальник команды пожал им руки и, преподнося букеты, сказал:

— Эти цветы, между прочим, мы сами вырастили. Специально предназначали для того, кто полетит.

Они по-братски обнялись. Кто-то сказал:

— Сама жизнь сделала ракетчиков и космонавтов друзьями.

— Сколько во Вселенной планет, сколько звезд! Мы запустим туда корабли, а вы полетите…

Все мы, присутствовавшие при этой беседе, подумали, какие непостижимо большие перспективы стоят перед человечеством… Запускать корабли, летать к звездам. Сегодня поднимется в космос Герман Титов, завтра — Космонавт Три, послезавтра — его друг. А пройдет десяток-другой лет — и трудно себе представить, какой сложности полеты будут выполнять их дети…

Утро выдалось, как и тогда, при полете Гагарина, удивительно хорошее — тихое, ласковое, солнечное. Быстро вскочив с постели, Герман подбежал к окну, полной грудью вдохнул свежий воздух. Обменявшись дружескими шутками, Герман и его дублер выбежали во двор.

Космонавты, как обычно, проделали гимнастику, позавтракали. Затем обоих осмотрели врачи. Выходя из домика, мы остановились на пороге, как бы ненадолго попрощавшись с временным жильем…

— «Еще вернемся сюда», — сказал я Космонавту Три. Он улыбнулся и еще раз, будто для памяти, оглядел домик.

На стартовую площадку Космонавты Два и Три прибыли в полной космической форме — в скафандрах. Сравнивая обстановку предстартовых минут второго полета человека в космос с первым, можно отметить некоторое отличие. При полете Гагарина мы все очень волновались. А тут появилось, может быть, даже излишнее спокойствие. Герман был особенно спокоен.

В дороге смеялся, шутил, будто ему предстояло что-то обыденное, легкое. Когда автобус остановился и все мы вышли из него, Герман обнял Космонавта Три, чокнулся с ним шлемом скафандра. Это превращалось в своего рода традицию: перед вылетом космонавты чокаются шлемами. В звоне металла, кажется, слышится доброе напутствие в дорогу: «До скорой встречи!».