Когда Георгий сошел с дорожки, кто-то метко заметил:

— Здорово тебя скоростью зарядили!

Да, ребята заряжались скоростью в прямом и в переносном смысле. Бег, спортивные игры, батут, плавание, специальные авиационные полеты, парашютные прыжки, центрифуга, различные специальные установки и, наконец, «бегущая дорожка» — все это и впрямь аккумулировало у будущих космонавтов скорость, сноровку, ловкость.

Зимой занимались лыжами, коньками. Слабовато вначале с этим обстояло дело у южан. Но постепенно и они втянулись в зимний спорт.

Хорошо владеет коньками и особенно лыжами Космонавт Три. Тут он в своей стихии. Подружился он с лыжами на Севере, в лесах, где когда-то работал техником-лесоводом.

«Бывало, так закрутит пурга, — рассказывает он, — белого света не видно. И снег такой, что с головой можно окунуться. А идти на лесосеку надо. Вот и выручал единственный в таком случае транспорт — лыжи».

Наверное, северная стихия и наделила этого тихого, скромного парня недюжинной выносливостью.

Несколько позже в моду вошел бадминтон — этот своеобразный китайский теннис. С первого взгляда, игра не мудреная, но она, как выяснилось вскоре, может и выматывать, и закалять — все зависит от того, как заниматься ею. Бадминтон увлек всех. Врачи внимательно следили, чтобы игра велась в разумных пределах, чтобы излишне не изматывала людей, а способствовала их закалке.

Испытывалась вестибулярная устойчивость наших космонавтов на качающейся платформе. Человек становится на круглый, качающийся во все стороны стол. Для страховки от случайного падения к поясу испытуемого крепится подвешенный к потолку трос. Сидящие у пульта врач и механик создают всевозможные наклоны стола, и находящийся на нем стремится удержаться.

Экзамен этот не представил для наших летчиков больших трудностей. У космонавтов, как, впрочем, у большинства летчиков, хорошие навыки удерживать равновесие.

Более сложные воздействия были на стенде-роторе, вращающемся в трех плоскостях. Его кабина делает обороты вокруг одной оси, рама, к которой крепится кабина, — вокруг второй, а вся установка — вокруг третьей. С подобной «каруселью», космонавт может встретиться в полете при входе космического корабля в плотные слои атмосферы. Многочисленные приборы, телеэкран этого сложного стенда позволяют врачам и инженерам постоянно контролировать состояние тренируемого и рабочий режим стенда. Для таких испытаний одного хорошего здоровья мало. Надо быть всесторонне тренированным и выносливым человеком.

Космонавты проходят испытания, тренировки и на других динамических стендах и установках.

Например, центрифуга. Это сложное сооружение установлено в просторном зале. В числе экспериментаторов, проводящих работу на центрифуге, — опытные авиационные врачи, волевые и строгие — Григорий Федулович, Павел Васильевич, Ада Радгаповна.

В первый день, когда космонавты, обступив центрифугу, осматривали новую для них установку, охотники на первый «заход» не сразу определились. После некоторой паузы голос подал Иван — скромный паренек:

— Давайте я…

Сказано это было отнюдь не оптимистически.

— Пожалуйста. Прошу, — сказал врач, указывая на кресло. Без промедления бригада медиков, проводящих испытания, стала присоединять электроды: здесь очень тщательно контролируется состояние организма.

Удивительный человек, этот с виду ничем не приметный Ваня. Перед всяким новым делом он будто бы несколько нерешителен, но как только новое, пусть очень трудное дело началось — тотчас же человек преображается. Видимо, сказывается летная привычка: сосредоточить себя всего на деле, когда оказываешься в реальной обстановке полета.

Первую нагрузку Иван выдержал легко. Решили увеличить. Тоже неплохо.

— Еще прибавить? — спрашивает врач.

— Пожалуйста, — без колебания соглашается тот.

Третья нагрузка особенно тяжелая. Не шелохнуться.

Шутка сказать: человек весил семьдесят килограммов, а теперь, при нагрузке, семьсот! А бывает и больше. Кровь тяжелеет. Все тело, кажется, наливается свинцом, и мир будто бы погружается на дно океана.

Кресло останавливается. Но космонавт не покидает сразу сиденья: надо отдохнуть, обождать, пока спадет физическое и нервное напряжение. Врачи тем временем уточняют, как идет процесс успокоения.

А через четверть часа человеку кажется, будто он сбросил с себя гору. Идти, двигаться, дышать так легко, будто центрифуга и впрямь ему прибавила сил. Так чувствуют себя здоровые, с нормальной психикой люди.

Когда Иван сошел с центрифуги, товарищи бросились с расспросами:

— Крепко жмет?

— Больше, чем на выводе из пике?

— Ну, а как дышать? Очень тяжело?

— А как видишь? Темновато?

Тот ответил одним словом:

— Терпимо!

Тренировки продолжались, на центифуге поочередно занимали место другие.

«Дешифрирование» — профессиональный термин летчиков-истребителей. В прямом переводе это слово означает проявление фотопленки, точно зафиксировавшей результаты воздушной стрельбы из фотокинопулемета. Там, на заснятой киноленте, уже ничего не изменишь, не приукрасишь: как поразил цель, так и зафиксирует зоркая оптика.

Особой способностью «дешифрирования» обладает и центрифуга. Только выявляет она не меткость огня истребителя, а физическую и моральную стойкость людей к воздействию ускорений. И тут тоже ничего не утаишь, ничего специально не изменишь, не приукрасишь.

Опытные авиационные врачи Владимир Васильевич, Григорий Федулович, Федор Дмитриевич и многие другие быстро «дешифрировали» тех, кто проходил тренировки на многих установках и стендах.

Вскоре медикам удалось приоткрыть много сильных и не сильных, но в каждом случае весьма индивидуальных особенностей и черт будущих космонавтов. Сделать это позволили многократные испытания и тренировки на тех установках и стендах, которые позволяли в условиях лаборатории или полетов на самолетах иммитировать многие факторы космического полета.

Скоро было установлено, например, что Герман Титов отличается находчивостью, наблюдательностью, очень живо реагирует на меняющуюся обстановку. Его друг Космонавт Три, наоборот, прежде чем ответить или приступить к делу, обстоятельно продумает, взвесит все. Надо сказать, что такие люди обычно редко ошибаются. Георгий — дотошен, щепетилен в работе, настойчив и цепок. Тренируется с увлечением, стремится во что бы то ни стало быть в первой шеренге. Юрий Гагарин сразу показал себя таким, каким его теперь знает весь мир. Бодрый, любящий шутку, находчивый, напористый, очень общительный — таков он в любой обстановке.

Правда, поначалу с врачом Адой Радгаповной у него не установился нужный контакт. Находясь на центрифуге, Юрий в напряженный момент заулыбался и подмигнул… Увидев на экране подмигивающее лицо космонавта, врач предупредила:

— Ведите себя спокойно.

Гагарин погасил улыбку, а когда кончилась тренировка, начал оправдываться:

— Какие строгости… Нельзя и пошутить.

— Во время серьезной работы нельзя, — строго предупредила его врач.

— А если не сдержусь…

— Отстраним от очередной тренировки. Не допустима легкость во время серьезной работы.

— Так я же всегда такой, доктор…

Вскоре все действительно убедились, что этот человек не может быть другим. Сама природа наградила его негаснущей улыбкой и преотличнейшим настроением.

Надо признать, что, несмотря на строгость и требовательность врачей к космонавтам, они их не судили за это и искренне уважали. Они понимали, что врачи прежде всего заботились о них самих, старались, чтобы на тренировках они приобретали необходимые космонавту силу, выдержку, устойчивость к столь важному фактору космического полета, каким являются перегрузки.

Да, центрифуга выковывает в людях специфическую выносливость, волю, стойкость. Но это в том случае, если не переступать границы разумного. Где же он, тот рубеж, и кто способен его определить? Конечно, врачи. Они строго следят за состоянием тренирующихся. Анализ объективных регистраций физиологических функций позволяет им разумно направлять тренировки в нужное русло: не растрачивать сил тренируемых людей, а умножать их силы.