Мурзавецкая. Милости прошу во всякое время.
Беркутов. Ах, извините! У меня есть к вам небольшая просьба.
Мурзавецкая. Что такое, батюшка? Очень рада служить, чем могу.
Беркутов. Я имею поручение от соседки моей, Евлампии Николаевны. Дело-то не важное.
Мурзавецкая. Как не важное? Нет, уж это она напрасно так думает.
Беркутов. Во-первых, она просит у вас извинения и сама сегодня будет у вас.
Мурзавецкая. Вот так-то лучше, давно бы ей догадаться.
Беркутов. А что касается до долга ее мужа вашему покойному брату, или теперь вашему племяннику, так неизвестно, признавал ли господин Купавин этот долг.
Мурзавецкая. Признавал, сам признавал, как же.
Беркутов. Да почем вы знаете?
Мурзавецкая. Письмо есть.
Беркутов. Послушайте, Меропа Давыдовна, и вы этому верите?
Мурзавецкая. Да как не верить, коли и документы, и все у меня налицо.
Беркутов. Какие же они негодяи! Что они с вами делают!
Мурзавецкая. Кто это, кто?
Беркутов. Племянничек ваш, Аполлон, и компания.
Мурзавецкая. Да вы не забывайтесь, милостивый государь! Вы у меня в доме.
Беркутов. Нет, гоните его, гоните всех их скорее!
Мурзавецкая. Он дворянин… Да если б он слышал. Да и я… ведь я его тетка! Или извольте замолчать…
Беркутов. Позвольте! Я вас понимаю: у вас такое любящее сердце, вы и не подозреваете всей гнусности…
Мурзавецкая. Нет, увольте меня от ваших разговоров! Сделайте одолжение, увольте! Прошу вас, увольте!
Беркутов. Что они? Им терять нечего. А этакую даму, почтенную, видеть на скамье подсудимых! Вся губерния будет смотреть…
Мурзавецкая (в испуге). Как на скамье подсудимых?
Беркутов. Я вам сейчас объясню: скрывать незачем, уж все это теперь многим известно; завтра дойдет до прокурора, начнется следствие. Главный виновник, Горецкий, ничего не скрывает, его, должно быть, скоро арестуют.
Мурзавецкая. Да что такое, что?
Беркутов. Написаны фальшивые векселя на покойного Купавина; сделано это вчера; я подозреваю вашего племянника, не вас же подозревать, в самом деле.
Мурзавецкая. Нет, нет, не меня, не меня!
Беркутов. Написали письмо от имени Купавина вашему племяннику и два векселя, достали из кладовой старую конторскую книгу и положили их туда. (Увидав на столе книгу.) Вот в такую книгу. (Берет книгу и развертывает.) Да вот они здесь! И в книге счет выведен… помарки, почистки. Прекрасно! Вещественные доказательства…
Мурзавецкая. Батюшка, не погуби!
Беркутов. Теперь моя главная забота: спасать вас.
Мурзавецкая. Спасай меня, батюшка, спасай! В ножки поклонюсь.
Беркутов. Не беспокойтесь! Я постараюсь всеми силами потушить это дело. Вас очень жаль! Чем вы виноваты!
Мурзавецкая. Ничем, батюшка, ничем!
Беркутов. Еще есть письмо, по которому вы получили тысячу рублей.
Мурзавецкая. Уж не упомню, батюшка, не упомню; память плоха стала.
Беркутов. Я вам напомню. (Вынув из кармана письмо.) Вот оно! Оно того же мастера. Вам надо будет деньги возвратить.
Мурзавецкая. Где ж я возьму, уж я их все раздала бедным; они теперь Бога молят… не отнимать же у них.
Беркутов. Разумеется, вы были в заблуждении; но что ж делать, возвратить придется, если дело дойдет до суда. Впрочем, вы пока не беспокойтесь, выкиньте все это из головы!
Мурзавецкая. И рада б выкинула, да нейдет. Ошеломил да и говорит: из головы выкиньте!
Беркутов. Развлеките себя! Поговорим о чем-нибудь другом.
Мурзавецкая. Боюсь я, голубчик, окружного-то суда; страсть как боюсь.
Беркутов. Ну, может быть, дело как-нибудь и уладится. Вот вам новость! Лыняев сделал предложение Глафире Алексеевне.
Мурзавецкая. Да ну их! Что это сердце-то как дрожит… Изловила-таки она его!
Беркутов. И, кажется, очень ловко.
Мурзавецкая. Поделом ему! Ничего мне его не жаль! Не унимается сердце-то… А вы-то холостой?
Беркутов. Холостой.
Мурзавецкая. Что ж не женитесь?
Беркутов. Сначала дела мешали, а теперь невесты не найду. Посватайте!
Мурзавецкая. Кого б тебе посватать? Вот в виски вступило. Да чего ж лучше, соседка твоя, Евлампия Николаевна.
Беркутов. Она, кажется, не очень расположена ко мне; а я бы не прочь.
Мурзавецкая. Так сватать, что ли?
Беркутов. Сватать не сватать, а я бы попросил вас поговорить с ней поласковее, узнать ее мнение, посоветовать ей.
Мурзавецкая. Да уж не учи, я не глупей тебя на эти дела. Только ты меня выручи! Да вот тысяча-то рублей…
Беркутов. Вы для меня, а я для вас. Евлампия Николавна должна сейчас приехать, а вместе с ней и Глафира Алексеевна, и Лыняев.
Мурзавецкая. Так уж ты меня извини, я пойду распоряжусь. Надо завтрак приготовить и кофей, жениха-то принять; ведь племянник будет.
Беркутов. Обо мне не беспокойтесь! Мне бы нужно сейчас же видеть Чугунова.
Мурзавецкая. Да он, каторжный, тут. Я его сейчас пошлю. Вукол, Вукол! Да вот он!
Мурзавецкая уходит. Входит Чугунов.
Явление шестое
Беркутов, Чугунов.
Беркутов. Здравствуйте, Вукол Наумыч! (Подает руку.)
Чугунов. Мое почтение, Василий Иваныч! Давно ли пожаловать изволили-с?
Беркутов. Только что приехал. Очень приятно вас видеть. Как поживаете, Вукол Наумыч?
Чугунов. Благодарение Создателю, Василий Иваныч, не жалуюсь.
Беркутов. Душевно рад. Я вас от дела не отвлекаю ли? Мне желательно поговорить с вами несколько минут.
Чугунов. Сколько вам угодно. Готов служить.
Беркутов. Нужно мне, почтеннейший Вукол Наумыч, некоторые сведения собрать насчет здешней местности.
Чугунов. Да-с? (Вынув табакерку.) Не прикажете ли?
Беркутов. Не нюхаю; а впрочем, позвольте! (Нюхает.) Чем это он пахнет?
Чугунов. Жасмином-с. Нарочно произращаю: и цветок приятно иметь в доме на окне, и запах-с. Хорошие табаки стали из моды выходить. Прежде был табак под названием «Собрание любви», — вот, я вам доложу, Василий Иваныч, табак был… Так что же вам угодно насчет местности?
Беркутов. Видите ли, поговаривают о Сибирской железной дороге; мы, как здешние помещики, заинтересованы в этом деле; и если нет никаких физических препятствий, гор, например…
Чугунов. Препятствий и гор нет-с, плоская губерния. Только что же мы будем доставлять в Сибирь, какие продукты?
Беркутов. Продукты есть, Вукол Наумыч.
Чугунов. Интересно послушать-с.
Беркутов. Я думаю, вам случалось читать в газетах, что в последнее время много стало открываться растрат, фальшивых векселей и других бумаг, подлогов и вообще всякого рода хищничества. Ну, а по всем этим операциям находятся и виновные; так вот эти-то продукты мы и будем посылать в Сибирь, Вукол Наумыч.
Чугунов. Шутить изволите.
Беркутов. Какие шутки! Да вот, недалеко ходить, сейчас один молодой человек сам сознался, что наделал фальшивых векселей.
Чугунов (качая головой). Скажите пожалуйста, какие дела творятся на белом свете!
Беркутов. Как его фамилия-то? Горецкий, кажется.
Чугунов. Горецкий… позвольте! Есть такой, есть-с… слыхал.
Беркутов. Он говорит, что его принудили, и черновые представил, с которых его списывать заставляли.
Чугунов. Очень нужно путать людей! Не понимаю. Ведь уж ему не легче от того будет. Молод еще.
