Он хотел бы сердиться на нее. Но больше всего ему хотелось лечь рядом с ней и нежно ласкать ее.

— Ты должна поспать.

— Майкл?

— Что?

— Ничего, — сказала Робин, шумно вздохнув. Не было смысла объяснять, что она не такая, как Джоанна. Он не станет слушать. — Спокойной ночи.

Он промолчал в ответ. Просто ушел, крепко закрыв за собой дверь.

Проснувшись на следующее утро, она осторожно пошевелила головой, потом медленно открыла глаза. Слава Богу, кошмарная боль ушла. «О Господи, — подумала она, — что со мной происходит?» И обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

Жалость к себе всегда была чужда ей. Хотя события последних дней могли сломить кого угодно. Депрессия действовала на нее разрушительно.

Она поднялась с постели и, пока лежала в теплой ванне, сумела взять себя в руки.

— Ты не первая женщина, потерпевшая крушение в любви, Робин Джейн, — говорила она себе, — и не последняя. — Она потерла мочалкой то место, где билось ее разбитое сердце, и подумала: сколько же времени потребуется, чтобы избавиться от этой боли?

За завтраком она читала утренние газеты, мысленно возвращаясь к той ситуации. Репортажи о вчерашней игре подробно рассказывали о неприятном инциденте. Она готова была провалиться сквозь землю, когда увидела фотографию, на которой было запечатлено, как она бьет Пата Карни. А вот Майкл несет ее с поля. Какой стыд!

Перед началом игры Робин увидела Пата Карни неподалеку от центра поля. Она глубоко вздохнула для храбрости и направилась прямо к нему, толпа сопровождала каждый ее шаг улюлюканьем и свистом. Робин поморщилась — такого не случалось с того дня, когда она впервые вышла на поле в составе школьной команды.

Пат смотрел, как она приближалась, и быстро пригнулся, прикрывая руками причинное место.

Робин покраснела до кончиков волос, когда толпа разразилась смехом в ответ на этот жест. Ее улыбка растаяла. Но смело глядя прямо ему в глаза, она протянула руку.

— Я пришла извиниться, Пат, — сказала она. — Не знаю почему, но я впервые потеряла самообладание. Прости, пожалуйста…

Секунду-другую Пат смотрел на нее. Затем взял ее руку и крепко пожал. Толпа аплодировала их примирению.

— А… — пробормотал Пат. На лице его выступила краска. — На самом деле это мне следует извиниться. Нет, не перебивай! Вообще-то… никто не поверил бы, что ты можешь обращать внимание на подобные глупости.

Робин онемела. Она ждала, что он скажет дальше. Пат нервным жестом пригладил свои рыжие волосы и еще больше покраснел.

— После того как я получил по заслугам, я все понял… и готов провалиться на месте из-за своих слов. Мы часто говорим тебе всякие гадости, чтобы выбить из колеи. И когда не добиваемся нужного эффекта, стараемся найти более обидные слова. Поверь, Робин, это всего лишь слова, я и не думал ничего подобного… Прости.

Непомерная тяжесть упала с ее плеч. Она улыбнулась и чмокнула его в щеку.

— Извинения приняты, Пат. И спасибо за объяснение. — Она повернулась, направляясь к скамейке запасных.

Майкл нахмурился и произнес с нескрываемым сарказмом:

— Приятный поцелуй?

— Ревнуешь? — Робин вскинула тонкую бровь.

— Размечталась.

Пряча боль и обиду, Робин повернулась к «сателлитам». Резко хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Все хорошо! Пошли на поле и выиграем этот матч!

Они победили-таки в этой игре, но проиграли следующую. Майкл поставил ее в игру, но продолжал игнорировать. Хотя трижды взглянув украдкой в его сторону, она ловила отнюдь не равнодушие в его изумрудных глазах. Словно на качелях, переходила она от надежды к отчаянию. Когда его не было рядом, ей удавалось подавить в себе любовь, которая вспыхивала вновь в ту минуту, как только она видела его.

В ночь перед последней игрой она сидела на кухне, тупо жуя сандвич и не чувствуя его вкуса. Она улыбалась, вспоминая прошлый сезон, Билли Грина, Брента, Рика — всю команду, и вновь переживала радость от того, что они в конце концов приняли ее. Она не могла не испытывать чувства гордости, ведь ее скромное участие в игре помогло команде сдвинуться с мертвой точки. Вспоминала, как надувала шарик жвачки, как дразнила Майкла, показывая ему язык, и как при этом вытягивалось его лицо, и тихонько смеялась. Потом вдруг ей взгрустнулось, когда она вспомнила их жаркие объятия в патио, и в парке, и на ее тахте…

К черту все это! Почему он не может любить ее? О Господи, сколько же еще времени терпеть эту муку?

Она вышла из-за стола, ударившись в спешке о стул, натянула футболку поверх забинтованной груди, надела синие шорты и отправилась на стадион.

Робин заняла место в отсеке, предназначенном для отработки удара, — встала напротив автомата, который исполнял работу питчера, бросая мячи. Это займет минут тридцать. Тридцать минут она могла не думать о Майкле.

Только она вздохнула с облегчением, как автомат отключился и сам предмет ее мыслей предстал перед ней, одетый в небесно-голубую тенниску и синие хлопковые брюки. Его светлые волосы блестели в лучах солнца. Боль внутри начала оживать. О Боже! Он был именно таким, каким она представляла себе в мечтах мужа или любовника. Она взглянула на его красивое лицо, спрашивая себя: сможет ли она когда-нибудь полюбить кого-то так же, как любит его? Увы, ответ был предрешен.

— Какого черта ты тут делаешь? — Его рука потянулась к ней, голос гулким эхом прокатился по пустому стадиону.

Для Робин его тон стал последней каплей. Слезы навернулись на глаза.

— Я не заслуживаю этого, Майкл. Я ничего не сделала тебе, разве что… полюбила тебя. Да, — добавила она быстро, когда его лицо исказила гримаса недоверия. — Я хранила твою карточку, потому что она напоминала мне о единственном в мире мужчине, который обратил внимание на одинокую девушку. Чтобы жить, я должна была помнить, что есть человек, который не смотрел на мое увлечение как на чудачество. Бейсбол не был моей жизнью, но стал ее частью. Я не знала мужчину на фотографии. Не была влюблена в тебя тогда. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но я влюбилась в тебя именно сейчас.

Слезы бежали по ее щекам, но она не вытирала их.

— Что ж, я внесла некоторое разнообразие в этот сезон. Не волнуйся, я уеду, как только смогу. И тогда, Майкл Аллен Райан, ты вернешься в свою нору, темную и одинокую, чтобы никогда не выходить оттуда!

Она подошла к автомату, выбрала цель и нужную скорость, а когда подняла глаза, его уже не было. Глотая слезы, Робин продолжала тренировку. Стараясь вкладывать все силы в замах, посылала мяч точно в левую часть поля.

Майкл в замешательстве покинул поле. Его тяжелые шаги гулко отдавались в коридоре, когда он шел к выходу на трибуны. Он видел, что Робин все еще занята тренировкой, и спустился вниз, выбрав такое место, где она не могла бы увидеть его. Он сел, обхватив голову руками и упершись локтями в колени. Его глаза в шоке закрылись.

Она любит его! Она так сказала. О Господи, конечно, она любит его. Искренность ее слов не оставляла сомнений. И сейчас он спрашивал себя, а сомневался ли он прежде? В течение сезона все свое свободное время она проводила с ним, изобретательно отыскивая поводы для встреч. Она любит его — мужчину с травмированным коленом. Мужчину, который так нуждается в ее любви.

— О Боже! — простонал он. Открыв глаза, посмотрел на Робин. Мяч летел к ней. Она размахнулась, вкладывая в удар все свои силы, и послала мяч в левую часть поля. Он наблюдал, как раз за разом она повторяла и повторяла этот удар.

Это похоже на стиль ее жизни, думал он. Не важно, что она делает, главное — как.

И как непохоже на него! Он отступил, сдался… Его карьера потерпела фиаско. Он потерял женщину. Он стал сам себе неинтересен, он продолжал жить, на самом же деле был мертв!

А ведь судьба предоставляла ему шанс! Но вместо того чтобы воспользоваться им, он, жалея себя, говорил, что его снова обманули, и сам обманывал первым. Какой же он дурак!