Анатоль берет бутылку из ведерка со льдом и снова наполняет стаканы. Уве пригасил нас в бар «Тапас», он знаком с владельцем, немцем, который якобы добился успеха, занимаясь спекуляцией земельными участками в Андалузии. Это довольно противный человек с закатанными рукавами, ухоженной трехдневной щетиной, золотыми цепочками и так далее. Он подходит к нашему столу, чтобы поздороваться с Уве. Уве требует, чтобы он сел к нам, и хватает его за руку.

– Рекомендую тебе вот этого человека, – он показывает на меня, – если у тебя возникнут проблемы с банком, то знай – это специалист высшего класса.

– Да у меня всегда проблемы.

– Это специалист самого высокого класса.

Уве устроил такое шоу, как будто я действительно что-то для него сделал. Но, может быть, он и вправду относится к этому настолько серьезно. Не думаю, что объективно я для него настолько важен, как он, наверное, себе представляет. Но главное совсем не это. Уве хочет купить мою солидность. Вам смешно? Но я на самом деле солиден. Мое присутствие успокаивает Уве. Преступники, даже такие мелкие, как он, должны иметь прекрасную память. У них наготове всегда должны быть обман и отговорка, они должны думать сразу на восемь ходов вперед. От этого человек устает, поэтому очень приятно иметь под боком кого-нибудь, у кого всё в порядке. А у меня всё в порядке.

В ресторан входит Сабина. Заметив ее, я тут же покрываюсь потом. Моя надежда, что она пришла сюда случайно, вовсе не из-за нас, тут же развеялась как дым. С сияющей улыбкой – такой улыбки я у нее еще не видел – она плывет к нашему столику, ко мне! Бросается мне на шею, целует в губы и садится рядом. Ничего не понимаю, вопросительно смотрю на Уве, он жестом дает понять, что мне следует заткнуться, потому что всё в порядке.

Итак, ни слова о нашем походе по магазинам, о нашей ссоре в метро. Уве снова пустил в ход программу под названием «Сабина» – могу себе представить, каким образом. Я ведь всегда знал, что она дешевая шлюха.

Уве и Анатоль хотят со мной расплатиться, они отпускают шуточки по поводу моих сексуальных возможностей и спрашивают Сабину, не хочется ли ей самой убедиться. Очень противно, но я смеюсь. Мне и противно, и весело. Кокаин Уве совсем не портит моего настроения. Напиваюсь и начинаю лапать Сабину, которая делает вид, что это ей нравится.

На ней обтягивающее красное платье. Теперь мне бросается в глаза, что оно из атласа, через него хорошо прощупывается лифчик. Обнимаю ее, вожу пальцами по ее телу и одновременно делаю попытки продолжить беседу с Уве и Анатолем.

Сплошная тягомотина о том, как здорово я все сделал, как им важно, что я с ними, как отличненько все образуется и тому подобная мутотень. Тем временем под столом Сабина залезает мне в ширинку. В ее действиях присутствует некоторая деловая размеренность, как будто она врач, а я пациент, но мне и это не мешает.

Уве говорит:

– После столь успешного завершения этой истории я хочу подключить тебя и к другим акциям, если, конечно, ты заинтересуешься.

Я несколько отвлекся.

– К другим акциям?

– К другим акциям.

– К каким?

– Об этом мы поговорим в другом месте. Не здесь и не сейчас. Я хочу, чтобы ты познакомился с парой моих клиентов.

– Звучит заманчиво. За наше сотрудничество.

Пятисотый раз за вечер мы выпиваем за наше фантастическое сотрудничество. Анатоль снова наполняет стаканы. Уве берет щепотку. Сабина все еще мнет мои яйца. Она делает это не призывно или неосознанно, а совсем просто, как будто хочет о чем-то напомнить, и поэтому боли не причиняет.

Интересуется, не приглашу ли я ее к себе домой «на чашечку кофе». Смеюсь, киваю и спрашиваю себя: неужели и правда так говорят – «на чашечку кофе»? Почему бы не сказать «на трах»? Меньше романтики? Я не привык иметь дело с проститутками. Конечно, я бывал в борделе, но это совсем другое. Там царит атмосфера молчания, по крайней мере в коридорах. Я еще ни разу не сидел в ресторане рядом со шлюхой, да еще такой, которая мнет мне под столом яйца. Ну, хорошо, Сабина не совсем обычная шлюха с панели, скорее, она похожа на даму для эскорта. А может быть, это находящаяся в приятельских отношениях с Уве блядь по призванию? Просто время от времени она этим еще и подрабатывает.

Как бы там ни было, мы уходим. Уве и Анатоль прощаются. При этом они активно подмигивают мне и хлопают меня по плечу. Берем такси и едем ко мне.

На заднем сиденье такси начинаем обниматься. У нее приятный вкус, приятный запах, почему же по-настоящему она меня не привлекает? Все просто: в моей голове все время крутится один и тот же вопрос: сколько она за это получила? Сколько Уве заплатил? Как это происходило? «Потрахаетесь один раз, и получишь пять сотен»? Или же это больше похоже на покупку автомобиля, когда детально обсуждаются дополнительные прибамбасы? Просовываю руку ей между ног, она с готовностью их расставляет, как будто говорит: «Пожалуйста, угощайся». Наверное, это тоже входит в стоимость. Таксисту, который все время наблюдает за нами в зеркало, надоедает, и он бормочет: «У вас что, дома кровати нет?» Убираю руку и недовольно говорю: «Вам следует смотреть вперед». Кажется, он не хочет со мной связываться и затыкается. Вот и хорошо. Выходя, я даже даю ему на чай. Сабина чинно поправляет платье, и мы идем к парадной рука об руку, как настоящие влюбленные.

Не получается! Черт подери, у меня не встает! Что за дурацкая идея ехать ко мне! В этой квартире все наполнено Марианной! Самое интересное, что, когда Сабина спросила, поедем ли мы ко мне, об этом я вообще не подумал. Неужели не было предусмотрено ничего получше? Неужели в цену не входит стоимость гостиничного номера? В неровном сумеречном свете стою в нашей супружеской спальне, настроение, как бы там ни было, соответствующее. Но и член, над которым, опустившись на колени, трудится Сабина, мягкий. С перекошенным лицом смотрю в потолок. Так ничего не выйдет.

Кажется, и Сабина это понимает, а может быть, и нет. Во всяком случае, она оставляет мой член в покое, поднимается с колен и начинает раздеваться. Она исполняет один из тех танцев, которые показывают в сексуальных телевизионных передачах по вечерам после одиннадцати. Это должно соблазнять. Мне требуется помощь. Сажусь на край кровати.

– Пожалуйста, Сабина, не надо. Прекрати.

Но она не прекращает, хотя запала явно поубавилось.

– Что такое? Тебе не нравится?

– Не нравится? Да разве бы я попросил тебя прекратить, если бы мне это нравилось? – Я уже просто кричу.

Она с обиженным видом натягивает платье и садится на кровать в метре от меня. Ищу сигареты, предлагаю одну Сабине, и мы закуриваем. Я воплощенный гротеск, молча курящий в сумеречном свете, голый, с неприкаянными яйцами, прижатыми к жесткому канту супружеской кровати, сидящий рядом с чужой женщиной, от которой, собственно говоря, совсем ничего не хочу.

– Сколько тебе заплатил Уве?

Вопрос звучит довольно грубо.

– За что?

– Да за всё вместе!

– Это, мой дорогой, любопытство совершенно недопустимое.

Смотрю на нее ошарашенно. Таких фраз я от нее никогда не слышал, это уж точно. Неужели она более образованна, чем я думаю?

– Как это недопустимое! Что значит недопустимое?

– Послушай, – в ее голосе появляются материнские нотки, – мне кажется, что мы могли бы доставить друг другу немного удовольствия, если бы ты слегка расслабился. Я ведь подумала: ну и гад, ведет другую женщину туда, где спал с женой. Но оказалось, что ты не такой уж гад. Мне действительно абсолютно все равно, можем пойти в гостиницу, – конечно, если сначала ты что-нибудь на себя наденешь.

И что только не придет в голову этой твари! Она смеется надо мной. Говорю ей:

– Ну, давай, раздевайся!

Несколько секунд она испытующе смотрит на меня, а потом начинает раздеваться. Я бросаюсь к шкафу и достаю из внутреннего кармана пиджака конверт с тысячными купюрами. У меня мелькает несколько расплывчатая мысль, что именно сейчас секс и деньги должны объединиться. Ведь если люди занимаются сексом за деньги, значит, это совсем нетрудно, что и доказывает каждый второй эротический фильм.