Супруга Старостина, Светлана, работала гинекологом в районной женской консультации и за неделю уставала не меньше мужа. Хотя пребывание на даче в субботу не обещало безмятежного отдыха в шезлонге, а всегда оборачивалось работой на участке, смена обстановки уже сама по себе обещала восстановление сил.

По недовольному сопению супруги Старостин понял, что она тоже не спит.

– Да чего они разорались? – недовольно пробурчала Светлана, натягивая одеяло на голову. – Хоронят кого, что ли?

– Да какие похороны в такую рань? – безнадежно промычал Старостин, понимая, что с мечтой о субботнем продолжительном сне можно распрощаться.

– Ненавижу ворон, от них смертью веет.

– Еще бы, возле кладбища живем…

– Это все потому, что ты не умеешь ждать. Всегда соглашаешься на первое предложение. Твои сослуживцы не дураки, все, как один, отказались от этой квартиры, только ты обрадовался.

– А про себя забыла? Сама же уговаривала: давай переедем, давай переедем, не могу больше в этой клетушке…

– А ты бы еще десять лет торчал в той дыре на окраине!

– Ну вот, опять начинается! – Старостин сел и стал растирать обеими руками слипающиеся глаза. – Ты можешь хоть раз не портить мне выходные с самого утра?

– А ты мне уже тринадцать лет портишь, и не только выходные, но и всю жизнь, – не шевельнувшись, ответила она. – Вышла бы за Колю – горя бы не знала.

Он теперь в собственном особняке живет на Рублевке.

Старостину все труднее было бороться с раздражением.

– Вот бы и выходила за своего Колю! Кто тебя за уши тащил?

– Да ты же и тащил, – обыденно буркнула Светлана. – Забыл, как уговаривал?

– Ну, уговаривал… А кто был твой Колька пятнадцать лет назад? Еле-еле институт закончил, чуть ли не всем курсом ему дипломную писали.

– Ну и что? Зато ты у нас был отличником! А теперь кто? Шерлок Холмс с майорским окладом.

– Для тебя еще не все потеряно. Твой Колька с очередной женой развелся, сейчас свободен. Ступай к нему, может, примет по старой памяти, – полушутя-полусерьезно сказал Старостин.

– Ха! – откликнулась жена. – Очень я ему теперь нужна – с двумя детьми и расшатанными нервами.

– А при чем тут дети? О детях речь и не идет.

– Ты хочешь сказать, что отпустишь меня одну? Но я же все-таки мать, я должна о них заботиться. И потом, им отец нужен, а не богатый дядя.

– Ну и не морочь мне голову с самого утра, – утомленно сказал Старостин, откидывая одеяло и вставая с постели.

Сунув ноги в растоптанные шлепанцы, он направился в ванную. Ополоснув лицо холодной водой и выпрямившись, взглянул на свое отражение в зеркале.

Перед глазами было измученное, помятое, невыразительное лицо с бесцветными бровями и такими же ресницами. Старостин родился почти стопроцентным альбиносом, и за глаза сослуживцы в «убойном отделе» МУРа называли его либо Кроликом, либо Белой вороной.

Сквозь шум льющейся воды донеслась трель телефонного звонка. «Ну что там опять стряслось в такую рань? – поморщился он. – С самого утра достают».

Он вышел в коридор и снял трубку.

– Володя? – Старостин узнал голос своего шефа – начальника отдела полковника Арсеньева.

– Я, Виктор Васильевич.

– Слушай, такое дело… Я, конечно, понимаю, что лишаю тебя заслуженного отдыха, но мне только что позвонили из Чертанова. Это по твоей части.

«Ясно, семейный уикенд накрылся», – обреченно подумал Старостин, живо представив себе грядущую сцену объяснения с женой.

– Что случилось?

– В Битцевском парке обнаружили труп женщины. Множество ножевых ранений…

– Они там что, сами не могут разобраться? – пытаясь ухватиться за соломинку, спросил Старостин.

– На бытовуху не тянет. Ясно, что все равно к нам попадет. Так что поезжай, разберись на месте. Машину за тобой я уже выслал.

– Час от часу не легче, – простонал Старостин, кладя трубку.

Ничего не сказав жене, он вернулся к прерванному утреннему туалету.

Сквозь жужжание электрической бритвы не сразу услышал, как в ванную комнату заглянула супруга.

– Только не говори мне, что тебя опять срочно вызывают на работу.

– А я ничего и не говорю, – ответил он, не оборачиваясь и продолжая водить электробритвой по щеке.

– Кто звонил? – мрачно спросила жена.

– Арсеньев. – Значит, я не ошиблась. Почему ты молчишь?

– А что говорить? Ты за меня все сказала.

– Ну вот, приехали. – Поджав губы, Светлана развернулась и ушла.

«Послать бы все к едрене фене! Надоело до смерти!.. Всем что-то от меня нужно: жене – одно, начальству – другое, детям – третье. Уехать бы в деревню, к черту на рога, забыть про всех, ковыряться в земле, бычкам хвосты крутить, а по вечерам с мужиками хлебать самогонку… Вот была бы жизнь! А надоест животноводством заниматься – садись и пиши детективы. Материала накопилось – выше крыши. Писателем бы стал не хуже Корецкого».

Едва закончив приводить себя в порядок, Старостин услышал звонок в дверь.

«Карета подана», – подумал майор, на ходу затягивая узел галстука.

– Свет, я поехал. Ты там извинись за меня перед детьми.

Жена, которой совсем не хотелось ехать на дачу в душной, переполненной электричке, ничего не ответила.

Пансионат «Лесные дали» обосновался в сосновом бору на берегу Яузы.

Широкий песчаный пляж манил к себе любителей активного отдыха, которых собралось уже не меньше двух десятков. В небо взлетал волейбольный мяч, доносился плеск воды и громкий смех.

Микроавтобус остановился возле главного корпуса пансионата – мрачноватого трехэтажного здания с длинными рядами балконов на каждом этаже.

Претенденток на роль в новом фильме встретила мужеподобная дама неопределенного возраста в широком клетчатом пиджаке и измятых, чуть расклешенных брюках.

Рыжими, прокуренными зубами она грызла дымящуюся «беломорину», руки были заняты широким блокнотом, а на отвороте пиджака красовался запечатанный в пластик бейдж с надписью «Администратор».

– Так, девочки, – сказала она сиплым, прокуренным голосом, поправляя рукой непослушно торчащие в разные стороны волосы. – Прошу не разбегаться!

Сначала проведем перекличку.

Она раскрыла блокнот, зачитала фамилии и рассортировала участниц проб по парам.

– Все остаются до завтрашнего вечера. Двухместные номера заказаны, обед, ужин и завтрак – тоже.

– А я не предупредила мужа, что сегодня меня не будет дома, – сказала одна из претенденток.

– Здесь есть телефон – позвоните, – властно распорядилась администратор.

Перекличка закончилась, но фамилии Мазуровой в списке не оказалось.

«Ну конечно, – подумала Наталья, – я же никому не представлялась».

Недоразумение уладилось легко. После того как ее данные были аккуратно переписаны в блокнот, администратор повела девушек за собой.

Наталья была единственной, кто не взял с собой никаких вещей, кроме купальника. Остальные тащили сумки и большие полиэтиленовые пакеты с одеждой.

«Зачем? – недоумевала Наталья. – Об этом должны заботиться организаторы проб. Их дело решать, какие костюмы должны быть на героине».

Вручив девушкам ключи от номеров, администратор назначила общий сбор через полчаса.

– И не вздумайте опаздывать, – громогласно предупредила она. – У нас строгие правила.

Площадка для проб была оборудована в полукилометре от пансионата: на лужайке среди соснового бора стояли несколько пластиковых столиков под солнцезащитными зонтами и пара переносных декораций, имитирующих некий интерьер.

Отдельное место отводилось для костюмеров и гримеров – с раздвижными ширмами и столиками. На одном штативе была установлена потертая кинокамера «Аррифлекс», на другом, пониже, – видеокамера «Бетакам».

Осветители тянули от распределительного электрощита пансионата кабели для установки «юпитеров». По периметру лужайка была обнесена широкой красно-белой лентой, призванной предотвратить появление на съемочной площадке посторонних. Вдоль импровизированной ограды прохаживались несколько дюжих охранников в майках-безрукавках, камуфляжных мешковатых шароварах и кроссовках на босу ногу.