– Ну, и что же? Разве это помеха?

– А вдруг он рассердится?

– Да ведь он ничего не говорил нам о той, другой.

– Может, просто забыл… и наконец, он велел нам проводить вторую красотку, а на какой корабль – не сказал.

– Так давайте отправим ее на «Венеру», где капитаном тот, другой, родом из Кампече.

– Вот это дело.

Гребцы налегли на весла, и шлюпка понеслась к «Венере». Носилки с драгоценным грузом бережно подняли на борт, теперь оставалось только ждать адмирала.

Шлюпка снова вернулась на берег. Началась погрузка на суда людей вместе с добычей. К этому времени из леса вернулись пираты, ходившие на облаву.

Пираты, которые после облавы вернулись в крепость и предстали перед доном Энрике, нашли в лесу только двух беглецов: бедную женщину из поселка – ее дон Энрике велел тотчас отпустить на волю – и одного испанца, на которого дон Энрике пожелал взглянуть.

– Как, это вы, дон Диего? – удивился дон Энрике при виде пленника, приведенного к нему в дом.

– Да, дон Энрике! – ответил тот. – Несчастья преследуют меня.

– Что же случилось?

– Жены я не нашел; тщетно я ее разыскивал весь день и всю ночь; не знаю, где она и что с ней. Силы покинули меня, и вот я снова в плену! Велите меня убить.

– Дон Диего, – возразил юноша, – я обещал освободить вас и вернуть вам супругу. Свое слово я сдержу.

Дон Энрике встал и крикнул Хосе-рыбака, который повсюду следовал за ним.

– Хосе, – сказал он, – многие из ваших людей живут в Портобело и, возможно, знают супругу дона Диего. Прошу вас, порасспросите их, может, они скажут, где ее найти.

Хосе тотчас вышел.

– Я надеюсь, – сказал дон Энрике, – что Хосе в скором времени принесет нам добрые вести.

– Дай-то бог! – откликнулся Индиано.

В порту продолжалась посадка; сперва погрузили добычу, потом стали переправлять людей.

Близился час выхода в море, Хосе не возвращался, дон Диего ждал его в смертельной тревоге.

Наконец Хосе пришел.

– Ну, что? – спросили его одновременно дон Энрике и Индиано.

– Я узнал, где находится сеньора.

– Где же?

– Вчера ночью ваши ребята нашли ее и, увидев, что она такая красавица, нарядили ее в богатый убор и на носилках отнесли в дар адмиралу Моргану.

– Это ужасно! – воскликнул Индиано.

– А что сделал Морган? – спросил дон Энрике.

– Принял подарок, поблагодарил и велел отнести сеньору на борт своего корабля.

– Все кончено! – в отчаянии прошептал Индиано. – Она навсегда потеряна!

– Еще есть надежда, – сказал дон Энрике. – Подождите меня здесь, я пойду поговорю с адмиралом. Я дал вам слово и сдержу его.

Дон Энрике поспешно взял шляпу и вышел, оставив дона Диего, в сердце которого отчаяние сменилось надеждой.

Морган стоял на берегу, наблюдая за посадкой своих людей. Мысль о донье Марине не покидала адмирала. Он справился о ней у матросов, и те с привычной для них грубоватой откровенностью признались, что отнесли сеньору на борт «Венеры», ведь на флагмане адмирала поджидала другая женщина. Морган от души посмеялся столь мудрому решению своих соратников.

Дон Энрике, не найдя Моргана на квартире, где он стоял, отправился на берег.

– Ну что же, друг мой, – спросил его адмирал, – когда вы собираетесь поднять паруса?

– Когда прикажете. Я пришел просить вас об одной милости.

– Могу ли я отказать в чем-либо самому отважному из моих смельчаков? – ответил пират. – Говорите.

– Сеньор, я прошу у вас свободы для той женщины, что находится на вашем корабле.

При этом дон Энрике думал о донье Марине, а Морган, зная, что на борту флагмана находится донья Ана, понял, что именно ее освобождения добивается юноша, которого она оклеветала.

– Вы просите освободить эту женщину?

– Да, сеньор, я очень прошу вас об этом.

– А вам известно, что она знает вас и ваше настоящее имя?

– Да, сеньор, – ответил дон Энрике, не задумываясь над тем, каким образом это дошло до адмирала, – мы встречались прежде в Мексике.

– И вам известно, что она ваш враг?

– Как вы об этом узнали?

– Это уж мое дело. Но вы-то знаете, что она ненавидит вас?

– О да, сеньор! Она еще в Мексике относилась ко мне враждебно, вот потому-то я и хочу оказать ей эту услугу. В этом мое возмездие.

– Значит, вы любите ее или любили прежде?

– Когда-то я в самом деле любил ее.

– А она отплатила вам неблагодарностью?

– Да, черной неблагодарностью.

– Я поражен вашим великодушием и приветствую его. Но скажите, почему бы вам теперь не оставить у себя эту женщину?

– Я хочу отплатить ей добром за причиненное мне зло.

– Отлично. Она свободна.

– Благодарю вас, сеньор, благодарю вас.

– Только подождите, пока не закончится погрузка на суда; потом ступайте вместе с Хуаном Дарьеном на «Венеру» и, когда услышите пушечный выстрел – сигнал к выходу в море, – велите послать шлюпку на флагман за дамой.

– Благодарю вас, сеньор.

Дон Энрике с легким сердцем вернулся к себе, где его ждал Индиано.

– Дон Диего, – сказал он, – приготовьте лодку с четырьмя гребцами и, когда услышите пушечный выстрел, пошлите ее на флагман за вашей супругой.

– Я сам поеду.

– Нет. Вас, пожалуй, узнают, ведь вы защищали малый замок. Останьтесь лучше здесь, на берегу, чтобы наше дело не сорвалось.

– Вы уверены, что адмирал сдержит свое слово?

– Головой ручаюсь. Прощайте. Не забудьте о назначенной встрече.

– Я помню.

Дон Энрике вышел из дома и отправился на берег, где его уже поджидал Хуан Дарьен. Они сели в шлюпку.

– Вы совершили благороднейший поступок, – сказал Хуан Дарьен. – Адмирал все рассказал мне.

– Какой поступок? – удивился дон Энрике; он никак не думал, что эти люди обратят внимание на то, что он сделал для доньи Марины.

– Ну как же! Добиваться свободы для женщины, которая и прежде-то была вашим врагом – не знаю точно, по какой причине, – и теперь продолжает свои козни против вас.

– Что делать. Она попала в беду, надо помочь.

– Может, вы еще не знаете всего.

– А именно?

– Она сказала, что, проникнув в город, вы донесли губернатору о нашей высадке на берег.

– А что же вы?..

– Адмирал, зная вас, только посмеялся, а я, признаюсь, лег в дрейф и пошел за этой капитаншей.

– Неужто она рассказывала обо мне такие вещи?

– При этом она уверяла, что ваше настоящее имя…

– Ну, договаривайте.

– Дон Энрике Руис де Мендилуэта.

Дон Энрике побледнел; ему стало не по себе при мысли, что благородное имя его предков будет произноситься в среде пиратов.

– Это правда? – спросил Хуан Дарьен.

– Я никому не даю права копаться в тайнах моей жизни, разве что жизнь мне уж очень прискучит. Для вас и всех остальных я здесь Антонио, охотник, известный под кличкой Железная Рука. Таково мое прозвище, оно дано мне не зря, и никому не советую проверять, заслужил ли я его.

Дон Энрике говорил твердо и решительно; его слова звучали грозным предостережением. Хуан Дарьен это понял.

– Вы правы, – сказал он, – в нашей среде тайны священны, а любопытство непростительно. Малейшая неосторожность – и погибла вся оснастка. Так покинем же эти воды и возьмем другой курс. Готово. Я дорожу вашей дружбой.

– Я тоже. Мне по душе ваша смелость и откровенность.

Дон Энрике протянул руку, и Хуан Дарьен с жаром пожал ее.

Тут шлюпка подошла к «Венере», и оба они легко поднялись по трапу на борт. Немедленно был дан сигнал к отплытию: на флагмане показался белый дымок, грянул пушечный выстрел.

– Пойдем ко мне и выпьем по стакану вина за благополучное путешествие, – предложил Хуан Дарьен.

– Сейчас, но сперва я хочу увидеть то, что меня интересует.

– Ага, освобождение вашей подопечной! Так я жду вас внизу. Золотое у вас сердце.

Хуан Дарьен сошел вниз, а дон Энрике остался на палубе.

Едва прогремел пушечный выстрел, как от берега отделилась шлюпка с шестью могучими гребцами и, словно летя над поверхностью океана, устремилась к флагману. С борта спустили трап, по которому сошла дама, встреченная гребцами с глубокой почтительностью.