Лялин был в некотором замешательстве: на заводе, выпускающем грузовые автомобили, он готов был встретить людей, одетых чуть ли не в телогрейки и кирзовые сапоги, но отнюдь не таких "швейцарцев", как Дунин. Лялин почувствовал неловкость за свою скромную одежду.

Начальник бюро предложил Лялину присесть напротив себя и подождать "одну секунду". Секунда длилась довольно долго. Всё это время Дунин, поочерёдно моргая глазами, молча разглядывал кандидата, демонстрируя при этом капитальное, не показное спокойствие.

Лялин сидел, опустив голову, имея прекрасную возможность под столом рассмотреть лакированные туфли и высокие, уходящие под брючины, носки начальника.

Наконец, в кабинет вошёл неулыбчивый и седой, как лунь, мужчина грузинской национальности, одетый так же, как и Дунин, не без изящества, но скромнее: в свитер и джинсы. Чувствовалось, что стиль одежды выбран им не случайно, а по принципиальным соображениям. В руках грузин держал второй том "Капитала", К.Маркса с множеством жёлтых закладок. Лялин, не осиливший и десяти страниц первого тома великого немца, тотчас признал научный авторитет вошедшего. Змеёй вкралась в него неуверенность в себе и, как следствие, сомнение в успехе своей миссии.

Грузин уселся на свободный стул, положил ногу на ногу, книгу пристроил на колене и представился с едва заметным акцентом и приятным заиканием:

- К-келептришвили Артур - социолог.

- Здравствуйте, - ответил Лялин, дрогнувшим голосом.

- Начнём, пожалуй, - сказал Дунин, глядя на Артура с благоговейным трепетом и обожанием.

- Х-хорошо, - согласился Артур Келептришвили.- Мы ищем человека, который с-согласится участвовать в социологическом исследовании методом включённого наблюдения. Надеюсь, вы знакомы с данным инструментарием?

- Д-да, - коротко ответил Лялин.

- П-прекрасно! Цель исследования определить эффективность системы адаптации молодых рабочих сборочного производства. Меня интересуют реальные процессы, происходящие внутри рабочего коллектива, отчуждённого от основных средств производства. Это, н-надеюсь, п-понятно?

- В целом, да, - ответил Лялин.

- П-прекрасно. План исследования изложен в моей программе.

- Да, да, здесь всё написано, - сказал Дунин и протянул Лялину толстую пачку листов бумаги. - Ознакомьтесь.

- Как, прямо сейчас?!

- Н-ну, да, мы д-должны знать - справитесь вы с этим или н-нет.

Лялин принялся листать, однако, присутствие работодателей мешало ему. Он не мог сосредоточиться. Строчки программы расплывались. Перевернув последний лист, Лялин понял, что ничего не понял.

- Н-ну, как, справитесь?- спросил Артур Келептришвилли.

Огромное желание устроиться на работу заставило Лялина уверенно соврать:

- Думаю, да.

- Отлично! Но...- сказал начальник бюро Дунин, - не кажется ли тебе, Артур, что данная кандидатура несколько старовата для молодого рабочего?

Грузин погладил томик "Капитала" и сказал:

- Нет, не думаю. Маркс предупреждал, что с-старение рабочего класса неизбежно. Это, так сказать, первичный признак будущего мирового экономического кризиса. Тенденция ухудшения демографической ситуации - есть данность, с которой нельзя не считаться.

Дунин поочерёдно моргнул двумя глазами, одним движением пальца подправил очки и произнёс:

- Да? Ты в этом уверен? Ну, хорошо, тебе видней.

В эту минуту Лялин думал о том, что в нашей стране всё перепутано: тем, кому сам Бог велел заниматься наукой, прозябают на заводе, а тем, кому самое место на заводе, например, Блидману Марку Наумовичу, протирают штаны в академических институтах.

- Егор Лялин, - торжественно произнёс Дунин.

- Да, да?

- Мы вас берём с испытательным сроком.

"О, как обрадуется Оля!" - первым делом подумал Лялин и, уже исключительно ради своей любимой, поинтересовался:

- Извините, а сколько я буду получать?

- О! - воскликнул Артур Келептришвилли. - Это уже без меня.

Дождавшись, когда за коллегой закроется дверь, Дунин назвал сумму, превысившую самые смелые ожидания Лялина.

Дунин понимающе улыбнулся:

- Как видите, за деньгами у нас дело не стоит, лишь бы вы справились.

- Я справлюсь! Обязательно справлюсь. Даже не сомневайтесь!

"Жизнь прекрасна и удивительна!" - по кругу вертелось у Лялина в голове. Ещё сутки назад у него ничего не было, он был одинок и беден, а сейчас у него есть всё: любимый человек - Оля, Оленька и будут деньги!

К Лялину вернулась уверенность в себе, уверенность в том, что нет такого дела, с которым он не смог бы справиться. Он чувствовал себя неожиданно разбогатевшим победителем. Будущей зарплаты должно хватить на то, чтобы вернуть Вовчику долг за костюм, прикупить себе новую одежду (по образцу начальника бюро Дунина), сводить Оленьку в кино, театр и даже ресторан, не говоря уже о кафешке. Лялин посмотрел на телефон. Он ждал звона от Оли. По каким-то ясным одному ему признакам, Лялин определил, что Оля не звонила и тогда, когда он отсутствовал дома.

Он заставил себя не расстраиваться. Тем более, что ему нужно было ознакомиться с программой исследования, в котором ему предстояло принять участие. После внимательного прочтения радостное настроение его померкло. Согласно документу, он должен был под видом рабочего устроиться в одну из бригад и в течение месяца совершить ряд нарушений трудовой дисциплины: от прогула до распития спиртных напитков на рабочем месте и даже воровства - ему нужно было украсть деталь грузовика, название которой и даже вес в граммах был прописан. При этом, ему предписывалось "архивнимательно" отслеживать реакцию мастера и других начальников и докладывать обо всём увиденном в бюро. Иными словами Лялину отводилась роль шпиона или, точнее, стукача и провокатора.

Удивительные штуки выкидывает жизнь: совсем недавно в ИСИ его незаслуженно обвинили в штрейкбрехерстве, а теперь, на заводе ему реально предстоит стать доносчиком.

Лялин готов был взвыть волком от досады. Хорошо, что он не успел рассказать Оле о своей новой работе, предназначенной исключительно для отмороженных на всю голову дебилов.

Лишь немного поостыв, Лялин нашёл силы к логическому осмыслению ситуации. Его мысли вертелись вокруг следующих пунктов: во-первых, не он придумал эту зверскую программу и моральная сторона дела целиком лежит на совести автора - марксиста Артура Келептришвилли. Во-вторых, если он откажется от участия в этом исследовании, на его место легко найдут другого, менее щепетильного в вопросах этики. В-третьих, послать к чёрту Дунина энд Келептришвилли равносильно отказу от Оли: без денег он не сможет предложить молоденькой девушке никаких развлечений, кроме прогулок по грязной Москве или сидения дома. Что за этим последует - ясно без всяких слов.

Артур Келептришвилли, рассуждал далее Лялин, бесспорно настоящий учёный, и, похоже - гениальный человек, а гений не может быть плохим или хорошим. Гению нужно просто верить и следовать за ним. "Так я и сделаю!" - решил Лялин.

Часть 2. В соответствии с легендой

Согласно программе, читай - задания, Лялин на общих основаниях, то есть через отдел кадров по своему паспорту, устроился слесарем-сборщиком в автосборочный корпус ЗИЛа. Он попал в бригаду мастера Ивана Петрова.

Перед началом смены мастер провёл с Лялиным инструктаж. Вкусно окая, как могут окать только выходцы Ярославской губернии, Иван Петров объяснил новичку суть работы. Задача была простая: насаживать гайки на колёсные шпильки и главное тут - успеть наживить полный комплект гаек до того, как конвейер протолкнёт автомобиль к следующей операции - окончательного их заворачивания при помощи гайковёрта - инструмента, похожего на огромную дрель. На гайковёрте стоял армянин Акопянц.

- Освоитесь - переведём вас на гайковёрт, - пообещал мастер.

- Простите, а куда денется Акопянц? - поинтересовался Лялин.

- Акопянц станет скользящим рабочим, - сказал мастер, почему-то пунцово покраснев.