— Многих из них заставили, Джереми, — ответила она. — Надо все тщательно взвесить и обдумать, чтобы решить, кому… мы можем… доверять…

Он нахмурился и кивнул. Когда он ушел, Бонни провела свою измученную хозяйку по лабиринту коридоров, залов и лестниц в то крыло замка, где были ее комнаты.

Безвольно опустив руки, Мэри стояла в великолепной гостиной и отсутствующим взглядом смотрела вокруг. То, что она видела в эту ночь, казалось нереальным, фантастическим.

— Бонни, я приму горячую ванну и пойду спать. Если кто-нибудь спросит обо мне, скажи, что я чувствовала недомогание ночью и не могла уснуть. Я встану поздно. Миссис Рэмзи и остальным ничего не говори. Я доверяю тебе, и запомни, что от тебя зависит моя жизнь и жизнь Джереми, — предупредила она.

Девушка кивнула с несчастным выражением лица.

— Да, миледи. Вы добры к нам. И наши жизни зависят от вас. Нам нельзя подводить друг друга, — сказала она так же твердо, как и шотландская леди.

Они обе кивнули: корнуоллка и шотландка. Они понимали друг друга. Они жили по одному и тому же кодексу чести.

Мэри легла, но долго не могла заснуть. О многом ей надо было поразмыслить, в том числе и о том, от чего так болело сердце. Ее муж был не в далеком поместье, а там, с контрабандистами.

Через два дня Стивен вернулся из своей «поездки», и Мэри, еле сдерживаясь, выслушала его краткий рассказ о состоянии дел в дальних усадьбах.

Она знала, что он лжет. Она собственными глазами видела его на вершине утеса вместе с контрабандистами.

Она старалась вести себя естественно, но ее напряженность бросалась в глаза. Стивен то и дело посматривал на нее с озадаченным видом, когда она вела себя особенно натянуто и холодно. Она с беспокойством думала о том, что делать. Если обратиться к властям, это будет означать, что она доносит на собственного мужа.

Да и, возможно, местное правосудие подкуплено. В таком случае как ей, так и Джереми грозили крупные неприятности. Они могли просто исчезнуть, и их трупы никто не нашел бы, да и не стал бы искать. Она глубоко вздохнула. Стивен повернулся к ней, едва она села на диван, сосредоточившись на каких-то счетах.

— Мэри, судя по твоему голосу, ты уже устала от дел! Почему бы их не отложить? Пойдем прогуляемся в сад.

Она попыталась улыбнуться и покачала головой:

— Мне надо все это закончить к полудню. Миссис Рэмзи после обеда пойдет в деревню…

— Я не хочу быть связанным каким-либо распорядком, — сказал он и засмеялся. В конце концов он уговорил ее пойти с ним в сад. Солнце лучезарно сияло на розовых кустах, на свежевскопанной земле, где садовники уже сажали летние цветы.

Они шли прогулочным шагом и разговаривали. Одной рукой Стивен слегка обнимал ее.

Он указал на куст сверкающих желтых роз.

— Вот как ты выглядишь в моих глазах, Мэри, — нежно сказал он. — Сияние и прелесть.

Она отвернулась. Он рукой взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе. Она посмотрела в его красивые глаза, наполненные страсти. Неужели эти глаза так могли лгать? Она внимательно изучала их, а он наклонялся все ниже и ниже. Мэри закрыла глаза, и он прикоснулся к ее губам легким поцелуем.

Она снова почувствовала, как чудесное возбуждение пробегает по ее телу. Ему достаточно было лишь взглянуть на нее, прикоснуться, слегка поцеловать, и она становилась беспомощной и беззащитной.

Он поднял голову и повел Мэри дальше.

— Бал у сквайра, по-моему, обещает быть занятным. Что ты наденешь, моя Мэри? Желтое платье?

— Если оно тебе… нравится, Стивен, — нерешительно сказала она, так как уже несколько раз его надевала.

— Что бы тебе хотелось надеть? Мне нравится желтое.

— О… я думала, что, пожалуй… ну ладно, я надену то, что ты хочешь.

— Нет, скажи мне, что тебе хотелось бы надеть?

— То, новое, изумрудно-зеленое, которое ты на прошлой неделе прислал из Лондона, — выпалила она, смутившись. — Зеленый цвет больше… идет мне.

То платье было сделано из тончайшего материала ярко-зеленого цвета, цвета, который она очень любила. Его украшали жемчужины и сверкающие камешки. Юбки были широкими и пышными, а прелестный, обтягивающий корсаж как бы манил, чтобы к нему прикоснулись.

— Не могу себе представить, чтобы какой-то цвет шел тебе больше, чем желтый, но я готов предоставить выбор твоему вкусу, — беззаботно сказал Стивен, улыбаясь. — Я и забыл, что заказывал зеленое платье. Долго оно шло?

— Около двух недель, милорд, — сквозь зубы произнесла она. Почему он забыл? Был занят более важными делами? Контрабанда, убийства? Или любовница? Ее опять пронзила вспышка ревности. Он что, и тогда ей солгал о том, куда ездил, кого видел?

— «Милорд»! Почему ты называешь меня «милорд»? — спросил он таким тоном, как будто его это забавляло, и его рука еще крепче обняла ее за талию. Вдруг позади них раздался громкий голос, заставив их обоих вздрогнуть.

Это была леди Хелен:

— Это неприлично!

Они повернулись и подождали, пока она подойдет к ним. Ее холодный взгляд, казалось, пронзил Мэри насквозь.

— Что неприлично? — спросил Стивен, несколько озадаченный.

Леди Хелен кивнула на них:

— Идти вместе… Обнимать ее… Так лакеи со своими девчонками гуляют в Лондонском парке!

Стивен разразился громовым хохотом. Мэри хотела отстраниться от него, но он сильнее прижал ее к себе:

— А почему бы и нет? Неужели только лакеи могут любить своих девушек? Почему бы мне не пройтись по собственному саду, обняв собственную жену? Разве она менее красива, чем какая-либо другая девушка? Нет, Мэри, не отходи! К черту всякие приличия! Я многие годы ждал девушку, похожую на тебя, чтобы жениться на ней. Теперь мое желание исполнилось, и я буду гулять с ней где и когда захочу, мадам, — добавил он, обращаясь к мачехе, и в его глазах вспыхнула дьявольская искорка, делавшая его лет на десять моложе.

Леди Хелен сурово покачала головой, что резко контрастировало с кокетливым завитком белокурых волос на ее морщинистом лбу. Этикет и всякие условности были для нее важнее всего… кроме пылкой любви к единственному сыну, подумала Мэри. Леди Хелен часами учила Георгиану, как надо делать то-то и то-то, как нужно ходить, говорить, здороваться. Содержание разговора не имело значения, главное — манера, в которой он должен вестись.

— Мы говорили о бале у сквайра, — сказал Стивен умиротворяющим тоном. — Ну-ка, мама, расскажи, кто должен там быть. Ты ведь всегда все знаешь.

Она сменила гаев на милость и любезно соизволила пройтись с ними по саду. Сплетни о предстоящем бале перемежались у нее с критическими замечаниями в адрес Мэри о состоянии роз, о кустарниках возле озера, за которыми не ухаживали, о деревьях возле утеса, некоторые из них надо было выкопать или пересадить.

Мэри нравились дикие кустарники, деревья, форму которым придавали неистовые ветра с моря, и она не собиралась ни пересаживать, ни выкапывать их, кроме разве что засохших.

Она молча слушала, кивала, уже решив про себя действовать так, как сама считает нужным. Но ей не хотелось, чтобы леди Хелен шла с ними и портила им удовольствие. Стивен в конце концов убрал руку с талии Мэри и лишь слегка придерживал ее под локоть. Слушая непринужденный разговор леди Хелен со Стивеном, Мэри чувствовала, что ею пренебрегают, что ее игнорируют.

Леди Хелен столько лет была хозяйкой замка. Вероятно, ей стоило немалых усилий уступить эту позицию, решила Мэри, пытаясь быть снисходительной и чуткой. Она, наверное, думала, что Стивен никогда не женится, что ее родной сын Кристофер унаследует все. Она одобряла женитьбу Кристофера на состоятельной и такой послушной девушке. Это означало бы, что она останется хозяйкой замка и будет с важным видом решать все вопросы. Но теперь, когда Мэри стала женой Стивена, лорда Сент-Джона, леди Хелен оказалась не у дел и испытывала все большую и большую досаду. Это вполне явно проскальзывало в ее поведении и речи.