— Какой уж есть… — Дейдра на минуту задумалась, затем, казалось бы, без всякой связи с предыдущим произнесла: — Ты ничего не слышал про Брана Эриксона, барона Ховела…

— Нет, ничего. А кто он такой?

— Очень опасный колдун. Остерегайся его.

Когда под радостные восклицания толпы и беспорядочные завывания труб корабль пришвартовался к причалу в димилиокском порту, на его борт в сопровождении свиты празднично разодетых дворян взошли два молодых человека.

Старший из них, лет двадцати трёх, был высокий (хоть и ниже Кевина) голубоглазый шатен крепкого телосложения, с ястребиным носом, чересчур тонкими губами и непропорционально маленьким безвольным ртом. В его манерах проглядывалась скорее надменность, чем подлинная властность, а взгляд выдавал в нём серую посредственность, тщательно и тщетно скрываемую под маской неуместной горделивости. Держался он высокомерно, чуть ли не ежесекундно подчёркивая своё превосходство над остальными.

Младший был ровесник Кевина, русоволосый, среднего роста, с нескладной, немного угловатой фигурой. Он явно не производил впечатление крепыша, а лёгкие тени под глазами свидетельствовали о том, что он не отличался отменным здоровьем. Его некрасивое веснушчатое лицо, тем не менее, внушало симпатию, а серые со стальным оттенком глаза смотрели на Дейдру с затаённой нежностью.

Оба церемонно поклонились Дейдре.

— Безмерно рад видеть вас целой и невредимой, дражайшая кузина, — произнёс старший с наигранным и, как показалось Кевину, насквозь фальшивым воодушевлением.

— Хотелось бы надеяться, что радость ваша искренняя, кузен Эмрис, — холодно ответила она, всем своим видом показывая, что не верит ни единому его слову. Затем обратила свой взгляд на младшего и приветливо улыбнулась ему.

— Я счастлив, что всё обошлось, Дейдра, — сказал тот с теплотой в голосе.

Дейдра протянула ему руку, которую он галантно поцеловал.

— Вот в твоей искренности, Колин, я ничуть не сомневаюсь, — сказала она. Обращение на ты в официальной обстановке ни в коей мере не было проявлением фамильярности, оно лишь подчёркивало разницу в отношении Дейдры к своим собеседникам. Логрийские аристократы вообще редко употребляли множественное число, обращаясь к равным себе по возрасту и занимаемому положению.

Покончив с приветствиями, Дейдра отступила немного в сторону и взяла Кевина за локоть.

— Знакомьтесь господа: лорд Кевин МакШон, герцог Лохланнский. Прошу любить и жаловать. — Она сделала паузу и взглянула на Кевина. — Позвольте вам представить, милорд, моих двоюродных братьев — принца Эмриса Лейнстера, наследника престола, и Колина Лейнстера, королевского магистра колдовских искусств.

Тонкие губы Эмриса растянулись в холодной усмешке, он небрежно кивнул. Колин же напротив — доброжелательно улыбнулся ему.

— Рад познакомиться с сыном лорда Шона Майги, — произнёс он. — Надеюсь, мы с вами станем добрыми друзьями.

— Я в этом уверен, мой принц, — вежливо ответил Кевин.

— Полагаю, сестрица, — с противной ухмылочкой отозвался Эмрис, — ваше целомудрие не слишком пострадало в этой передряге?

Колин метнул на старшего брата гневный взгляд, глаза его сузились от гнева, профиль заострился. Внезапно Эмрис высунул язык, словно собираясь подразнить Колина… и тут же крепко сжал его зубами.

В окружении принцев послышались сдержанные смешки. Эмрис, мигом растеряв всю свою надменность, быстро спрятал укушенный язык во рту и затравленно посмотрел на младшего брата. Только тогда Кевин сообразил, что Колин с помощью колдовства покарал Эмриса за его последние слова.

А Дейдра, как ни в чём не бывало, невозмутимо произнесла:

— Своим спасением я всецело обязана лорду Кевину МакШону. Это он вызволил меня из рук готийцев.

Кевин едва не разинул рот от неожиданность. Однако в последний момент сладил с изумлением и никак не выдал своих чувств, лишь опустил в растерянности глаза, что было воспринято присутствующими, как проявление скромности.

— Ага! — сказал Колин и с уважением взглянул на Кевина. — А я всё гадал, как тебе удалось бежать.

— Бежала я сама, — ответила Дейдра. — Добравшись до готийской границы, мои похитители уже чувствовали себя как дома и потеряли бдительность, а я этим воспользовалась. Во время привала освободилась от верёвок, вскочила на ближайшую лошадь и помчалась на юг. Но меня обязательно поймали бы, если бы вовремя не подвернулся наш дорогой герцог… — Она сделала паузу и улыбнулась. — Увидев девушку, которую догоняло полдюжины вооружённых мужчин, он ни мгновения не сомневался, на чью сторону встать. Одного из моих преследователей он застрелил, ещё двух ранил, а от остальных мы оторвались и уже без приключений доехали до Каэр-Сейлгена… И представляете, — вдохновенно продолжала лгать Дейдра, — когда лорд Кевин узнал, кто я такая, то попросил никому не рассказывать о своём участии в моём освобождении. Дескать, не хочет ни к чему обязывать моего отца. Однако я считаю, что это неправильно. Страна должна знать своих героев.

Чувствуя на себе восхищённые взгляды присутствующих, Кевин от всей души пожалел, что не может провалиться сквозь землю… то бишь, сквозь палубу корабля. И опровергнуть слова Дейдры было нельзя, поскольку теперь он знал, как было на самом деле, и понимал, что Дейдра объявила его своим избавителем, чтобы скрыть действительные обстоятельства своего бешства.

Между тем Колин подошёл к Кевину и крепко пожал ему руку.

— Господин герцог, у меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою признательность, — с жаром проговорил он. — Если бы не вы, мы наверняка потеряли бы Дейдру. Похищение было обставлено так, что все уверовали, будто бы это дело рук атлантов, и погоня пошла по ложному следу. А когда мы обнаружили обман, было слишком поздно. Так что отныне я ваш должник… И не только я — а и вся королевская семья. Уверен, мой дядя король согласится со мной.

А Дейдра с довольной улыбкой глядела на него, и вдруг Кевин понял, чтó она думает: теперь Брану Эриксону будет непросто добраться до него, героя-спасителя единственной дочери короля; теперь её отец будет вынужден оказать ему покровительство, уберечь его от Эриксона, прозванного Бешеным бароном.

Но кто он такой, чёрт возьми, этот Бран Эриксон? Бешеный барон Эриксон…

Поздно вечером, когда Кевин возвратился с праздничного пира в отведённые для него роскошные покои во дворце губернатора и уже собирался лечь спать, к нему заглянул принц Колин. В руках он держал бутылку и два хрустальных бокала.

— Я заметил, что за столом ты почти ничего не пил, — после обмена приветствиями сказал Колин, переходя на дружеское «ты». — Вот и подумал, что если ты не очень устал, может, посидим немного, поболтаем.

Кевин охотно согласился. Впервые с тех пор, как он повстречал Дейдру, ему предстояло спать в целомудренном одиночестве, и он сильно подозревал, что эта ночь будет бессонной. А вечер, проведённый в беседе с Колином, представлялся ему не самой плохой альтернативой мрачным раздумьям наедине с самим собой.

Колин поставил бутылку и бокалы на стол, затем вернулся к двери, ведущей в переднюю, и быстро провёл пальцами по косяку. Прямоугольник двери слабо засветился, будто намазанный фосфором, а спустя секунду погас.

— Вообще-то слуги опасаются подслушивать мои разговоры, — прокомментировал свои действия Колин. — Но излишняя осторожность никогда не повредит. Да и марку держать надо.

Они устроились за столом друг напротив друга. Колин наполнил оба бокала и поднял свой.

— За нас. Чтобы всё было хорошо.

— Чтобы всё было хорошо, — эхом отозвался Кевин.

— Только осторожно, — в самый последний момент предупредил Колин. — Не поперхнись. Это настоящее виски из Ирландии, не местные помои.

Они выпили. Колин слегка причмокнул, достал из бокового кармана небольшую шкатулку, положил её на стол и откинул крышку.

— Угощайся.

Кевин покачал головой: