— Ты слабоумный? — я преисполняюсь отвращением.
— Что тебя так рассердило? — спокойный тон его голоса разжигал во мне гнев, который мутил рассудок. Это были уже не старые и не новые раны, это была одна большая язва, которая после долгого гниения вскрылась, но процесс гангрены уже всё покрыл со злым умыслом. Единственный способ избавления — отрубить этот хвост начисто, чтобы больше не мучил.
— Тебе отлично известно! — сердито ответила я. — Если вы с ним привыкли к девушкам - шлюшкам, которые вот так, с любым готовы, — тараторю я. — Я… н-н-не, — запнулась я, заставляя голос снова окрепнуть. — Вовсе не такая! Я другая! — Я покраснела. — Совсем. И никогда бы не позволила ему такой мерзости. Чтобы он там не говорил, но ничего между нами не было! Я не собиралась заниматься с ним сексом!
— Серьезно? И когда же ты планировала ему об этом сообщить? До того момента, когда напилась в хлам и согласилась поехать посреди ночи с ним на квартиру, или все ж после?
Я воззрилась на него. Комната завертелась перед глазами, и я вдруг разглядела что-то, чего не ожидала: было видно, что он сам не согласен со своими словами, тем не менее, он их произнес. Причина? Искать её было некогда, его нападок замкнул во мне всё. Мне хотелось лишь одного — сделать ему, как можно больнее. Пока не знала, как морально, но как физически — уж точно. Я устремилась к нему и, поднеся руку к лицу, со всего размаха полоснула по щеке. Его передернуло. Кровь прилила к лицу, демонстративно выделив мою пятерню красным оттиском на его коже.
— Ради этих слов тащиться за тридевять земель не стоило, — вкрадчиво проговорила я. — Хотел унизить меня, то мог сделать это еще тогда или в больнице, но не в доме моей семьи.
Я сделала паузу, чтобы перевести дух. И подумала, что раздавать оплеухи у меня вошло в привычку. Но, разве в этом моя заслуга, что на пути у меня вечно оказываются придурки, требующие жестких мер?! Хотя, если рассуждать здраво, то абсолютно невиновных людей не бывает, так или иначе, но все мы в чем-то да замешаны, к чему-то да причастны. И я, похоже, к тому, что умею закладывать основу для проблем в будущем, просто, так и притягивая к себе неприятности, как магнит.
— Да, конечно, я это знаю, — промямлил он. — Нет, я в том смысле, что…
— Ну да, конечно, — язвительно заметила я, подбирая более точную метафору, дабы охарактеризовать его еще непристойней. — Урод!
— Черт, — выругался он, — да у тебя паранойя! — Я совсем не собирался кого-то оправдывать или винить, а ты, не разобравшись и не дослушав меня, просто отвесила пощечину. Я без тебя прекрасно знаю, что Джастин — тот еще бабник! Умеет запудрить мозги девушке. И связи на одну ночь для него — это в порядке вещей. Но, он такой, какой есть. И тебя никто не просил впрягаться в эту кабалу, разве тебе не говорили свернуть с этой дорожки?! Ты же упрямо настояла на своем. В итоге, получила то, что ему всем своим видом и продемонстрировала.
Его слова сковали меня, и моё тело опять недвижимо, словно выведена из строя вся моя система обеспечения. Да и ругаться — сил нет. Да и на что? Правду никто не любит, а в отношении себя, так уж, точно.
Эх, жаль, что время нельзя поделить на отрезки: нужное и лишнее. Расформировать по папкам, сохранить, а весь хлам удалить. Жаль, что нет машины времени. Я бы вернулась в прошлое и строго сказала себе: «Остановись!». И свела все неприятности на нет, а так — это сводится к нулю.
Жаль, что у людей лишь одно сердце и одна жизнь. Очень жаль.
Неожиданно пространство разряжается от ужасного кашля. Свистящие и жужжащие хрипы вырываются из его бронхов. Нейл, пытаясь унять буханье, обуявшее его горло, начинает перхать, и красные, тягучие, с чем-то вперемешку болотистые капли крови, тут же пачкают мой ковер.
Не поймите меня превратно, но вот здесь я по-настоящему пугаюсь. И тяжело сглотнув, одариваю его озабоченным взглядом.
Он не подает виду, как будто, это в порядке вещей, и держать глаза навыкате мне нет повода.
— Ладно, твоя взяла, — говорит он, дохая в промежутке, как паровоз, — все-таки придется заглянуть.
— Что за… — вскрякиваю я, и тут же останавливаюсь: он поворачивается быстрее, чем я успеваю что-то добавить. Секунда, — и уже юркнул в уборную.
Повинуясь внезапному импульсу, я отыскала ноут, включила, и пока он загружался, мельком поглядывала, чтоб кое-кто не вышел из сартира и не засёк меня. Двумя щелчками вызвала страницу интернета «google» и вбила в поисковик — «кровохарканье», нажала пальцем клавишу «Enter». На мониторе высветились ссылки на десятки сайтов, могло быть и больше, но размера страницы не хватало.
«Ну-с, что тут у нас?!» — выбрала я наобум и перешла. Как по заказу, наткнулась на столбик из медицинских терминов с названиями болезней, их причинами и примечаниями. Мне очень не понравилась его верхняя строчка, содержащая следующий список потенциальных «виновников»: Туберкулёз, Пневмония, Абсцесс лёгкого, Мицетома, Рак. Дальше я уже ничего не читала. Было трудно концентрироваться на словах, всё расползалось. Я свернула страницы, рабочий стол удостоил меня фотографией, над которой явно кто-то из домашних подсуетился. На ней была запечатлена рука со скрещенными пальцами, демонстрирующая знак «О'кей», а сверху надпись: «Все непременно будет хорошо!». В этот момент лицо моё посерело, и я с содроганием посмотрела в коридор. Узник до сих пор оставался там. Может, он помер? Ну и что с того, чего мне-то переживать? Но, даже эти уговорные мысли не возымели никакого действия, и усидеть на месте я не смогла, пошла бомбардировать туалетную цель, а точнее, принадлежащую к этой цели — дверь, а если еще точнее — то того, кто пропадал за ней.
Постучалась, когда он открыл, буквально втолкнула его обратно, прямо на стиральный агрегат. Дверь хлопнула за нами. Хотела столько сказать, но как не пыталась, не получалось. Слова, как зайцы, попрятались во рту среди зубов. Какая-то мокрота застыла в глазах, я прикусила нижнюю губу, дрожа от переполняющих меня эмоций и, готовая уже ретироваться из этой зоны дискомфорта.
Но его рука, мягко коснувшаяся моего локтя, приостановила.
— Ты чего? Ты это так из-за ковра?
— Я не знала… — произношу я хриплым шепотом, — об этом.
Ну вот. Высказалась. В этот момент слезинка скатывается из-под век, которые я сжимаю, чтобы не устроить водное пати.
Карие глаза с серыми вкраплениями удивленно изучают.
— Эй, ты чего там сама себе напридумывала?
— Но… твоё кровохарканье? — говорю я, давая ясно понять, что прочитала всю корреспонденцию, имеющую отношение к делу.
— Р-р-р-м-м, — уклончиво рычит он, — вижу, даром время ты не теряла, перерыла интернет и выбрала наиболее паршивое? И чем это только я заслужил-то?
На этот раз негодую я, чувствуя себя простушкой, внезапно возомнившей себя доктором наук.
— Тогда, это? — спрашиваю я, подбоченившись.
— Лишь остатки острого Бронхита. Можешь не кепишиться! — его довольная ухмылка просто-таки вынуждает ощущать себя законченной идиоткой. Он, наверняка, пришел в восторг от моей публичной самоказни перед ним.
Я уже упоминала, что мне надо отрезать язык? Нет? Так вот — надо и срочно!
— Но тогда, в госпитале? Я видела… — Я продолжаю цепляться за соломинку, с какой целью, самой не ясно.
Он качает головой и, приподняв одну бровь, выдает:
— Копание в грязном белье доставляет тебе удовольствие?
Его слова заставляют меня слегка ощетиниться.
— Кто бы говорил, — высокомерно отвечаю я, — просто у меня на этот счет иное мнение, как и у тебя на многое. Не так ли?
— Ну, этого можно ожидать, — сказал он и склонился ближе, — когда вокруг тебя столько противоречивого. Например, еду я в ту самою больничку, из которой удачно смылся, а тут звонок от брата с вопросом: «Куда мог Джас утащить тебя?». И я же, с какого-то хрена, в тот же миг, становлюсь ответственным за то, чтоб притащить тебя обратно. Думаю, что вот только, постельной сцены под конец мне и не хватает. Прусь через половину города за какой-то туристкой, возжелавшей острых ощущений. И в довершение, она же вылетает, как ошпаренная, мне на встречу в неадекватном состоянии. Решил — опоздал. И пора готовиться к очередному заседанию суда. Только, вот кого оправдывать на этот раз, уже не уверен. Поднимаюсь и не знаю, что думать. Там разгром, а несчастный и злой Джастин матерится на всю округу, упоминая твоё имя. Ладно, может «несчастный» и неподходящее слово. Но суть в том, что после, я за каким-то, наваливаю ему вдобавок от себя за девчонку, которая уже через полчаса будет считать меня самым конченым человеком в истории. Но это что, ведь мы разбежимся и больше не пересечемся. Как же… я сталкиваюсь с ней опять, а потом нос к носу там, где и подумать немыслимо. Так еще и рождество отмечаю в её обществе. Ну и, что ты на это скажешь?
