— Да, — согласилась она. — Я обязательно справлюсь.

— Но завтра, — добавил Кэл твердо, — ты сходишь к доктору.

— Хорошо.

В первый вечер у Норы не было много работы, потому что вечером Тремейны пригласили их на ужин к себе в дом. Нора была почти до слез благодарна родственникам за такую любезность. Она не имела ни малейшего представления о простейших домашних делах. Конечно, она научится, но не за один же день. Больше всего ее страшило то, что она не сможет приготовить съедобную пищу.

— Ты должна одолжить мне кулинарную книгу, — прошептала она на ухо Мелли после того, как после ужина все были заняты беседой. — И показать, как разжигают огонь.

— Кэл умеет растапливать печь, — тепло заверила Мелли кузину. — А приготовить пищу не так уж и сложно, поверь мне. Для этого нужна только практика.

Нора поморщилась.

— Я уверена, что отравлю своего мужа в первый же день.

— Нет, не отравишь, — решительно заявила Мелли. Кузина смотрела на Нору весело и одновременно восхищенно. — Я не представляю, как у тебя получилось так быстро выйти замуж, да еще, чтобы никто не узнал. Просто непостижимо. Даже мне ничего не сказала!

Нора опустила глаза.

— Я боялась, что Элен осудит меня, -уклонилась она от ответа.

— Ей пришлось бы смириться. В конце концов, так и случилось, — засмеялась Мелли.

— А как у тебя с этим неприступным мистером Лэнгхорном?

Улыбка погасла на лице Мелли.

— Мистер Лэнгхорн по-прежнему ухаживает за вдовой Террел. С того вечера в женском клубе я не разговаривала с ним, и вообще не собираюсь больше разговаривать после того, как он нагрубил мне. Он жесток и совершенно невыносим!

Однако Мелли любила Лэнгхорна, хотя и боялась признаться в этом. Нора сочувственно погладила кузину по плечу.

— Мне очень жаль, дорогая. Мелли пожала плечами.

— Я сумею быстро забыть его. Я начала вести в школе класс по искусству. Его сын Брюс посещает мои уроки, и ему очень нравится беседовать со мной. А вот миссис Террел не позволяет своему младшему ходить на мои занятия. И мне кажется, что она что-то наябедничала мистеру Лэнгхорну, потому что вчера Брюс упомянул, что не уверен, сможет ли дальше посещать занятия.

— Это было бы глупо.

— Мистер Лэнгхорн как раз глуп, — заметила Мелли с нехарактерной для нее ядовитостью. — Когда он разрешил Брюсу прийти на первое вечерней занятие, ему нужно было просто освободиться от сына, чтобы сопровождать миссис Террел в театр.

— А что за уроки ты проводишь, Мелли?

— Я обучаю детей искусству, в основном скульптуре. Брюс-необыкновенно способный мальчик, -задумчиво ответила Мелли. — Он вылепил бюст своего отца, и у него получилось просто замечательно. Но он не позволяет мне показать скульптуру этому ужасному человеку, боясь, что тот его высмеет. Видишь ли, мистер Лэнгхорн считает, что скульптура — это хорошее занятие для мальчика, но совершенно неподходящее для мужчины, — проворчала она. — Он хочет, чтобы Брюс занимался скотоводством, а тот не проявляет никакого интереса к разведению скота.

Слова кузины ошеломили Нору. Она представила, какие трудности могут ожидать ее будущего ребенка. Интересно, будут ли у ее сына способности к искусству, и не захочет ли Кэл подавить их. У мужчин часто бывают странные представления о будущем их детей. Но сельское хозяйство перестало быть процветающим бизнесом, как было когда-то, а в будущем хозяев ранчо, возможно, ждут еще более трудные времена.

Нора подумала, что ей хотелось бы, чтобы ее сын занимался каким-нибудь серьезным делом. Однако ребенку необходимо предоставлять свободу выбора.

Позже, когда они остались одни, она спросила Кэла.

— Стал бы ты заставлять своего ребенка носить твои туфли? (Перефразированная поговорке, означающая «следовать по чьим-либо стопам». (Прим. перев.))

Кэл посмотрел на свои ботинки.

— Ну, если это будет девочка, их придется сильно ушить.

Нора рассмеялась.

— Ты понял, что я имею в виду. Кэл задумался.

— Если у меня будет сын, мне хотелось бы, чтобы он продолжил мое дело, каким бы этот бизнес не был, — просто ответил он, не став упоминать ни о поисках нефти, ни о ранчо Латиго. — Но ребенка нельзя заставлять непременно следовать по стопам отца или матери.

Нора тепло улыбнулась.

— Именно это я и хотела услышать. Наши взгляды совпадают.

Кэл усмехнулся.

— В некоторых вопросах ты чужда условностей.

— Боюсь, что только в некоторых, — устало улыбнулась Нора. — Если бы я была совершенно чужда условностей, я бы освободила тебя от брака, которого ты не хотел.

Кэл поставил на стол будильник, который заводил, и взял жену за плечи. Глаза его были очень серьезны.

— Я хочу ребенка, — твердо заявил он. — Но, разумеется, не собирался жениться. Хотя в действительности, — добавил он, медленно скользнув глазами по точеной фигурке Норы, — у брака есть и свои преимущества.

— Например, какие? — поддразнила она. Кэл притянул жену к себе и крепко обнял.

— Например, целовать тебя тогда, когда мне этого захочется, — проговорил он, крепко впиваясь в ее губы.

Кэл целовал Нору до тех пор, пока не почувствовал, что с трудом сдерживает себя. Тогда он неохотно отпустил жену и усмехнулся.

— Единственное, что меня не устраивает в данный момент — это то, что я не могу раздеть тебя, бросить на кровать и изнасиловать.

Нора вспыхнула от удовольствия, прикрыв лицо руками.

— О, как бы мне этого хотелось, — откровенно ответила она.

Кэл расхохотался, схватил жену на руки и закружил по комнате. Затем, осторожно поцеловав, опустил на пол.

— Никогда не лги мне, -неожиданно сказал он, и улыбка исчезла с его лица. — Искренность и честность я ценю в тебе больше всего.

Нора отвела взгляд, прежде чем Кэл успел понять, что у жены есть все-таки от него секреты. Но эта тайна не навредит ему, подумала, оправдываясь перед собой, Нора. Это только ради его спокойствия.

— И ты всегда будешь нежен со мной, хорошо? — попросила она, заглядывая мужу в глаза.

Что-то промелькнуло в лице Кэла, что-то, чего она не смогла уловить, и так же быстро исчезло.

— Конечно, буду, — заверил Кэл. — Я должен пойти проверить скот. Скоро вернусь.

Нора подошла к огромной железной кровати, которая так отличалась от той изящной, полированного дерева кровати на которой она спала дома, и выдавила из себя улыбку.

— Мы будем… спать вместе?

— Да, точно так же, как мы делали это с тех пор, как поженились, — подтвердил Кэл, удивленно приподняв брови. — Ты против?

Нора вздохнула.

— О, нет. Мне нравится спать в твоих объятиях. Но для тебя это будет нелегко, не так ли? Кэл пожал плечами.

— Но так ведь будет не всегда, — напомнил он. — Только до тех пор, пока наш маленький пирожок не испечется и не выпрыгнет из печи, — с нежностью посмотрев на ее живот, добавил Кэл.

— Как хорошо ты сказал.

— Тебе идет быть беременной, дорогая, — тихо заметил Кэл. — Ты выглядишь такой хрупкой и красивой, как мадонна.

Нора присела в реверансе. Кэл скорчил жене рожицу и вышел из дома.

Завтрак, мягко говоря, закончился полным провалом. Прежде чем уйти на работу, Кэл растопил печь. Ему приходилось дважды в день проверять скот в хлевах и загонах, так как некоторые животные заболели.

После ухода мужа Нора быстро достала потрепанную кулинарную книгу, одолженную ей Мелли, и решила приготовить бисквитное печенье. С беконом у нее не возникло много трудностей, за исключением того, что он подгорел с одной стороны. Лицо молодой женщины покрылось потом, волосы растрепались и были присыпаны мукой, так же как и ее утреннее голубое платье, которое больше подходило для гостиной, чем для тесной кухоньки, и было уже тесновато в талии.

В жир, оставшийся от бекона, Нора разбила яйца, чтобы поджарить яичницу, но сделала это так неосторожно, что шипящие брызги попали ей на руки. Пока она махала обожженными руками и стонала от боли, яйца также подгорели и затвердели, они, наверно, отскочили бы от пола, если бы их уронили.