Спектакль имел огромный успех у публики и шел по 16 раз в месяц при сплошных аншлагах. Именно поэтому через год после постановки кинорежиссер Татьяна Лукашевич решила перенести его на экран. Так появился одноименный фильм, который в прокате 1953 года занял 2-е место (45,4 млн. зрителей). Картина была удостоена Сталинской премии 3-й степени, и звезда Васильевой после этого засияла еще ярче. Казалось, что теперь карьера молодой актрисы будет идти только по восходящей. Однако все оказалось намного сложнее. В кино Васильевой в основном предлагали роли, схожие с той, что она сыграла у Пырьева. Предлагали работящих женщин, председателей колхозов и т. д. Но актриса не хотела повторяться и от большинства ролей отказывалась. Поэтому за всю ее карьеру в советском кино (а это почти 45 лет) она снялась всего лишь в двух десятках картин. При этом удачными среди них можно назвать четыре-пять. Назову лишь некоторые известные фильмы, в которых снялась Васильева: «Люди моей долины» (1961), «Звезда экрана» (1974), «Несовершеннолетние», «Развлечение для старичков» (оба — 1977-й).

Свой простой в кинематографе Васильева компенсировала игрой на театральных подмостках, где она сыграла массу самых разных ролей: от трагедии до сатиры. Однако в 70-е годы на ее роли стали вводить молодых исполнителей. В результате был период, когда Васильева в течение 10 лет, после роли в «Женитьбе Фигаро» (апрель 1969-го), не играла ни в одном новом спектакле. Затем у нее появилась роль в «Восемнадцатом верблюде», и в течение пяти лет она играла только ее. Тогда нашей героине казалось, что она — вне жизни. По ее словам, «я никогда не пыталась занять место под солнцем, расталкивая коллег локтями… Я очень мало играла в спектаклях родного театра и сильно переживала по этому поводу. Но не билась в истерике головой о стену».

В какой-то мере от горьких мыслей нашу героиню спасала общественная работа — в те годы Васильева трижды была депутатом Моссовета. А затем ей вновь улыбнулась удача. По ее же словам, «мне снова выпала счастливая встреча, на этот раз в поезде — с Верой Андреевной Ефремовой, главным режиссером Калининского драматического театра. Мы разговорились, и она полушутя-полусерьезно предложила мне сыграть Раневскую в ее постановке «Вишневого сада». Признаться, я давно мечтала о Раневской, но Валентин Николаевич Плучек никак не видел меня в этой роли. И, разумеется, я приняла приглашение Веры Андреевны. Стала ездить в город моего детства. Там и осуществилась моя мечта о чеховской героине. Позже встретилась с Борисом Наумовичем Голубицким. С ним я сделала Кручинину в его спектакле «Без вины виноватые» Островского на сцене Орловского драмтеатра. Там же играла лесковскую «Воительницу».

В обычной жизни Васильева человек простой и старомодный. Вот уже более 40 лет она замужем за одним человеком, а в актерской среде это случай уникальный. Васильева рассказывает: «Мне иногда говорят: «Вера, как ты свою жизнь однообразно прожила. Можно сказать, не влюблялась ни в кого. Всегда оставалась верной женой, даже не кокетничала ни с кем». Но дело в том, что я все проживаю в театре, на сцене. Там у меня есть любимые, я бываю брошена, иногда влюблена. На сцене испытываю многое из того, что не выпало мне в жизни…

В быту я очень уступчивый человек, стараюсь ни с кем не конфликтовать. Хотя в принципиальных вопросах в жизни не иду на компромиссы. Но и не кричу о своих взглядах на каждом шагу. Просто, если какой-то человек мне не нравится, я тихо, спокойно прекращаю с ним отношения…

Я благодарна своему мужу за снисходительность к моей бытовой несостоятельности. Я ведь почти ничего не умею готовить. Разве что щи или кашу. Я котлеты не умею делать, никогда в жизни не испекла ни одного пирожка. Для меня принять гостей — это надо кого-то просить это сделать. Я совсем не уютное, не семейное и не домашнее создание. Когда мы жили в общежитие при Театре сатиры — там Толя Папанов жил с Надей, Татьяна Ивановна Пельтцер со своим отцом, — муж взял для меня домработницу. Она была бывшим поваром и готовила только блюда, которые считала достойными аристократической семьи, например, взбитые сливки… Затем у нас жила сестра мужа…

В жизни у меня ничто ничем не восполняется. У меня, кроме театра, ничего нет. Наверное, я не так много заслужила. Я никогда ничего не добивалась, и иногда мне кажется, что жизнь дала мне больше, чем положено. Я бы не хотела никого обвинять, кроме судьбы и самой себя. Детей у меня нет. Я даже не знаю, жалею я или нет, что нет детей. Животных тоже. Муж не может рано вставать, а я рано не люблю вставать. Я немножко ленивая, люблю поспать, никогда не делала никаких физкультур, не соблюдала диет…

Жаловаться грех — я получаю пенсию, и зарплату, и премиальные… Запросы и у меня, и у моего мужа небольшие. На жизнь хватает…»

Клара Лучко родилась 1 июля 1925 года в Полтаве в бедной крестьянской семье. Ее отец — Степан Григорьевич — был родом из села Лучки (отсюда и фамилия — Лучко) и работал председателем совхоза. Мать — Анна Ивановна — тоже была на руководящей работе — возглавляла колхоз. По словам самой Клары Лучко, «у мамы был прекрасный голос и даже прозвище такое — «серебряный голос». В молодости она пела у нас в церкви вместе с Иваном Семеновичем Козловским, участвовала в самодеятельности. После революции были такие театры — актеры ходили по селам и играли украинскую классику. Видимо, от мамы мне передалась тяга к искусству, хотя сама она потом занималась воспитанием беспризорников и бросила театр».

В детстве, глядя на Клару, никто из знавших ее людей не мог предположить, что ей уготована судьба звезды советского экрана. По ее же словам, выглядела она очень нелепо и за длинную и нескладную фигуру носила среди сверстников обидное прозвище Жирафа.

Воспитанием девочки занималась ее тетя, строгая и неграмотная женщина. В школе Клара Лучко училась хорошо и довольно прилежно. Тогда же, как и миллионы ее сверстников, увлеклась кинематографом. Любимой актрисой у нее была Тамара Макарова. И надо же было судьбе повернуть дело так, что через несколько лет именно Тамара Федоровна станет преподавателем у нашей героини. А произошло все, в общем-то, случайно.

После окончания школы в руки Лучко внезапно попала газета с объявлением о наборе студентов на первый курс ВГИКа. Она написала письмо в Москву с просьбой объяснить, что нужно для поступления в институт. Вскоре ей пришел ответ. Узнав, что их дочь собралась ехать «поступать на артистку», мать Клары поначалу была против этого решения. Ей хотелось, чтобы дочь стала врачом или юристом, но только не артисткой. Однако, видя настойчивость Клары, мать сдалась. Мнения отца спросить было нельзя — он был на фронте. Так в 1943 году Лучко оказалась в солнечной Алма-Ате, где тогда в эвакуации находился ВГИК.

Между тем Лучко приехала на экзамены не с пустыми руками — как и положено, она выучила басню, стихотворение и отрывок из популярной в те годы поэмы «Зоя». Однако прочитать их ей так и не довелось. Когда она вошла в кабинет и встала перед лицом экзаменационной комиссии, ее внезапно охватил панический страх, и она не смогла произнести ни единого слова. К счастью, ей на помощь пришел знаменитый педагог Б. Бибиков, возглавлявший приемную комиссию. Он не стал требовать от нее чтения обязательных стихотворений и басен, а попросил сыграть этюд, причем довольно необычный. «Представьте себе, что в речке тонет ваша любимая подруга. Что бы вы стали делать?» — произнес Бибиков и с любопытством взглянул на абитуриентку.

После этих слов оцепенение, охватившее Лучко, прошло, и девушка смело бросилась выполнять предложенное задание. Она так естественно заметалась «по берегу», так убедительно плакала и заламывала руки, что приемной комиссии ничего не оставалось, как поставить ей «отлично» и зачислить на первый курс — в мастерскую С. Герасимова и Т. Макаровой.