— Мэри, ты устала? — спросил он наконец.

— Нет, нет, Стивен. — Она обвила руками его шею и прильнула к нему; капли слез повисли у нее на ресницах. Она надеялась, что он не заметит ее печали. Она будет очень скучать по нему.

Он уехал на следующий день рано утром на своем любимом жеребце. Мэри наблюдала, как он уезжал. Он помахал ей, и она ответила ему тем же, а затем энергично занялась делами. Надо много работать, чтобы дни пролетели быстрее.

Несколько дней она работала так много, что миссис Рэмзи была озабочена этим и просила ее не перетруждать себя, особенно с опухолью на руке, которая еще не спала.

Однажды, дня через три, Бонни пришла в ее спальню. Это было на исходе дня, перед самым ужином, и Мэри размышляла, надеть ли ей белое платье или зеленое с розовыми ленточками. Розовый цвет, как ни странно, прекрасно гармонировал с ее золотисто-рыжими волосами; это был бледно-розовый цвет, как у роз в саду. Надеть ли ей это платье или подождать и надеть его, когда Стивен вернется? Она опять задумалась о том, где он и что делает; скучает ли он по ней или развлекается в обществе другой женщины.

Бонни, выглядевшая очень взволнованной, украдкой шепнула:

— Миледи, там человек… он хочет… поговорить с вами…

— Где, Бонни, в гостиной?

— Нет, нет, о, пожалуйста, не думайте обо мне плохо… я согласилась только потому, что я… я очень волнуюсь… о, пожалуйста, поговорите с ним…

Мэри пристально глядела на горничную, на ее бледное лицо и дрожащие руки.

— В чем дело, Бонни? — приветливо спросила она. Ей подумалось, не попала ли девушка в беду. Она была трудолюбива, редко покидала замок, казалась серьезной, но иногда… — Вы больны, вы себя плохо чувствуете?

Девушка покраснела.

— О нет, миледи, дело не в этом! Дело не во мне, нет, нет. Это один человек хочет видеть вас. Сегодня вечером, я прошу вас, в саду, возле утеса. Никто не будет знать.

Мэри нахмурилась. Неужели это Кристофер, пытавшийся назначить ей свидание? Она даст ему пощечину, чтобы он выбросил подобные мысли из головы, подумала она сердито.

— Какой человек? — холодно спросила она.

— Ну пожалуйста, миледи, — прошептала Бонни. — Это Джереми Шоу. У него есть что вам сказать и спросить у вас. Это тайна, — произнесла Бонни, запинаясь и растягивая слова, и Мэри поняла, что дело серьезное: девушка всегда старалась говорить четко и внятно.

— Джереми Шоу. Понятно. Ну хорошо. Во сколько и где?

Бонни слегка расслабилась, но ее руки еще какое-то мгновение подрагивали.

— Я отведу вас к нему и буду стоять рядом, миледи. Как стемнеет, возле утеса, рядом со старой сосной. Вы пойдете?

— Да, пойду.

Бонни с облегчением вздохнула.

— Тогда я скажу ему об этом, я обещала. О… никто не должен знать! Будут неприятности, ужасные неприятности, если кто узнает…

— Я никому не скажу, — твердо сказала Мэри и сама удивилась тому, как легко она это пообещала.

Она разлила чай, поговорила с немногими пришедшими гостями, с возрастающим нетерпением ожидая момента, когда она их покинет. Наконец она извинилась, сказала что-то насчет усталости и ушла.

В своей комнате она переоделась в темно-серое, почти черное платье и сверху надела свой старый черный плащ, накинув на голову капюшон, чтобы скрыть волосы. Бонни пришла к ней и тайком провела через задний выход, сквозь темные коридоры кухни, во двор возле конюшен и затем в сад.

Они прокрались мимо замка. Изнутри, из-за двустворчатого окна, доносился голос Кристофера; было слышно, как говорит и хихикает Георгиана, а также звонкий смех леди Хелен. Они разговаривают и смеются более раскованно, подумала Мэри, когда ее нет с ними. Бонни вела ее вглубь сада, мимо роз и тюльпанов.

Они вышли к утесам, на белом фоне которых четко выделялась сосна. Там их ждал Джереми Шоу, они видели его высокую фигуру в рабочей одежде, прислонившуюся к стволу дерева.

Мэри была в нерешительности; он тихо сказал:

— Присядьте, пожалуйста, миледи, я буду говорить, а вы послушайте немножко. Присядьте, пожалуйста. — И он указал рукой на траву рядом с ним.

— Я подожду здесь, — прошептала Бонни и исчезла в темноте.

Мэри села на траву. В ней росло ощущение нереальности происходящего.

— О чем пойдет речь? Об Анне? — спросила она, хотя знала, что это не так.

Он покачал головой. Его зубы забелели в темноте, когда он улыбнулся.

— Нет, у нее и ребенка все в порядке. Я должен предостеречь вас, потому что не могу сказать об этом хозяину. Я не уверен в нем, миледи.

Дрожь пробежала по ее телу.

— Говорите.

Он подвинулся к ней поближе.

— Тот случай с вами и хозяином, тогда, в грозу, — пробормотал он, его язык едва слушался его, — не случайность.

Последовала пауза. Она спокойно сказала:

— Я так и думала. Я видела белую фигуру, похожую на привидение, которая испугала лошадей. Если бы мы не выпрыгнули из экипажа, могли бы погибнуть. А откуда вы знаете?

— Говорят, — быстро сказал он, — Люди говорят. Опасность. Вы в опасности. Вы стоите у кого-то на пути.

— У кого-то на пути? У кого? Кто пытается убить нас?

Он успокаивающе погладил ее по руке.

— Пока не знаю, миледи. Когда узнаю, скажу вам. Но они не станут со мной разговаривать.

— Они? Кто?

— Контрабандисты, — ответил он.

— Это… значит, это касается контрабанды? Бочки, которые стоят в замке? Бренди и французские вина…

— А также чай и табак, — добавил он. — Они ввозятся, а золото вывозится.

Сидя на холодной траве, Мэри почувствовала, что ее начинает знобить. С моря поднимался ветер; она слышала, как колотится ее сердце.

Шоу прошептал:

— Сегодня кое-что повезут. Я пойду посмотрю. Хочу увидеть, кто в этом замешан. Пока не знаю, я держусь в стороне. Я думал, что, если чего-то не знаю, это меня не касается. Но это не так, они преследуют меня, хотят забрать моих лошадей, говорят мне, чтобы я оставил конюшни незапертыми. Они угрожают моей жене и детям, они пытаются причинить нам зло. Но у них отпадет охота делать это, когда я кое-что про них узнаю!

— Они… перевозят что-то… сегодня вечером? — в ужасе прошептала она.

— Да, миледи, под другими утесами, с полмили отсюда. Судя по приливу, это будет сегодня, Сегодня после обеда я видел подплывавшие корабли. Я хотел предупредить вас сегодня, потому что, если они меня сегодня поймают, я уже не смогу предупредить вас завтра.

Леденящая волна страха захлестнула ее. Он, привыкший все преуменьшать, спокойно говорит о том, что сегодня ночью его могут убить. Он намерен драться, драться любым оружием, которое попадется под руку. Он намерен застать контрабандистов за их черным делом, наблюдать за ними, угрожать им. Это было очень опасно.

Но если он увидит их и скажет Стивену, тот со своими связями, конечно, сможет помешать преступникам причинить зло Джереми и Анне Шоу и их детям. Кроме того, она и Стивен тоже были в опасности. Она сама посмотрит, кто это, и расскажет Стивену…

— Возьмите меня с собой, — решительно сказала она, — мы вместе будем наблюдать. Мы должны двигаться очень тихо, чтобы нас не заметили. Таким образом мы узнаем, кто занимается контрабандой, и сможем принять меры. Мы заявим об этом в полицию…

— Нет… Нет, миледи… Не вы… Вам нельзя идти… — волнуясь, он заговорил громко, и она приложила палец к губам.

— Мы попробуем добыть доказательства, если сможем, и я сообщу обо всем мужу, когда он вернется. Власти должны знать, что происходит. Я не хочу, чтобы вы связывались с этими бандитами, Джереми. Их будет много…

Он опустил голову и мрачно сказал:

— Они угрожают мне и моей семье! Этого нельзя допустить.

— Я знаю, знаю. Но человек в одиночку мало что может сделать. Мы должны объединиться, чтобы победить их. Вместе мы сильны! Не может быть, чтобы они все занимались контрабандой добровольно. Некоторых из них наверняка принудили.

— Многих, очень многих, но если об этом станет известно, то им грозит тюрьма.

— Поэтому мы должны все увидеть своими глазами. Когда вы собираетесь отправиться туда?