Именно Ишимов привел в банду четвертого человека. Им был некто Бирюков — спортсмен-стрелок, имевший за свои успехи в стрельбе не одну грамоту. Ему до зарезу нужны были деньги, а какой ценой они ему достанутся — его не волновало. Главное, чтобы этих денег было много. Ишимов сказал: «Пойдешь с нами — будешь эти деньги лопатой грести». Это все и решило.

В середине марта бандиты собрались, чтобы обсудить план нападения на инкассаторов. Выбрали день — 20 марта. Потом стали обсуждать место. Первоначально планировалось совершить налет в районе улиц Аэродромной и Мориса Тореза. Но Рамьянов предложил иной вариант: у сберкассы на Партизанской. «Там место глухое, — сообщил он и добавил: — И название соответствующее: мы ведь как партизаны — незаметно подкрадемся».

16 марта в Госкино принимали фильм «Женщина, которая поет». Просмотр закончился скандалом — высокая комиссия отказалась принимать картину в представленном виде. Свои претензии участники просмотра зафиксировали документально. Цитирую:

«Фильм сделан на низком художественном уровне, режиссура его крайне примитивна, что сказалось на общей стилистике фильма, подборе актерского ансамбля, работе с исполнительницей главной роли — актрисой А. Пугачевой, чьи творческие возможности использованы плохо. Музыкальное решение фильма бледно и не отражает масштабы незаурядного дарования этой популярной певицы. В фильме допущены серьезные отступления от сценария…»

Высокая комиссия вынесла свой вердикт: в фильм должна быть внесена существенная правка, некоторые сцены необходимо доснять. Режиссеру не оставалось ничего иного, как согласиться с этим решением. Сама Пугачева восприняла это событие на удивление спокойно, поскольку предполагала подобный исход. Она успела посмотреть картину во время сдачи ее на студии в самом начале месяца и осталась недовольна увиденным. «Ну и лажа!» — вроде бы сказала она, выходя из просмотрового зала.

16 марта в «Известиях» было опубликовано сообщение о том, что певица Большого театра Галина Вишневская и ее муж, виолончелист Мстислав Ростропович, лишены советского гражданства. Как мы помним, супруги выехали из Советского Союза четыре года назад, как считалось, в творческую командировку. Все это время они с детьми жили в Париже, где вели активную концертную деятельность. Советские власти не имели ничего против такого положения, пока супруги не стали активно заступаться за своих гонимых коллег. В частности, после статьи Жюрайтиса в «Правде» они встали на защиту постановщиков оперы «Пиковая дама». Были у них и другие «прегрешения» по этой же линии. В конце концов терпение кремлевских руководителей лопнуло: Политбюро по ходатайству КГБ и Минкульта приняло решение о лишении Вишневской и Ростроповича гражданства. А чтобы у людей не было никаких сомнений в правильности такого решения, прямо под указом была опубликована заметка под названием «Идейные перерожденцы». В ней сообщалось: «Выехавшие несколько лет назад в зарубежную поездку М. Л. Ростропович и Г. П. Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали материальную помощь подрывным антисоветским центрам и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976–1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций…»

На следующий же день лишенные гражданства супруги написали письмо Брежневу, в котором напрочь отвергали выдвинутые против них обвинения. Они писали: «Мы никогда не занимались, не занимаемся и не намерены заниматься политикой, ибо органически не расположены к этому роду деятельности. Но, будучи артистами по профессии и по призванию, мы не могли и не можем остаться равнодушными к судьбе своих собратьев по искусству. Этим и были продиктованы все наши человеческие и гражданские поступки…

Мы требуем над нами суда в любом месте СССР, в любое время, с одним условием, чтобы этот процесс был открытым.

Мы надеемся, что на это четвертое к Вам обращение Вы откликнетесь, а если нет, то, может быть, хотя бы краска стыда зальет Ваши щеки».

Брежнев на это послание не отреагировал: то ли не получил, то ли не снизошел.

Между тем на эти же дни выпадает еще один громкий скандал — со спецталонами. Суть его была в следующем. Среди высшей партийной и государственной элиты были распространены два вида автомобильных спецталонов, позволявших их владельцам беспрепятственно передвигаться по улицам советских городов. Первый вид предназначался для работников правоохранительных органов — КГБ и МВД, второй — для владельцев частных автомобилей. Причем второй появился недавно — каких-нибудь два-три года назад благодаря стараниям начальника столичного ГАИ Ноздрякова. Лично у него в кабинете хранилась картотека на владельцев подобных спецталонов, он же выдавал эти талоны особо доверенным людям. На Старой площади знали о существовании «ноздряковских» спецталонов, но до поры до времени закрывали на это дело глаза. Но когда число «блатных» автовладельцев превысило в Москве всякие разумные пределы (лихачи с талонами гоняли по городу направо и налево, нередко сбивая насмерть ни в чем не повинных пешеходов, да еще один из таких талонов был найден у главаря вооруженной банды), то этим делом решил заняться Комитет партийного контроля. В середине марта к Ноздрякову явилась группа работников КПК во главе с ответственным контролером В. Севастьяновым. Гаишник встретил гостей нелюбезно. Даже потребовал предъявить удостоверения. А когда они были ему показаны, все равно не успокоился. Достал из сейфа фотоальбом в типографском исполнении и бросил его на стол. На обложке альбома красовался крупный портрет Брежнева, а на титульном листе рукой генсека было выведено: «Уважаемому Алексею Петровичу Ноздрякову с благодарностью. Л. Брежнев». Этим жестом генерал хотел показать гостям, что абсолютно их не боится и при случае знает, где найти защиту. Но сотрудников КПК такое поведение хозяина кабинета нисколько не смутило. Они-то знали, что их тылы тоже надежно прикрыты их начальником — председатель КПК Арвид Пельше был членом Политбюро. Поэтому Севастьянов, для приличия полистав фотоальбом, сразу перешел к сути вопроса: попросил показать ему картотеку на владельцев спецталонов. Гаишник стал валять дурочку: сначала достал из сейфа одну папку, затем вторую, в которых фигурировали какие-то мертвые души. Но гость оказался настырным: заявил, что не уйдет из кабинета, пока не получит желаемое. Ноздряков попробовал зайти с другого боку: сказал, что сотрудник, у которого хранятся карточки, уехал в отпуск и прибудет через две недели. «А нам известно, что эта картотека хранится именно у вас», — продолжал стоять на своем Севастьянов. В конце концов гость пересидел хозяина. Гаишник скрепя сердце извлек из тайника в нижней части сейфа искомую картотеку. Контролер спрятал ее в портфель и, пообещав обязательно вернуть, раскланялся.

Севастьянов сдержал свое слово — через два часа действительно вернул Ноздрякову его гроссбух. Но перед этим успел снять со всех бумаг копии. А в бумагах этих содержалась масса интересной информации. По ним выходило, что всего частным лицам через столичное ГАИ было выдано 900 спецталонов. Среди их обладателей сплошь одна элита — директора крупных гастрономов, стадионов и пансионатов, руководители медицинских учреждений, спортивных и охотничьих обществ, деятели культуры и науки, спортсмены, журналисты и т. д. Причем часть талонов была именная (то есть с фамилиями владельцев), а другая — безымянная. Именно один из таких оказался в руках главаря банды Иванова, который 9 лет скрывался от милиции и три последних года передвигался по столице, имея на руках спецталон. Иванов жил в Подольске, в особняке площадью 200 квадратных метров, в котором было все, что душе угодно: сауна, бильярдная, бассейн, винный погреб, гараж на четыре машины, охранники. Ну чем не «новый русский»?

Между тем 19 марта в «Комсомольской правде» были подведены итоги опроса на лучшие фильмы прошедшего года. В адрес редакции пришло 84 тысячи писем со всех концов страны, на основе которых и были выявлены лидеры отечественного проката. Бесспорным победителем из 140 картин, выпушенных на экраны Союза в 1977 году, стала лента Станислава Ростоцкого «Белый Бим Черное ухо», вторую строчку занял фильм Владимира Меньшова «Розыгрыш», третью — «Несовершеннолетние» Владимира Рогового. В десятку победителей также вошли: «Безотцовщина», «Легенда о Тиле», «Аты-баты, шли солдаты…», «Центровой из поднебесья», «Мелодии белой ночи». Странно, но факт: за бортом «десятки» остались многие настоящие шедевры советского кинематографа, принесшие нашей стране множество призов на престижных зарубежных фестивалях. Речь идет о таких фильмах, как: «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Подранки», «Восхождение», «Двадцать дней без войны». На основе этого «Комсомолка» сокрушалась, что наша молодежь не любит думать, предпочитая ходить в кинотеатры исключительно в целях развлечения. Знала бы любимая газета, что станет с отечественным кино через полтора десятка лет…