Сердито нахмурившись, Лейя подошла к Искателю и потребовала объяснить причину тревоги.

Искатель показал на вход в Зал Сената.

– Я обнаружил новое энергетическое поле на входе. Оно активировалось, когда мы приблизились.

Все еще хмурясь, Лейя подошла к входу и засмеялась. На огромных двойных дверях Сената была видна большая голографическая надпись. Она гласила:

882 ДНЯ БЕЗ ЕДИНОГО ВЫСТРЕЛА, СДЕЛАННОГО ПО ЗЛОБЕ. ПОМНИТЕ, МИР – ЭТО НЕ СЛУЧАЙНОСТЬ.

Улыбаясь до ушей, Лейя спросила:

– Так, чья это работа?

Из тени колонны появился Толик Йар с зубастой самодовольной улыбкой.

– Если это работает с разбитыми головами и сломанными пальцами, почему бы не повысить ставки?

Лейя согласилась.

– Мне это нравится, но Бен-Кил-Нам не позволит, чтобы это здесь оставалось.

Толик Йар заулыбался еще шире.

– Бен-Кил-Нам помогал это здесь устанавливать.

Лейя радостно обняла его.

– Вы просто прелесть, сенатор. Когда число «дней без выстрела» достигнет тысячи, нам надо будет это отметить.

– Обязательно отпразднуем. Кстати, хорошие новости – проблема с И’Таа уже решилась. Извиняюсь, что нарушил ваш график работы.

Он поклонился. Лейя, улыбаясь, вернулась в свой кабинет.

Начальник верфи просто сиял, когда проводил Хэна и Чубакку в ангар, где стоял сверкающий свежей краской «Сокол Тысячелетия».

– Вам очень-очень понравится. Им занимались только мои лучшие механики.

Хэн, рассматривая внешний вид корабля, сказал предупреждающим тоном:

– Только не дроиды. Они не имеют креативного мышления.

Начальник верфи улыбнулся еще шире.

– Никаких дроидов. Исключительно ручная работа. Поэтому ремонт и модернизация проходили так долго. Бригадир механиков раньше работал с кореллианскими фрейтерами. Это конечно, не столь тонкая работа, как здесь, но он хорошо знает особенности кореллианских кораблей.

Чубакка, рассматривая корабль, указал на эмиттер нижнего дефлектора и издал унылый вой.

Начальник верфи немедленно обернулся, желая узнать, что обеспокоило вуки.

– Что? Ах, это. Мы перестроили расположение эмиттеров. Так они менее уязвимы для боковой атаки.

Хэн угрожающе покосился:

– Вы обещали ничего не менять…

Начальник верфи на всякий случай немного отодвинулся.

– Мы обещали, что все сделаем хорошо, и мы это сделали. Мы перебрали все вплоть до несущей конструкции. В ней нам пришлось заменить некоторые погнутые стрингеры и шпангоуты. Корабль обновлен фактически на пятьдесят процентов.

Хэн сделал несколько кругов вокруг корабля, как будто совершая предполетную проверку.

– Да, мой кораблик побывал в нескольких переделках. Но он никогда меня не подводил.

Чубакка подтвердил это гортанным рычанием.

Начальник верфи продолжил демонстрировать проделанную работу.

– А это просто маленькое чудо, учитывая то, что мы обнаружили под панелью управления. Как раньше вы его обслуживали, я и представить не могу. Мы должным образом пометили и расположили все кабели и электрооборудование…

Хэн вздохнул.

– Я так и знал, что за вами нужно все время следить. Корабль, наверное, потяжелел на целую тонну.

– Он стал на триста килограмм легче!

– Мне трудно смириться с тем, что кто-то копался в кишках моего корабля. Хорошо, хоть я этого не видел.

Хэн внимательно рассматривал матрицу гиперпривода.

– Это усилитель фирмы Сейнар Системс?

– Он самый.

Хэн покачал головой.

– Ну надо же! Сколько лет мы пытались купить такой на черном рынке, помнишь, Чуи? Но каждый раз нам пытались подсунуть или доимперский мусор или хлам с битых ДИ-истребителей. Как же вам удалось…

Начальник верфи улыбнулся.

– И не спрашивайте, генерал.

Чубакка заворчал, Хэн изобразил улыбку.

– Есть еще какие-нибудь сюрпризы?

– Немного. Мы поставили новые спасательные модули, усовершенствовали генератор луча захвата, и установили мотиватор гиперпривода серии 4-1.

– Ни фига себе…

– Заменили сенсоры на более новые модели, заменили обивку в трюме и каютах, поставили новый замок во втором грузовом отсеке, переоборудовали санузел. Желаете проверить его в полете?

Чубакка мохнатой лапой проголосовал за.

Хэн печально вздохнул.

– Да, все истории когда-то кончаются. Без скрипа и тряски это уже не будет прежний «Сокол».

Начальник верфи подтвердил:

– Да, скрипеть и трястись он больше не будет. Зато теперь он на двадцать процентов быстрее, на десять процентов грузоподъемнее и на сто процентов надежнее.

– Значит, можно лететь?

Начальник верфи кивнул.

– Система безопасности реинициализирована для вас. Просто введите новые коды авторизации.

Хэн посмотрел на Чубакку.

– Я думаю, Лейя сможет обойтись без нас еще немного.

Начальник верфи с удовлетворенной улыбкой сказал:

– Счастливого полета.

Пройдя с помощью ID-карт через сканеры, Хэн и Чубакка вошли на территорию президентской резиденции. На ходу они громко спорили.

– Да знаю я, что корабль отличный. Знаю, что мы не смогли бы никогда сами привести его в такой вид. Ну и что? Я ненавижу перфекционизм.

Чубакка встряхнул головой и заскулил, выражая этим, как он расстроен.

– Это я-то неразумный? Как ты мог такое сказать? Что теперь будет привлекать наше внимание в случае неисправности? Что мы услышим, когда пойдем на посадку?

Чубакка хрюкнул.

– Мы теперь ничего не услышим. Он сейчас как новый ботинок. А я ненавижу новые ботинки. Как я теперь узнаю, насколько сильно нам врезали, если ничего не слышно?

Хэн продолжал жаловаться.

– Чуи, они заменили даже подушки в креслах. Они не понимают, почему люди сохраняют старую мебель в доме? Это не мой «Сокол». Я чувствую себя как на чужом корабле.

Где-то в середине этого высказывания Чубакка перестал слушать Хэна. Он поднял голову, прислушиваясь к звукам где-то в стороне. В конце концов, он взял Хэна за плечо и встряхнул его, чтобы прервать его словоизвержение.

– Что? Я не слышу…

Чубакка укоризненно зарычал. Они вместе поспешили туда, где слышался голос Лейи. Она сидела на газоне с ноутбуком на коленях. Все трое детей сидели рядом с ней. Лейя сказала:

– Ядумала, ты придешь раньше. Я отложила встречу с сенатором Ноймом.

Хэн смутился.

– Извини, дорогая. Были проблемы на верфи.

– И наверное ты был причиной большинства из них. Правда, Чуи?

Вуки с отсутствующим взглядом переминался с ноги на ногу и смущенно чесал голову.

Хэн улыбнулся.

– Все в порядке, Чуи. Так оно и есть.

Он посмотрел на детей, которые не шевелились и не произносили ни звука.

– Что ты с ними делаешь?

Лейя сказала:

– Это упражнение.

– Что, кто из них первым взлетит на воздух?

Лейя сморщилась.

– Прикуси язык, Хэн. Они учатся чувствовать Силу, текущую сквозь траву, сквозь каждое отдельное растение, при этом, не беспокоя растения. Это одна из дисциплин джедаев – двигаться легко, не оставляя следов.

Чубакка зарычал. Хэн улегся на траву.

– Не смотри на меня, Чуи. Лучшая дисциплина, которую я могу им сказать, это фраза «подождите, пока ваша мама вернется домой».

Лейя улыбнулась и вздохнула.

– Я чувствую, что едва ли знаю достаточно, чтобы быть их учителем. Но я должна делать то, что могу. Дети, на сегодня достаточно.

Один за другим, Джесин, Джайна и Энакин сели. Лейя спросила их:

– Скажите мне, что вы узнали?

Джайна посмотрела на родителей.

– Трава не осознает, что по ней ходят, но чувствует это.

Лейя кивнула.

– Все живое чувствует, что с ним происходит. Запомните это. Энакин? Джесин? Что вы узнали?

Энакин положил руки под голову, как подушку.

– Я не знаю, узнал я что-то или сделал.