Во время беседы Мадуро заявил, что плодотворный диалог возможен при условии «прекращения политической войны против Венесуэлы и её лидера, прекращения всех действий со стороны Вашингтона, которые могут привести к гибели венесуэльской демократии». Особый упор Мадуро сделал на необходимости экстрадиции из Майами в Венесуэлу лиц, обвиняющихся в терроризме. Речь шла о двух бывших офицерах Венесуэлы, принимавших участие в подготовке взрывов в посольствах Колумбии и Испании в феврале 2003 года, о лицах, подозреваемых в убийстве прокурора Данило Андерсона, а также о Луисе Посаде Каррилесе, террористе, который организовал взрыв кубинского самолёта и позднее сбежал из венесуэльской тюрьмы. «Выдачу террористов мы истолкуем как проявление доброй воли, — подчеркнул министр. — Это будет способствовать развитию диалога».

Стороны договорились об очередной встрече через месяц. Но она не состоялась. Не прошло и нескольких дней после встречи с Мадуро, как Браунфильд, выступая по телевидению, возобновил нападки на Венесуэлу и её правительство. В этот раз он заявил, что Венесуэла не предпринимает необходимых усилий для борьбы с наркотрафиком, отвергая сотрудничество с Соединёнными Штатами. По мнению посла, территория Венесуэлы стала удобной площадкой для переброски сотен тонн кокаина в США и другие страны.

Реакция Венесуэлы была быстрой и предсказуемой. Вначале выступил министр внутренних дел Джесси Чакон. Он опроверг цифры, которые привёл посол, и подчеркнул, что после завершения срока действия соглашения с DEA в 2005 году спецслужбы Венесуэлы заметно улучшили показатели по перехвату наркогрузов. Они выросли на 70 процентов по сравнению с тем периодом, когда в Венесуэле действовали американские агенты по наркотикам.

На следующий день Браунфильд дал интервью газете «Насьональ», в котором повторил обвинения в «пассивном отношении» Венесуэлы к наркотрафику. На этой стадии «микрофонной дипломатии» в полемику вмешался Чавес. Он назвал заявления посла «абсолютной ложью» и посоветовал ему «взять свои слова обратно, если США и вправду хотят нормализации отношений». «Прекращение сотрудничества с DEA, — подчеркнул Чавес, — вдвое повысило эффективность полицейских служб в изъятии наркотиков. К тому же DEA занималась в стране политической разведкой, шантажировала сотрудников полиции и военных, готовила почву для дестабилизации страны».

По мнению Чавеса, Томас Шеннон и Браунфильд разыграли сценку с хорошим и плохим полицейскими, причём американский посол взял на себя роль «плохого».

Миссия Браунфильда в Венесуэле завершилась в середине 2007 года. Перед отъездом в интервью телеканалу «Глобовисьон» посол не удержался от саркастических замечаний: «Меня обвиняли в подготовке убийства президента, в покушениях, переворотах, падении добычи нефти, в гибели прокурора, в забастовке на транспорте, в тайных встречах с парамилитарес на горе Авила, в сепаратизме в штате Сулия, в инфляции, в президентском гриппе, в голоде на планете из-за использования этанола, в психологической войне. К счастью, ни одно из этих обвинений не имеет оснований. Моё правительство стремится к прагматическому сотрудничеству. У нас нет времени для осуществления такого количества заговоров. Мы хотим решать проблемы, а не заниматься конспиративной деятельностью».

В интервью Браунфильд пожелал успеха преемнику — Патрику Дадди, «человеку суперспособному, интеллигентному, хорошо знающему Латинскую Америку, который, может быть, сумеет найти ту волшебную формулу (для налаживания отношений с Венесуэлой. — К. С.), которую не нашёл я». Браунфильд отметил, что на латиноамериканском континенте во многих странах недавно прошли выборы, и с большинством из этих стран США поддерживают дружественные связи, независимо от их идеологии. «Речь идёт не о том, правые или левые там правительства, — сказал посол, — а о том, что они придерживаются прагматичной позиции и заинтересованы в решении проблем. Социалистические правительства Чили и Бразилии не во всём соглашаются с нами, но у нас отличные отношения, потому что мы ведём серьёзный диалог».

Завершая интервью, Браунфильд подчеркнул, что политика Вашингтона в обозримой перспективе не изменится: «США и Венесуэла по-разному видят будущее Латинской Америки. У нас разные модели, у нас разные позиции по фундаментальным вопросам: признания рынка как главного механизма в экономике, положения о свободе торговли, свободе слова, печати, религии, протеста, организации государства.

Это принципиальные отличия между нашими системами. Смена посла или администрации в Вашингтоне не приведёт к существенным коррективам этих различий».

Празднование Дня независимости США в начале июля 2007 года было прощальным мероприятием Браунфильда в Каракасе. Посол «креативно» отнёсся к этому событию. Он вышел к гостям в красной боливарианской рубашке со словами: «Uh! Ah! Brounfield si se va!» («Браунфильд уходит»). Посол спародировал лозунг боливарианских манифестаций: «Uh! Ah! Chavez no se va!» («Чавес не уйдёт!»).

На этот приём в американском посольстве пришли «знаковые фигуры» оппозиции, а также дипломаты Канады, Израиля, Колумбии и т. д. Официальные боливарианские круги проигнорировали факт отъезда Браунфильда. Уже было известно место его следующей миссии — Богота. Ничего хорошего это не предвещало. Браунфильд остаётся врагом Боливарианской революции и с территории Колумбии будет без помех продолжать свою подрывную деятельность.

Хосе Висенте Ранхель так подытожил миссию Браунфильда в Венесуэле: «Он уезжает в ореоле поражений. Он не смог осуществить планы Вашингтона по усилению оппозиции и ослаблению Чавеса. За время пребывания Браунфильда в Каракасе положение Чавеса стало более прочным, его поддерживают 73 процента венесуэльцев, в то время как оппозиция оказалась в безвоздушном пространстве. Браунфильд превратился в заурядного аморального провокатора. Отчаявшись, он решил прибегнуть к самому грязному способу — стал подстрекать к сепаратизму в штате Сулия. Никто в прошлом не осмеливался на такое. Единственным успехом Браунфильда была раздача долларов бешеным и оголодавшим марионеткам из оппозиции».

Победу Уго Чавеса на президентских выборах 1998 года часто называют началом «левого поворота» Латинской Америки. Следом за ним, в начале 2000-х годов, появилась целая плеяда президентов, которых в той или иной степени можно отнести к левому лагерю. В Аргентине президентом стал Нестор Киршнер, при котором политика правительства развернулась лицом к нуждам социальных «низов». Его курс продолжила Кристина Фернандес де Киршнер. В Бразилии два срока успешно управлял страной лидер Рабочей партии Луис Инасио Лула да Силва, на смену которому пришла его соратница Дилма Руссефф. В Боливии президентом впервые был избран индеец Эво Моралес, профсоюзный лидер. Уругвай также сделал выбор в пользу выдвиженцев Широкого левого фронта — сначала Табаре Васкеса, потом — бывшего партизана Хосе Мухики. После шестнадцатилетнего перерыва президентом Никарагуа вновь стал лидер сандинистов Даниэль Ортега. В Эквадоре к власти пришёл политик левой ориентации Рафаэль Корреа. То же — в Сальвадоре, где в марте 2009 года президентом был избран кандидат от Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти Маурисио Фунес. В Перу со второй попытки президентский пост занял Ольянта Умала, которого считают левым националистом.

Была близка к повороту влево и Мексика. Но кандидат-левоцентрист Лопес Обрадор дважды проиграл выборы, хотя процент голосов за него был беспрецедентно высок. В Мексике считают, что поражение Обрадора было результатом фальсификаций. В Чили два срока подряд правили президенты-социалисты — Рикардо Лагос и Мишель Бачелет и, судя по всему, после четырёхлетнего перерыва Бачелет вернётся в Ла Монеду. Были прорывы влево в Парагвае и Гондурасе, но «непослушные США» президенты Фернандо Луго и Мануэль Селайя в результате государственных переворотов досрочно лишились своих постов.