— Товарищи, слышите ли вы меня? — громко крикнул Рыжко, вкладывая в эти простые слова все свои надежды.

Молчание.

— Товарищи, это я, Василий, товарищи… — начал Василий снова. И внезапно умолк.

Дрожащее яркое голубоватое сияние залило пещеру. Каждый камешек, который перед этим светился ровно и спокойно, как светляк, — теперь испускал из себя яркие вибрирующие волны голубого света. Этот свет дрожал, он переливался, он словно отвечал на слова Василия. Каждое слово юноши вызывало новые и новые световые волны. Вот Василий умолк — и камни в стенах и потолке, бесчисленные голубые фонари, успокоились, изливая из себя ровное туманное излучение.

Заинтересованный этим сказочным зрелищем, Василий проговорил еще раз:

— Товарищи!..

Камни опять вспыхнули, волны голубого света пронеслись по пещере, осветив все ее закоулки. И теперь Василий ясно увидел то, что делалось в средней ее части.

Гигантское чудовище лежало там, растопырив лапы. Оно медленно шевелило длинными тонкими усами. А вокруг него было штук десять тварей величиною с большую собаку. Они немножко напоминали медвежат — такие же рыжеватые, толстые, круглые. Но вот волны света исчезли — и диковинная семья чудовищ снова погрузилась во тьму, еще более непроглядную после голубого света.

— Товарищи!.. — громко повторил заинтересованный Василий. Он забыл про опасность, ему хотелось еще посмотреть на животных.

Снова яркий свет залил пещеру, голубые волны пронеслись по ней, дрожали и смешивались. И словно в ответ на это, — гигантское чудовище тревожно зашевелило усами. Василий услышал его грозное рычание. Чудовище подняло голову, осматриваясь.

— Э, нет, довольно, — уже тихо сказал Василий, забыв, что каждым его словом вызывается новое бурное излучение из стен и потолка. Камни опять ответили на эти слова беспокойными световыми волнами. Казалось, что камни светились не все вместе, а по очереди, плавными переходами, как волнуется под порывом ветра пшеница в поле.

Со свирепым ревом чудище поднялось. С минутку оно шевелило высоко поднятыми усами, затем медленно повернулось и поползло в сторону, продвигаясь вдоль стен пещеры. Чудище ощупывало стены усами, едва дотрагивавшимися до них и торопившимися далее. Широкие лапы страшилища загребали под себя рыхлую почву. Василий заметил, что одна из задних лап животного почти бессильно тащилась за туловищем, отвратительное создание не наступало на нее.

Положение становилось безнадежным. Чудовище двигалось вдоль стен кругом пещеры, отрезая последние пути отступления для Василия. Еще несколько минут — и оно приблизится к юноше. Оно…

Странное спокойствие охватило Василия. Исчезло куда-то волнение, как рукой сняло страх, который чувствовал раньше Василий. Он прекрасно понимал, что спасения он не может ждать ниоткуда. Ну, что ж! Свою жизнь он, по крайней мере, продаст недешево.

Размеренными спокойными движениями, как в тире, Василий улегся удобнее, подложил под дуло винтовки плоский камень, прицелился. Нет, он не собирался стрелять до тех пор, пока чудовище не приблизится к нему. Нужно было беречь пули. Нужно выжидать удобный момент.

Чудовище двигалось. Казалось, оно начинало ощущать, что приближается к человеку. Усы его шевелились еще грознее, широкие лапы энергично разгребали почву, из-под них летели камни. А челюсти… вот на что не мог спокойно смотреть Василий. Отвратительные челюсти, которые все время двигались, словно пытаясь что-то схватить, раздавить, растереть в порошок. И чтобы этакая гадина схватила и убила? Нет, этому не бывать!

Василий прицелился еще точнее. Он выбрал себе точку посредине головы чудовища, между его свирепыми глазами. Юноша рассчитывал так: если ему посчастливится попасть в мозг животного, это будет самым верным выстрелом. Винтовка во всяком случае позволит за несколько секунд выпустить не меньше десятка пуль. А тогда…

Чудовище приближалось, его отделяло от юноши всего метров десять. Василий замер. Глаз его поймал прямую линию, соединявшую мушку винтовки и намеченную точку на голове страшилища. Теперь пусть станет немного светлее, в момент выстрела нужно хорошо видеть.

— Подожди же, чертяка! — крикнул он. Яркие световые волны поплыли по пещере. Да, цель намечена верно. Все видно ясно, видно эту точку между глазами гадины.

Как на учебной стрельбе, Василий аккуратно нажал спуск. Сухой выстрел прозвучал раз — и отозвался бесчисленными звуками в пещере. Что-то ударилось о глыбу рядом с Василием, упало возле него вместе с отбитыми осколками, кусочками камня.

Василий оглянулся и похолодел. Это была его пуля!

Деформированная, сплющенная, — но это была она, еще горячая от удара. Значит — пуля не пробила головы чудовища, она отскочила от нее… На страшилище — панцирь?..

Да пусть будет, что будет, у него есть еще пули, он найдет, куда их всадить. Не может быть, чтобы чудовище было все в панцире!

Выстрел… еще… еще… И каждый раз пули, возвращаясь, брызгали каменными осколками вокруг Василия. Пули не брали ужасное животное, с грозным ревом подвигавшееся вперед, взбешенное, размахивающее усами и разбрасывающее лапами почву. Его челюсти угрожающе ляскали, хватая воздух. Вот оно уже на расстоянии всего несколько метров…

Одна из широких, словно закованных в панцирь лап поднялась высоко в воздухе, как бы замахиваясь на Василия. Еще мгновение…

Руки юноши похолодели. Винтовка казалась тяжелой, такой тяжелой, что у него не было сил поднять ее и направить опять на врага. Это было слишком ужасно — страшилище, одетое в панцирь, который не может пробить пуля автоматической винтовки!

Василий не выдержал. Утомленные, натянутые нервы сдались. Он обессиленно склонил голову на руки, на ненужную теперь винтовку. Глухой стон сорвался с его губ.

И, отвечая на него, голубым ярким светом, беспокойными дрожащими сияющими волнами засветились камни в стенах и потолке пещеры, освещая неподвижную беспомощную фигуру человека в скафандре, освещая поднятую широкую, закованную в панцирь лапу чудовища, готовящуюся ударить юношу…

Борис Гуро в раздумья стоял перед отверстием в земле. Сюда или не сюда? Он оглянулся: за несколько шагов виднелось второе отверстие. И первое, и второе вели куда-то в недра Венеры. Казалось, это были начала больших подземных ходов. Но — куда идти, где искать Василия… или, может быть, лишь то, что осталось теперь от него?..

Что думал сам охотник о судьбе юноши? Во время беседы с товарищами он старался утешить их, вселить в них уверенность в том, что Василий, живой и невредимый, находится где-то в неизвестном еще им месте. Возможно, он скрывается от какой-нибудь опасности или просто почему-нибудь не имеет возможности возвратиться самостоятельно. Таковы были предположения Гуро перед тем, как он нашел на краю пропасти переносный передатчик, бывший до этого на спине у Василия.

Теперь положение представлялось несколько иным. Гуро не хотел говорить этого Рындину и Соколу, чтобы не лишать их последней надежды, но сам он видел вещи в весьма неутешительном свете. Василий упал в эту пропасть. Это было ясно. Если бы он не разбился — он слышал бы, как окликал его Гуро. Если бы он лежал внизу, потеряв сознание от падения, — и тогда его можно было бы увидеть сверху, осветив дно пропасти прожектором. Куда же исчез юноша?

И опять Гуро вспомнил о высказанном Соколом предположении относительно чудовища, которое нападало на корабль. Василий упал, на дне его нет — остается только думать, что его схватило и унесло с собою это чудовище. Ведь и его следы, поломанные деревья и папоротники, оканчивались у одного из отверстий в почве.

Тревожные мысли беспокоили, лишали охотника хладнокровия, так необходимого именно теперь. Но Гуро хорошо владел собой; усилием воли он отогнал неприятные мысли и снова начал раздумывать.