Обнаружив исчезновение генерала Самсонова и предполагая, что он отстал где-нибудь в лесу, сопровождавшие его лица пошли назад к месту отдыха. Спустя некоторое время вышли к какой-то куче валежника, но с уверенностью сказать, что достигли именно места бывшего привала, опрошенные лица не могли, так как, по словам генерала Филимонова, куч валежника в лесу было много и за темнотой легко было ошибиться. Не найдя генерала Самсонова, чины штаба прошли обратно к поляне, затем еще раз вернулись в лес и снова дошли до какой-то кучи валежника. На этот раз уже большинство высказывало убеждение, что это не та куча валежника, у которой ранее отдыхали. Тогда полковник Вялов, штабс-капитан Дюсиметьер и трубач Купчик пошли отыскивать место отдыха, но пробыв в отсутствии очень непродолжительное время (минут пять, а может быть и меньше), вернулись назад, руководствуясь свистками оставшихся у кучи валежника лиц. Из-за темноты приостановили временно поиски.

На рассвете начались новые поиски, которые также остались безрезультатными и были вскоре прерваны начавшейся стрельбой противника по лесу, после чего чины штаба направились к русской границе, руководствуясь указаниями местных жителей.

Во время поисков генерала Самсонова ночью, по словам генерала Постовского, чины штаба слышали вблизи в лесу выстрел, каковое обстоятельство в связи с настроением, бывшим у командующего армией, дало основание к предположению, что генерал Самсонов застрелился. Однако другие, сопровождавшие генерала Самсонова, лица хотя и упоминают о слышанных в лесу выстрелах, каких-либо определенных объяснений относительно таковых не дали. Полковник же Вялов и подполковник Андогский показали, что в лесу отдельные выстрелы раздавались все время, но они лично никаких возбуждавших какое-либо подозрение выстрелов не слыхали.

Около деревни Монтвиц следовавшие в Россию два эскадрона 6-го драгунского Глуховского полка нагнали идущих пешком чинов штаба 2-й армии. Здесь были генералы Постовский и Филимонов, полковник Вялов, подполковник Андогский, штабс-капитани Дюсиметьер и есаул Бобков. Полковника Лебедева и трубача Купчика уже вместе с ними не было.

Командир одного из этих эскадронов, ротмистр Розенблюм представил чинам штаба 2-й армии лошадей, и они до деревни Завады следовали совместно с этими эскадронами.

По словам ротмистра Розенблюма, чины штаба 2-й армии, рассказывая ему об исчезновении генерала Самсонова, совершенно не могли указать место, где они последний раз видели генерала Самсонова, и он, Розенблюм, вынес глубокое убеждение, что чины штаба совершенно не знают, что случилось с генералом Самсоновым во время следования пешком по лесу и при каких обстоятельствах они от него отделились.

Невдалеке от деревни Крюково чины штаба 2-й армии, следовавшие с эскадронами 6-го драгунского Глуховского полка, были встречены полковником Новицким, пробившимся с остатками частей XV корпуса.

По свидетельству полковника Новицкого, генералы Постовский и Филимонов рассказывали ему об участи генерала Самсонова следующее: «С наступлением темноты генерал Самсонов с чинами штаба двинулся в путь, причем через некоторое время кто-то из чинов штаба обратил внимание, что среди них нет командующего армией; встревоженный этим обстоятельством, особенно в связи с бывшими недавно разговорами генерала Самсонова о самоубийстве, генерал Постовский распорядился начать поиски командующего армией, причем, кажется, в это время был услышан отдельный выстрел. Однако поиски в темноте ни к чему не привели», а поиски на рассвете «вскоре пришлось прекратить, ибо всякие попытки выдвинуться в тех направлениях, где была вероятность найти генерала Самсонова, парализовались обстреливанием противника…»

Убеждение, высказывавшееся генералом Постовским, что генерал Самсонов покончил жизнь самоубийством, как видно из всего вышеизложенного, являлось далеко не достаточно обоснованным. Ввиду этого после исчезновения генерала Самсонова в армии распространились самые разнообразные слухи о месте, времени и причинах его гибели.

Слухи эти, в пределах возможного, были расследованы опросом целого ряда лиц и оказались лишенными какого бы то ни было основания.

Таким образом, несмотря на все принятые меры, выяснить судьбу командовавшего 2-й армией, генерала от кавалерии Самсонова, не представилось возможным и участь его до сего времени остается неизвестной.

В то же время расследование приводит к определенному вполне убеждению, что со стороны чинов штаба 2-й армии, бывших вместе с генералом Самсоновым, а именно: генерал-майоров Постовского и Филимонова, полковников Вялова и Лебедева, подполковника Андогского, штабс-капитана Дюсиметьера и поручика Кавернинского, при попытке их проникнуть в пределы России не было проявлено достаточной заботливости о командующем армией, находившемся в крайне тяжелом нравственном состоянии, утомленном притом и физически. Хотя нравственные и физические силы начальника и чинов штаба армии, сопровождавших генерала Самсонова, к утру 17 августа, под влиянием постигшей армию неудачи, бессонных ночей и непрерывного движения, были, несомненно, в сильной степени подорваны, тем не менее нельзя не признать, что у них, видимо, чувство самосохранения преобладало над чувством долга по отношению к командующему армией, следовавшему вместе с ними по их же уговору, вопреки его настойчивому желанию остаться во что бы то ни стало в боевой линии.

Относительно участи командного состава XIII и XV армейских корпусов и 2-й пехотной дивизии, ввиду полного отсутствия документальных данных и отрывочности показаний лиц, пробившихся в Россию из состава частей этих корпусов, удалось собрать лишь следующие сведения.

Командир XV армейского корпуса, генерал от инфантерии Мартос, доблестно руководивший своими частями, по некоторым сведениям, находится в плену; там же находится начальник 8-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант барон Фитингоф. Начальник 6-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант фон Торклус, пробился с остатками некоторых частей и ныне формирует вновь в Гомеле XV армейский корпус.

Командир XIII армейского корпуса, генерал-лейтенант Клюев, не проявивший надлежащего руководства своими войсками, по показанию трех свидетелей-очевидцев, сдался в плен вместе с начальником 1-й пехотной дивизии, генерал-лейтенантом Угрюмовым; начальник 36-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант Преженцов, по некоторым сведениям, находится в плену.

Начальник 2-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант Мингин, мужественно сражавшийся с 13-го по 16 августа, по частным сведениям, находится в плену.

Что касается деятельности других начальствующих лиц частей 2-й армии, то, в отношении их расследованием устанавливается следующее.

14 августа, телеграммой командующего 2-й армией, генерала от кавалерии Самсонова был удален от командования командир I армейского корпуса, генерал от инфантерии Артамонов.

Затем, в 20-х числах августа, генерал от кавалерии Жилинский предложил вновь назначенному командующим 2-й армией, генералу от кавалерии Шейдеману, представить свое заключение о деятельности других старших начальствующих лиц 2-й армии, принимавших участие в операции этой армии под Нейденбургом.

По представлении такового заключения приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта, генерала от кавалерии Жилинского, от 26 августа № 46, были удалены от командования командиры армейских корпусов: I – генерал-лейтенант Сирелиус, VI – генерал от инфантерии Благовещенский и ХXIII – генерал от инфантерии Кондратович и начальник 4-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант Комаров.

Все удаленные от командования лица состояли, во время производства мною расследования, в резерве чинов Минского военного округа, где и были опрошены мною.

Причины их удаления от должностей и относящиеся до сего данные выясняются в таком виде:

1) генерал от инфантерии Артамонов был удален от командования I армейским корпусом, как указано выше, телеграммой командующего 2-й армией, генерала от кавалерии Самсонова, от 14 августа (6 часов 30 минут дня), предписывавшей ему сдать командование корпусом генерал-лейтенанту Душкевичу, причем причины удаления указаны не были.