- Ставлю тебе замечание, давай дневник! На уроке надо учиться, а не заниматься невесть чем! Черт те что такое, а не класс! Я в школе уже 25 лет, но такое - впервые! Вы уже в седьмом классе, золотые мои, а ни дисциплины, ни ответственности никакой.... Зато все считаем себя очень взрослыми! Как пить всякую дрянь и курить по подворотням, так мы взрослые, а как о будущем подумать, так нет! Вы что думаете, выпуск нескоро? Глазом не успеете моргнуть, вам уже аттестаты пора получать. А что в них напишут - что вы видели школу и зашли в неё пару раз? Вас родители вечно содержать не будут и на работу нормальную без знаний тоже никто не возьмёт! Ладно, записываем домашнее задание...
Тем временем, Рома не преминул повернуться к объекту своих приставаний и проникновенно сообщить ему: "Ещё раз вякнешь, п....ц тебе, мудак!". Александр не хотел себе в этом признаваться, но в этот момент помимо ненависти, обиды и усталости в его душе бушевал ещё и страх. Он боялся Ришенко, боялся насилия, жестокости и боли, которые всегда вызывали в нем подсознательное отторжение. Не то, чтобы он больше всего на свете боялся покалечиться - нет. Он боялся, что это будет не случайная травма, а избиение. А Ромка и его товарищи, пусть и не были полноценными отморозками и больше хвастались, чем делали, всё же были способны на многое.... Саша стеснялся этого страха перед агрессией, стыдился и ненавидел его, но ничего с собой поделать не мог.
После уроков он постарался как можно незаметнее ретироваться из здания школы домой, благо идти было недалеко, да и окольные пути он изучил за 6 лет учёбы прекрасно. Пути эти были нужны. Просто Ромка с приятелями и другие гоп-команды очень любили прицепиться к кому-нибудь по пути домой, побить, отнять деньги. А таких команд в школе был добрый десяток, считая с самыми малолетними.... Обычно жертвами становились ребята из младших классов. Сашу, который в редких драках один на один с менее опасными одноклассниками порой проявлял себя достойно, а, значит, в порыве отчаяния и в глаз мог засветить, трогали мало. К его излишней начитанности привыкли, почти забыв про неё, воспитание он маскировал, матерясь в разговорах со сверстниками через слово, ни во что не лез, на глаза старался не показываться, что ему неплохо удавалось. Но сегодня, после случая на уроке, Ришенко мог некстати вспомнить про своего не в меру умного "приятеля". Поэтому следовало поберечься и пойти не коротким путём, которым он для отвода глаз пользовался почти всегда, а окольным, где его никто не ожидает. Такой трусливый образ жизни в стиле мудрого пескаря изрядно бесил и стыдил мальчика, но он успокаивал себя тем, что выбирает из двух зол меньшее и более разумное. К тому же, с менее "криминальными" и не бродящими по трое ребятами он кое-как справляется.... А на приличной работе, куда он без сомнения, устроиться, можно будет решать проблемы более культурно и с менее опасными оппонентами. Да и вообще школу пора менять! В этой один негатив и никакого стимула учиться....
Но все эти мысли улетучились из головы семиклассника на раз, когда он, почти дойдя по коридору до раздевалки, обнаружил, что Рома школу ещё не покинул! И, судя по виду, и взгляду, брошенному в сторону Саши, конкретно ради его прекрасных глаз! Ученик Сиричкин мысленно проклял весь род Ришенко на пятнадцать колен вперёд. Просто его стратегия заключалась именно в том, что он не опередит, а "переждёт" хулиганов. В самом деле, им, сбегающим почти с любого урока, ничего не стоило свалить пораньше. Даже если он и уйдёт вперед них, они могут выспросить направление движения жертвы и настигнуть её на полпути к дому. Устроить засаду прямо на подъезде, где Саше пришлось бы пройти точно они не могли из-за компании горластых, злобных, ненавидящих малолетнюю шпану бабок. Они облюбовали все ближайшие скамейки и поганой метлой гнали хулиганов со двора при их появлении. А так, шныряя по району и контролируя лишь одно направление, эти придурки могли его с легкостью упустить, но нет! Им захотелось наверняка! Беда даже не в том, что с ними придётся столкнуться - денег и чего-нибудь ценного при себе нет, отнять нельзя, серьёзные травмы не нанесут - побоятся матери. Мама Саши, спокойная, уверенная в себе женщина с сильным характером, могла и родителям на собрании мозги вправить и с мелкими хулиганами поговорить. У них на неё и руки не поднимутся, и рот не откроется. Проблема состояла в публичности акта избиения. Если многие увидят, как его унижают, с некоторыми придётся драться по новой, доказывая, что он не петух и не шестёрка. А это долго, трудно и больно.... А уж сколько оскорблений и издевательств придётся выслушать...
Но из школы вернуться как-то надо! Делать нечего, надо собраться с духом и идти - авось пронесёт.... Но тут похоронное настроение из головы Александра вытеснило весьма необычное зрелище. Через школьный коридор двигалось нечто, похожее на множественный излом изображения в кривом зеркале. Сквозь эту аномалию всё виделось искажённым и искривлённым, формой она слегка напоминала тело человека. При этом двигалась она именно через коридор, а не по коридору, проходила сквозь пространство, а не ползла по какой-то поверхности в заданном помещении. Пол, стены, люди - всё это она на своём пути игнорировала. Видел её, похоже, один лишь Саша....
И вдруг эта хрень остановилась. Причём не просто остановилась, а конкретно рядом с мальчиком, который на неё пялился, как заворожённый. И ПОСМОТРЕЛА на него. У неё не было глаз, но Александр явственно чувствовал, что в его лицо активно всматриваются, отвечая на его взгляд. В голове школьника прошелестел бесплотный голос, очевидно принадлежавший аномалии:
- Надо же, глазастый какой.... Меня сложно увидеть, так как на меня не стоит смотреть, знаешь ли!.... Вообще-то я обычно не вылезаю в первый план бытия, но ты сам напросился!
И прежде чем мальчик успел ответить, контуры аномалии стали чётче, она уплотнилась, загустела, а потом резко приняла вид полной копии Сиричкина Александра Ивановича. Скопировано было всё: одежда, ранец, даже пятно чернил на руках, посаженные на математике. После чего клон, как ни в чём не бывало направился к выходу. Теперь его явно видели окружающие - даже кто-то окликнул. То, что детвора не заметила наличия в толкучке у раздевалки двух Сиричкиных сразу, было делом чистого случая - просто никто не посмотрел по очереди на обоих. Настоящий Саша хотел окликнуть двойника, предупредить о засаде на крыльце. Однако от всего увиденного у него буквально отнялся язык - парень просто не мог прийти в себя и прочистить пересохшее горло. А засада ждать себя не заставила. Стоило двойнику показаться на улице, как к нему подкатил Рома со товарищи, вежливо поздоровавшись в привычной для себя манере:
- Ну чё, п....р гнойный, допрыгался?!
- Чего надо?
Копия, в отличие от оригинала, Ришенко явно не боялась. Ей вообще, видимо было плевать на него, его дружков и всё вокруг, она не хотела ни драться, ни брататься.
-Ты чё, ох....л, уё....к?!! Да я тебе щас е....ло об это крыльцо раз...у на х..!!!! -
Обалдев от такой наглости жертвы, Ришенко решил усилить натиск......
- Зря...
Пробормотал клон.
- Чего?!!
- Зря вы до этого дня дожили. Меньше мучились бы....
С этими словами лже-Сиричкин раскинул руки в стороны, и стало стремительно темнеть. Сиричкин настоящий, так и не осмелившийся к тому моменту высунуть нос на крыльцо, почувствовал, как аномалия, искажавшая раньше пространство, расползается от тела двойника в стороны. Она, словно чёрная дыра, вбирала всё на своём пути. И он сам и весь окружающий мир миг спустя провалились в какую-то вязкую, как кисель, пасмурно-туманную муть. В ней все люди, кроме него, двойника и тройки хулиганов застыли, как мухи в янтаре, а стены школы стали прозрачными. Теперь Саша и из здания прекрасно видел, что происходит на крыльце. И от этого ему совсем расхотелось туда выходить! Сначала двойник просто начал расти. Причём не вширь, а в основном в длину, становясь всё более долговязым. Потом он сбросил чужой облик - черты лица поплыли, состарились, одежда изменилась. И вот уже перед троицей хулиганов сидел на корточках мужик лет 50, абсолютно седой и очень волосатый. Несмотря на гладко выбритое лицо и короткую стрижку, густые седые волосы покрывали кисти рук и торчали из ворота рубашки и из ноздрей. Глаза у него были ярко-голубыми и имели весьма доброе, внушающее покой и доверие выражение. А вот всё остальное в его облике буквально излучало угрозу и страх. Во-первых, рост у незнакомца теперь был такой, что, даже сидя "на кортах", он возвышался над землей метра на 2,5. Во-вторых, что-то в его внешности было не так. Что конкретно - Саша сам не знал, но... Отдельные части тела, вроде бы нормальные, пропорциональные и подходящие друг другу, складывались в нечто нечеловеческое, жуткое, неестественное. Ришенко и компания явно разделяли мнение своей несостоявшейся жертвы - от страха они побледнели как смерть и даже с места двинуться не могли. А седой великан несколько томительно долгих секунд оглядывал их, словно решая, что с ними делать. Затем он вытянул свою волосатую длань и слегка толкнул стоявшего первым Рому в грудь.
