В том же июле 76-го благополучно сдал экзамены в разведшколе КГБ (Школа 101) и Владимир Кузичкин (как мы помним, он поступил туда ровно год назад). Вот как он сам об этом вспоминает:
«Экзамены состояли из двух частей, практической и теоретической. Практические экзамены проходили на «вилле». «Вилла» — это кодовое название части тренировочного комплекса Школы 101, расположенного в черте Москвы, недалеко от станции метро «Речной вокзал», в начале Фестивальной улицы, как раз напротив маленькой русской православной церкви. Комплекс огорожен кирпичным забором, на воротах надпись: «Технологическая лаборатория».
На «вилле» мы должны были провести 10 дней. Обстановка воссоздавалась точно такая, как в резидентуре за границей. Резидентом являлся начальник отделения. Все десять дней мы жили в комплексе безотлучно, как в посольстве. За это время нам нужно было провести комплекс операций с «агентами», используя все, чему нас научили за год. Нам предстояло работать с «агентами», роль которых играли преподаватели (офицеры разведки КГБ, вышедшие на пенсию). Каждому слушателю выделялись два «агента», и в общей сложности нужно было провести с ними десять операций: явку — первый контакт с использованием пароля, личную встречу, моментальную встречу, две тайниковые операции, обмен информацией с помощью технических средств и последнюю личную встречу. Перед каждой операцией мы должны были проводить три часа на заранее подобранном проверочном маршруте, стараясь выявить слежку, которая не выставлялась каждый раз. Нужно было провести одну из тайниковых операций, находясь под наружным наблюдением, естественно, незаметно для него, и осуществить один чистый и легендированный отрыв от «наружки».
Естественно, все мы допускали ошибки в работе с «агентами». Перед моей первой явкой мне не удалось оторваться от наружного наблюдения. В соответствии с правилами, они продержали меня под наблюдением три часа и затем бросили. Из-за этого я опоздал на основную встречу, и мне пришлось выходить по запасному варианту через полчаса. «Агент» поинтересовался причиной моего опоздания, и я без колебаний сказал ему, что меня очень плотно держали под наблюдением. Мой «агент» так разозлился, что хотел уйти со встречи, но, видя мою полную наивность, сжалился и объяснил, что мы никогда не должны говорить нашим агентам о таких вещах. Это может напугать агента и привести к потере источника…
Во время нашего пребывания на «вилле» ходили упорные слухи, что нам собираются устраивать захваты. Это означало, что нас могут арестовать во время операции и подвергнуть допросу с пристрастием, то есть попросту избить и посмотреть, как мы это переносим. Это тоже, как оказалось, были слухи. Захват устроили только одному нашему слушателю, в смелости которого сомневались. Никто его и пальцем не тронул, продержали немного в милиции и отпустили.
Наконец прошли эти изнурительные десять дней, и мы вернулись в основное помещение школы (возле подмосковной деревни Юрлове — Ф.Р.). Сразу после возвращения начали сдавать экзамены по спецдисциплинам и иностранному языку. Все они завершились успешно. И вот наконец последнее собрание, где нас поздравили с успешным окончанием Краснознаменного института КГБ и пожелали успехов в дальнейшей работе. Каждому было сказано, в каком отделе или управлении ПГУ он будет продолжать службу. Я был распределен в Управление «С» ПГУ (нелегальная разведка. — Ф.Р.). После этого в столовой устроили банкет с вином. Мы знали, что преподаватели будут отмечать чрезмерное употребление алкоголя, но, несмотря на это, многие на радостях основательно набрались, включая и преподавателей. На следующее утро с больными головами мы навсегда покинули здание Школы 101…»
Тем временем в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 5-го в прокат вышла комедия «Ау-у!», состоящая из трех новелл молодых режиссеров с участием актеров: Вячеслава Невинного, Леонида Куравлева, Савелия Крамарова и др.; 12-го — начался широкий прокат первого фильма дилогии Евгения Ташкова «Преступление» под названием «Нетерпимость» с участием: Юрия Соломина, Владислава Стржельчика, Николая Гриценко и др.
Кино по ТВ: «Крах инженера Гарина» (1—4-го), «Марк Твен против…» (премьера т/ф 2-го), «Всадник над городом» (3-го), фильмы Ч. Чаплина, «А крепость была неприступная…» (4-го), «Свистать всех наверх!», «17 мгновений весны» (5—16-го), «Одинокий волк», «Бомба» (с Фернанделем) (10-го), «Вольница» (11-го), «Мы с Вулканом» (12-го), «Приключения Доврана» (14-го) и др.
Эстрадные представления: 1—4-го — во Дворце спорта «Сокольники» выступает ВИА «Голубые гитары»; 3—4-го — в Зеленом театре на ВДНХ выступает вокальный дуэт Алла Иошпе — Стахан Рахимов; в саду имени Баумана — Екатерина Шаврина — Михаил Котляр; 6—8-го — во Дворце спорта «Сокольники» дает гастроли грузинский ВЙА «Иверия»; 6—11-го на ВДНХ — ВИА «Самоцветы»; 9—11-го в «Сокольниках» гастролирует ВИА из Куйбышева «Синяя птица»; 13—15-го — в ГТЭ проходят творческие вечера руководителя Театра кукол Сергея Образцова; 14—15-го — во Дворце спорта в «Сокольниках» выступает грузинский ВИА «75».
Звезда блатного фольклора Аркадий Северный в те июльские дни находился в Одессе, куда его привез известный собиратель и распространитель подпольных аудиокассет Станислав Ерусланов (он даже мотал срок за распространение пленок с песнями в исполнении Александра Галича). Как мы помним, первооткрыватели Северного Рудольф Фукс и Сергей Маклаков были против того, чтобы бард записывался где бы то ни было, кроме Ленинграда, и поэтому на все предложения звукобизнесменов из других городов отвечали отказом. Однако каким-то неведомым образом Ерусланову удалось раздобыть домашний адрес Северного и выйти на прямой контакт с ним. И довольно быстро уговорить артиста отработать несколько домашних концертов в Одессе. Причем обошлось ему это дешево: Северный, который был большим поклонником «зеленого змия», попросил у него за это… ящик водки. «Да хоть два!» — радостно воскликнул Ерусланов. Как пишет о тех гастролях М. Шелег: «Начали запись: Аркадий выпьет рюмочку и песенку споет, выпьет вторую — еще песенку. Пока не осушит всю бутылку. Ставь следующую! А сам уже готов — аккорды путает, текст забывает и уже не поет, а хрипит. Получалось много брака. В итоге за неделю едва-едва бобину записали.
Когда Ерусланов пригласил на запись музыкантов из ансамбля «Черноморская чайка», то вообще начался период беспрерывного пьянства. Сам Стае к алкоголю равнодушен, но у музыкантов Аркадий нашел поддержку. Пришлось снять ему квартиру на Сахалинчике — в отдаленном районе Одессы. Теперь Ерусланов каждый день приезжал за ним на мотоцикле, записывал песни и отвозил обратно…»
В субботу, 17 июля, завершился весенний чемпионат СССР по футболу. Золотые медали в упорной борьбе завоевали столичные динамовцы, которые переломили ход событий практически в последних турах. Выиграв подряд в двух последних матчах (у ближайшего преследователя ереванского «Арарата» 1:0 и у динамовцев Тбилиси 2:1), они в последнем туре 17 июля одолели и ленинградский «Зенит» 1:0. Гол, забитый Олегом Долматовым, стал «золотым». Динамовцы Москвы через долгих 13 лет вновь стали чемпионами. Золотых медалей были удостоены: В. Пильгуй, Н. Гонтарь, Ю. Гаврилов, А. Петрушин, А. Бубнов, А. Новиков, В. Зенков, А. Якубик, О. Долматов, А. Моховиков, Г. Еврюжихин, А. Шепель, В. Павленко, М. Гершкович, В. Козлов, С. Никулин, А. Севидов (тренер).
По злой иронии судьбы именно в день, когда завершился чемпионат страны по футболу, из жизни ушел один из самых преданных футбольных болельщиков — народный артист СССР Михаил Яншин. Футболом он заболел еще в далекой юности — в 20-е годы — и с тех пор старался не пропустить ни одного значительного матча, отдавая предпочтение играм своей любимой команды — столичного «Спартака». Знаниям Яншина в этом виде спорта мог позавидовать любой футбольный специалист. К сожалению, в последние годы здоровье уже не позволяла артисту появляться на стадионе, и за тем же чемпионатом страны он чаще всего наблюдал по телевизору. Однако на сцене родного МХАТа (а в нем актер работал с 1924 года) он появлялся чуть ли не вплоть до своей кончины. В 1975 году Яншин был удостоен Государственной премии СССР. На момент смерти актеру шел 74-й год.
