На какое-то бесконечно долгое мгновение они оба замерли. В глазах Денвера она прочитала нескрываемое желание и восхищение.

— Так, мне пора отсюда сматываться, — совсем по-мальчишечьи пробормотал Денвер и сделал несколько шагов назад. — В противном случае супружеский долг мы впервые исполним не на кровати, а в душевой.

Как только за ним закрылась дверь, Люси прижала ладони к щекам. Нет, она не испытывала стыда, в конце концов, ей нравилось бывать на пляже, где она позволяла себе открытые купальники. Но взгляд Денвера!.. Он сводил ее с ума, лишал возможности здраво рассуждать.

Поэтому Люси поспешила под душ. Ей хотелось поскорее покончить с затянувшейся прелюдией. Чем больше проходило времени, тем сильнее становилась непонятная истома, зарождавшаяся в ее теле.

Желание.

Она желала своего мужа и страстно хотела принадлежать ему.

У Люси дрожали руки, когда она облачалась в прозрачный пеньюар и накидывала поверх халат. Сегодня ночью одежда объявила ей забастовку и напрочь отказывалась слушаться. Вот и сейчас пояс халата никак не хотел завязываться.

Денвер ждал ее.

Эта мысль непрестанно пульсировала в голове. Люси не знала, предпочел ли он принять душ в другой спальне, или последует за ней.

Но зато она знала другое: она хотела принадлежать этому мужчине.

Все ее женское существо тянулось к нему.

Люси больше не могла находиться в ванной комнате, она набрала побольше воздуха, смело открыла дверь и тихо ахнула.

Пока она нервно стояла под струями душа, тщетно пытаясь восстановить душевное равновесие и подготовить себя к ночи, Денвер тоже успел принять душ и теперь стоял около окна в белом махровом халате.

Люси в первое мгновение поразило ощущение умиротворения, Денвер выглядел так по-домашнему…

Муж.

Отныне и во веки веков.

— Иди сюда, — не поворачивая головы в ее сторону, тихо позвал он.

Она подошла и встала рядом.

— Люси… Ты смущена?

— Немного, — честно призналась она.

Денвер повернулся и теперь находился к ней так близко, как только возможно. Он к ней не прикасался. Но дыхание… желание… жажда страсти смешались…

Люси не знала, сколько времени они вот так простояли — вечность или пару секунд. Но когда Денвер протянул ей руку, она с замирающим сердцем вложила свою и сразу почувствовала тепло.

Тепло мужчины.

Он не спешил. Подвел ее к огромной кровати, устланной черным шелком, остановился, повернул ее к себе лицом и на мгновение замер. Их глаза встретились, в спальне был полумрак, Денвер приглушил свет, щадя ее чувства, но Люси показалось, что его глаза излучают доселе невиданный свет.

Она в них тонула. И не было спасения.

Он взялся за пояс ее халата, потянул, и полы распахнулись. По телу Люси пробежали мурашки, она сглотнула подступивший к горлу ком, но не шелохнулась. Она вверила себя мужу, и он это понимал.

Медленно — у них впереди была вся ночь — Денвер снял с нее халат, любовно освобождая каждый участок ее белоснежной кожи. Она дрожала.

А потом Денвер поднял ее на руки и точно драгоценный хрустальный сосуд осторожно положил на кровать, любуясь открывшейся обнаженной красотой.

Люси жалобно пискнула. С каждой прошедшей минутой ей становилось все труднее дышать. Она хотела… хотела чувствовать мужа… хотела прикасаться к нему… И одновременно ее радовало, что он не спешит, что позволяет ей прочувствовать каждый момент их первой ночи.

Со своим халатом он церемонился меньше, скинул его одним резким движением, точно освобождаясь от ненужных пут. У Люси перехватило дыхание, когда она увидела Денвера во всей его мужской красоте. Он был великолепен! Большие плечи с крупными руками, широкая грудь, поросшая темными волосами, мощный торс борца, стройные сильные бедра, крепкие ноги…

У нее слегка закружилась голова, и она протянула руки, желая дотронуться до его обнаженного тела, желая удостовериться, так ли горяча его кожа, как кажется.

И он позволил. Склонился над ней, заполнил все пространство вокруг, стал центром вселенной…

Люси, изнемогая, подчиняясь своему желанию, дарила ласки и поцелуи, приподнимала бедра в жажде новых ощущений, вскидывала руки, не находя сил… И получала в стократ больше… Губы и руки Денвера не знали усталости, он обласкал каждый кусочек ее тела…

И когда они соединились, сплели тела, то мир закружился в неизвестной доселе радуге, блаженство уносило их в незримые дали, и казалось, так будет всегда.

Люси не могла скрыть волнения, когда Денвер распахнул перед ней дверь своего нью-йоркского особняка. Она и не подозревала, что может воспринимать происходящие события столь остро.

— Что ты так разволновалась? — улыбнулся Денвер, заметив ее смятение. — Тебя никто здесь не съест. К тому же разве я не говорил, что живу один?

Она удивленно посмотрела на него.

— Нет, не говорил. Я думала, что ты живешь вместе с родителями…

— Я давно упорхнул из-под родительского крыла. Потом как-нибудь тебе расскажу об этом. Давай проходи и не робей. Теперь это и твой дом тоже.

Их ждали. В просторном холле им навстречу вышла моложавая женщина лет пятидесяти пяти с радушной улыбкой.

— Денвер, как же хорошо, что ты вернулся! — воскликнула она и подставила щеку для поцелуя. — А это, как я понимаю, Люси, наша молодая хозяйка?

Денвер улыбнулся в ответ и познакомил женщин.

— Милая, познакомься, это Нанси Деверо, моя экономка, она присматривает за домом. — Тут он шаловливо подмигнул женщине, его взгляд потеплел, как тогда, когда они гостили в Шотландии. — На самом деле я переманил Нанси у матери, за что последняя до сих пор на меня ворчит. Но не мог же я переехать в новый дом и остаться без моей Нанси.

— Добро пожаловать в наш дом, Люси. Надеемся, в нем вам будет уютно.

— Спасибо, миссис Деверо.

Нанси показала ей дом, мило щебеча и попутно рассказывая про Денвера забавные истории. Люси было немного странно слушать эти разговоры о человеке, который в мире бизнеса считался жестким и циничным предпринимателем. Да, Люси в который раз убедилась, что ей многое еще предстоит открыть в своем муже.

Кем он станет для нее в дальнейшем?

Любимым мужем или человеком, с которым они живут под одной крышей?

В порыве страсти он был нежен и внимателен, но ни разу не заговорил о чувствах, и это ее настораживало. Может, она многое выдумала и не было в его взгляде ничего волнующего, захватывающего, чарующего? Может, это ей только казалось?

У Люси начинала кружиться голова и щемило сердце, когда она пыталась разобраться в их непростых отношениях, которые с каждым днем становились более запутанными.

Через некоторое время Денвер обнаружил ее в библиотеке, нежно обнял и сказал:

— Звонила мать. Нанси не утерпела, сообщила ей, что мы прилетаем сегодня, и теперь моему семейству не терпится с тобой познакомиться.

Люси напряглась.

— И… когда они приедут в гости?

Денвер, видимо, не утерпел и, откинув голову назад, рассмеялся.

— Люси, да не бойся ты! К чему столько сомнений! Я уверен, ты всем понравишься, и никто тебе не собирается устраивать смотрины! Я сообщил матери, что мы будем рады их видеть к концу недели. В пятницу, не возражаешь?

Она кивнула.

— Да, это будет наилучшим вариантом.

— Алекс и Лиза тоже будут с семьями.

— Послушай, я выходила замуж за тебя, а не за твою семью! — Она шутливо толкнула его кулачком в плечо, он тотчас поймал ее руку, раскрыл ладошку и поцеловал.

— Ничего тут, милая, не поделаешь. Кто же виноват, что у меня большая дружная семья?

— А у нас будет большая семья? — в том же игривом тоне продолжила Люси.

— А как тебе хочется?

Их взгляды встретились, и Люси интуитивно почувствовала, что ее ответ важен для Денвера. Впервые за время их знакомства у нее промелькнула мысль, что, возможно, он тоже ни в чем не уверен и тоже мечтает о семейной жизни.

— Я всегда мечтала о большой семье. Чтобы много-много детских ножек бегали по комнатам, чтобы звонкие голоса раздавались по всему дому.