— Начальная цена лота двести тысяч фунтов стерлингов.

— Двести десять! — выкрикнула из зала дама в фиолетовом боа.

— Кто больше? — без энтузиазма обратился к публике Молоток.

— Двести пятьдесят! — поднял дрожащую руку старичок-полковник.

— Двести шестьдесят тысяч! — заявила дама.

— Триста, — сказал старичок так, словно речь шла о трёхстах тысячах конфетных фантиков.

Дама закусила нижнюю губу, лицо её медленно принимало оттенок боа.

— Я и миски собачьего корма за эту мазню не дам! — неистовствовала левретка.

Ведущий стукнул молотком по трибуне, словно поставил точку в скучном рассказе:

— Картина продана джентльмену в погонах за триста тысяч фунтов стерлингов!

Старичок довольно улыбнулся, показав публике фарфоровые зубы, и в сопровождении ассистентки отправился за кулисы.

Все последующие лоты ассистентка демонстрировала гостям бережно, словно чьи-то хрупкие души. Атмосфера сумасшедшего дома окружала собак добрых два часа. Цены росли катастрофическими темпами. Воздух в зале накалился — в нём можно было печь куриные яйца.

— Они с ума все посходили? Господам не хватает серого вещества в одном месте! — негодовала левретка.

— В мире вообще существует такая проблема, как истощение извилин, — вздохнула такса.

Даже нордический Молоток, казалось, утратил своё обычное спокойствие. Он застыл в напряжённом внимании, и лишь его голова совершенно отдельно от тела отворачивалась в сторону и украдкой зевала.

Публике демонстрировались разнокалиберные изделия из золота, серебра, хрусталя и фарфора. Здесь были обеденные сервизы на сто персон, раритетные монеты и марки, личные вещи, принадлежащие королевской семье, картины русских модернистов и ещё много всего. Сенсацией стала русская печь с кочергой, которую Николас привез из России несколько лет назад. Неожиданно она ушла к новому владельцу за сто тысяч фунтов. Печь сразила наповал крупного английского бизнесмена: он приобрёл её для коллекции оружия под личиной военного приспособления времён Первой мировой. Собаки от души порадовались за воспитанников детского дома из своего родного города N.

— Что ж, порцию зрелищ на сегодня мы получили, — сказала левретка. — А теперь я хочу хлеба. Желательно, с кусочком жареного кабанчика и листиком салата сверху.

ГЛАВА 5

Завтрак в английском стиле

Дождь лил всю ночь. К утру он пропитал землю до черноты, растормошил притаившихся в ней безымянных существ, и перестал. Серые тучи, словно стадо гигантских животных, стремглав ринулись прочь из Лондона.

Небо на востоке алело. Первые лучи поделили собачьи апартаменты ровно пополам. Юлька, мирно посапывавшая в кровати, была выкрашена в розовый цвет. Лада оставалась в голубоватой тени. В саду как оглашенные орали птицы. Такса потянулась и выглянула в окно.

На ветках дуба сидела парочка пернатых существ, отдалённо напоминавших ворон. Широко разевая острые, как ножницы, клювы с зеленоватыми языками, они пронзительно каркали и прыгали на ярких лапах. Как ни пыталась, Лада не могла разобрать их необычного наречия. Она внимательней пригляделась к пернатым: те определённо пытались ей что-то сообщить. Сыр-бор с карканьем и странными телодвижениями разыгрывался специально для неё — Лады. Псевдовороны яростно махали крыльями, явно на что-то намекая. Такса глянула вниз.

В саду ещё густились сумерки, но тропинка, ведущая к Восточной башне замка, просматривалась. Поминутно озираясь, пригнувшись к земле под тяжестью огромного мешка, крался человек. Непропорционально маленькую фигуру с головы до пят окутывал чёрный плащ. Лицо скрывал капюшон.

— Карлик! — поразилась такса.

Желая остаться незамеченным, незнакомец подкрался к двери башни и замер.

«Вор! Надо звать на помощь!»

Словно прочитав её мысли, карлик обернулся и бросил быстрый снайперский взгляд на окно собачьей спальни. От ужаса такса похолодела — человек смотрел прямо на неё. Лада почувствовала, как пол уходит из-под ног. Казалось, из комнаты кто-то медленно выкачивал воздух. Затем этот кто-то подошёл сзади и отключил тело от источника энергии.

«Я знаю его, — успела подумать такса. — Он из „Возвращения живых трупов-3“» — и потеряла сознание.

— Тебе приснился кошмар после вчерашнего обжорства, — Собакевич зевнула одними челюстями. — В замке охрана лучше, чем у мавзолея. Кто мог сюда пробраться?

В голове шумело, как будто дюжина карликов подметала её вениками. Они всё мели и мели и не собирались закругляться. Никто и не думал для быстроты процесса воспользоваться пылесосом.

— Я видела его своими глазами! И потом вороны…

— С зелёными языками! — левретка театрально расхохоталась. — У тебя нервишки пошаливают, вот и видится всякая нечисть.

— Доброе утро! — в комнату, как свежий ветер, влетел Гарри. Он, как всегда, спешил. — Вам что-нибудь известно о готовящемся для Криса сюрпризе?

— Столько же, сколько о геологической структуре Плутона.

— А я знаю, что сюрприз связан с вами! Спускайтесь в столовую, хозяева уже завтракают — там всё узнаете.

Чего-чего, а пустоты в столовой Стивенсонов хватало с избытком — каждый шаг отдавался здесь эхом. Вощёный пол блестел так, что Лада могла разглядеть в нём каждую складочку на своей морде. В центре комнаты красовался длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. Во главе восседал сэр Николас, серебряной ложечкой кушая яйцо всмятку. По правую руку от него — мадам Стивенсон, напротив — их драгоценный отпрыск. Вокруг шеи Кристофера стояла колом накрахмаленная салфетка.

— Отка, Франтишка! Хочу, чтобы они завтракали со мной! — завопил Кристофер, увидав собак.

— Питомцы должны кушать отдельно, — протест матери звучал так, если бы она промурлыкала себе под нос что-то милое.

— Роджер, принесите, пожалуйста, завтрак для собак, — распорядился Николас, намазывая тост маслом.

— Мальчик мой, как ты себя сегодня чувствуешь?

— Мне довольно фигово, мама.

— Я просила тебя не употреблять таких дурных слов. Ну что мне с тобою делать?

— Отправь меня в колонию для принудительного возвращения на путь истинный!

— Надо его подвесить за ноги к потолку и подождать, пока не попросит прощения, — предложила левретка.

Лада молчала — веники в голове наконец-то улеглись.

— Сынок, почему ты ничего не кушаешь? — сменила тему Элизабет. — Ведь ты такой маленький! Ты же не хочешь отставать от сверстников?

— Хорошо растёт то, что растёт медленно. А с этими ублюдками из колледжа я не хочу иметь ничего общего, даже рост!

С портрета на мальчика укоризненно смотрел Бетховен, похожий на растрёпанного кота. Со скучающим видом Кристофер почистил нос. Элизабет растерянно улыбнулась. Убрать с лица эту полудюймовую улыбку было сложно, поэтому она некоторое время оставалась на её губах. Бог знает, сколько тоски и отчаяния скрывалось за этой улыбкой.

— Пожалуй, я выпью сока, — смилостивился Крис. — А у этих булочек пластилиновый вкус, — с видом злодея он спрятал тарелку с булочками под стол.

Сэр Николас взирал на выходки сына с олимпийским спокойствием.

— Кристофер, — серьёзно начал он, и Лада подумала, что сейчас мальчишка получит по заслугам. Но не тут-то было. — Я приготовил для тебя сюрприз!

Мальчик мгновенно преобразился.

— Но сначала ты должен пообещать мне, что будешь вести себя так, как подобает юному джентльмену. Я запрещаю тебе разговаривать с мамой в таком тоне. Ты понял?

— Прошу прощения, мамочка, — с готовностью заявил Крис. — Я просто молокосос! То есть ещё не вполне сложившаяся, сырая личность, и при этом весьма своенравная.