— Были времена, когда мне приходилось ставить его на место за амбиции, желание занять позицию пробивающего. Господи, видела бы ты, как он пытался пробить левой рукой!

На следующий день Майкл позвонил в девять утра.

— Наводи красоту, малышка. У нас интервью с репортером из «Спортс иллюстрейтед». Они хотят поместить твою фотографию на обложку.

Это был удар не менее ощутимый, чем скольжение в базу головой вперед.

Как только появился номер журнала с ее фотографией, она купила пятнадцать экземпляров, на каждый из которых надела прозрачную обложку.

Сезон близился к концу. Оставалось еще пять игр на выезде. Всего пять, но дорога всегда очень изматывала. Робин сидела в своей гостиной, рассматривая альбом с наклеенными в нем вырезками из газет и журналов. Приятное занятие в свободный день, и сейчас она даже чуть-чуть жалела, что сезон заканчивается.

Как волнующе все это было! Робин листала большой альбом, улыбаясь некоторым статьям, оживлявшим в памяти моменты уходящего сезона, в котором она так удачно проявила себя. Осторожно вырезав обложку из журнала, она вложила ее в альбом. Затем нашла статью о Майкле, напечатанную в этом же номере, и отложила в сторону.

Робин поднялась и взяла другой альбом, в котором хранила все, что относилось к карьере Майкла, а также его старую фотографию. «Зачем она мне?» — улыбнулась она. Невероятно, но теперь у нее есть оригинал. Не успела она насладиться этой мыслью, как Майкл позвонил в дверь.

— Входи! — крикнула она, не сходя с места. — Дверь не заперта.

— Почему? — осведомился он, закрывая дверь за собой.

— Потому что я ждала, что ты придешь. — Она потянулась, подставив губы для поцелуя.

Подняв голову, Майкл наткнулся взглядом на альбомы и журналы, лежащие на тахте, и присел рядом с Робин. Листая альбом, отметил про себя, что она хранила каждую статью из местной газеты, где было хотя бы что-то написано о ней.

— Взгляни, Майкл. Я не могу поверить в это. — Она протянула ему письмо.

— Тебе предлагают быть спортивным обозревателем в «Спортс нетворк»?

— Да. Разве не глупо?

— Глупо? Такое случается раз в жизни! Как следует подумай, прежде чем отказаться.

— Но я не хочу заниматься этим, я всегда мечтала преподавать. — Она разглаживала кулаком его фотографию, которую только что вклеила в альбом.

— Что ты делаешь? — нахмурился Майкл.

— Я хранила ее много лет. О Господи, милый! Ты даже не знаешь, как много ты значил для меня.

Он поморщился от неприятного предчувствия.

— Не понял…

Робин рассмеялась.

— Когда-то, в свой последний сезон, ты посетил Алабамский университет в поисках пополнения. В тот вечер в университетском клубе устраивали танцы. Я пошла. Знаешь, я тогда была такая зажатая, слишком скромная — в общем, абсолютная серенькая мышка. Кто-то сообщил тебе, что я только что создала бейсбольную команду, чем, впрочем, нажила и нескольких врагов, нахмурившись, добавила она. — Все избегали меня. Но только не ты. Ты оглядел зал и, проигнорировав всех красивых девушек, пригласил меня, причем дважды. Мой герой. — Робин вздохнула, потянулась и звонко чмокнула его в щеку.

Герой? И это длилось четыре года? Невероятно… Он взял альбом и обнаружил, что там собраны чуть ли не все статьи о нем. Его сердце глухо забилось, когда он увидел на одной из фотографий себя и Джоанну. Сделав паузу, он пробежал глазами свежую статью из «Спортс иллюстрейтед». Последний абзац привлек его внимание.

«Подобно любящим родителям, которые пестуют своих детей, готовя их к самостоятельной жизни, Райан готовит своих игроков для большого бейсбола. Не жалея сил, он делает все, чтобы его питомцы смогли перейти в высшую лигу».

Майкл поднялся. Его трясло, лоб покрылся испариной.

— Я должен идти. — Ему удалось объявить это более или менее спокойным тоном.

— Идти? Но ты только что пришел, — удивилась Робин.

— Я не очень хорошо себя чувствую.

Она поднялась, приложила ладонь к его лбу. Заметила капельки пота на верхней губе.

— Иди домой и ложись. Я попозже навещу тебя.

— Нет! — воскликнул он. К черту, он должен подумать. Он выскочил, хлопнув дверью.

Майкл не помнил, как добрался до дома. Он знал лишь одно: ему необходимо находиться там, где он мог чувствовать себя в безопасности. Он увидел журнал, оставленный кем-то перед его дверью, и поднял его. Приложенная записка гласила: «Думаю, что тебе не помешает лишний экземпляр. Суинни».

Суинни. Старый ублюдок, который шпионил за Робин, пытаясь сфотографировать ее в раздевалке в начале сезона.

Майкл развернул таблоид и залился краской. Он целует Робин в парке! Они тогда были в Чаттануге, штат Теннесси. И соответствующий заголовок: «От шорт-стопа до любовницы тренера!»

Робин вздохнула. Решив, что на сегодня хватит, она отложила альбом в сторону. Мысли о Майкле не давали сосредоточиться. Он выглядел совершенно больным. Теперь он отдохнул, и пора его проведать.

Выходя из дома, открыла почтовый ящик и взяла почту. Невольно улыбнулась, увидев обратный адрес на конверте. Письмо из местной школы. Возможно, ее приглашают тренировать команду мальчиков. Разорвала конверт. Так и есть — приглашение на работу. Она подпрыгнула от радости, воображая, как сообщит эту потрясающую новость Майклу.

Ей хотелось поскорее увидеть его, и Робин мчалась с бешеной скоростью. Она ликовала — два последних месяца были поистине счастливыми, месяцы, полные радости и поцелуев, восторга и нежности. При этом ни один из них не заговаривал о будущем.

Робин предполагала, что не уедет до января, если примет предложение в Бирмингеме. А если останется здесь и ответит согласием на предложение битлвиллской школы? Тогда до начала нового семестра сможет работать с детьми на добровольных началах. Она отправит вещи на хранение в Тускалусу, поселится там и будет находиться недалеко от Майкла, Ведь он, конечно же, намерен продолжить их отношения — в этом не могло быть сомнений.

Припарковав автомобиль около его дома, Робин поспешила к двери. Она решила не звонить, подумав, что он, возможно, спит. Дернула за ручку входной двери и обнаружила, что она открыта. Робин улыбнулась… Разумеется, он открыл специально для нее. Она позвала его и, не получив ответа, прошла через пустые комнаты в кабинет. Ее сердце проделало головокружительный вираж — так случалось всегда, когда она видела его. Господи, она любит его!

— Майкл, — прошептала Робин.

— Убирайся отсюда!

Она отшатнулась от грубого крика, словно от удара, но потом сообразила, что во всем виновата болезнь. Итак, он был отвратительно нетерпелив, она уже успела привыкнуть к этому. Робин шагнула к кушетке, обитой коричневым бархатом.

— Майкл!

Он поднял на нее глаза, налитые кровью.

— Ну, что ты уставилась? Никогда не видела пьяного? — Он поднял бутылку. — «Южный комфорт». Как раз то, что мне нужно. — Он наполнил высокий стакан и, отклонившись на подушки, начал пить, исподлобья поглядывая на нее. — Раз уж ты здесь, тебе стоит взглянуть на дело рук Суинни. — Он неуверенно двинулся, пролив янтарную жидкость на журнальный столик.

Робин потянулась, чтобы взять стакан. Он резко отстранился.

— Не прикасайся ко мне! Ты не сиделка. И не моя любовница! — Он снова откинулся на подушки и процедил сквозь зубы: — У меня никогда не было любовницы.

Перед его мысленным взором всплыла Джоанна, отчетливо послышатся ее издевательский смех, заполнивший всю гостиную: «Ты хочешь иметь семью? Да ты даже не знаешь, как это делается…» Он снова ощутил унижение, которое почувствовал тогда, — ущемлена была его гордость, его достоинство. «С моим опытом, — язвительно продолжала она, — я могла бы кое-чему научить тебя. Великолепное шоу — затащить великого Майкла Аллена Райана в постель! Подумать только, девственник! О, ради Бога! То-то будет потеха, когда об этом узнают все».

Сердце Робин, казалось, вот-вот выскочит из груди. Что все это значит? Откуда такая откровенная злость? Она посмотрела на таблоид, развернутый на столе, и охнула, заметив фотографию — она в объятиях Майкла — и заголовок!