На центральной телефонной станции «Нью-Йорк таймс» все линии, кроме одной, были выделены для информации, касавшейся «Титаника». В четверг во второй половине дня издатель газеты Артур Гриве собрал всю редакцию, включая внештатных сотрудников, и дал им следующие указания:

— «Карпатия» с пострадавшими должна прибыть сегодня вечером около девяти часов. На просьбы об информации она не отвечает. Агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило, что у них нет никакой уверенности в том, что и они получат от «Карпатии» какую-либо информацию по радио, — судно упорно отказывается отвечать на все вопросы. Шестнадцать человек я направляю в порт, хотя разрешение на вход у нас только на четверых. Все, кто не имеет разрешения, должны постараться вступить в контакт с пострадавшими, членами команды и пассажирами, используя свои полицейские пропуска… Делайте все возможное. Найдите капитана «Карпатии» Рострона. Разыщите Брюса Исмея из «Уайт стар лайн». Используйте каждого члена команды «Титаника», к которому удастся пробиться, но главное — четыре офицера, которые спаслись. Мы должны получить интервью у радиста «Титаника», если он жив, и желательно у радиста «Карпатии»! Также важна любая информация о судьбе капитана Смита, Арчи Батта и Джона Джейкоба Астора.

Приход «Карпатии» добавил массу забот мэру и шефу полиции Нью-Йорка. Уже днем полицейские кордоны перекрыли улицы, которые вели к причалу судов компании «Кунард». Район набережных, куда с «Карпатии» должны были сходить пострадавшие, также был перекрыт. Сюда были стянуты значительные полицейские силы, включая конную полицию и детективов в гражданской одежде. Весь Нью-Йорк жил в эти часы ожиданием скорого прихода судна с несколькими сотнями пострадавших. Учреждения и отдельные граждане предлагали помощь. Ирландская, итальянская, еврейская, немецкая и шведская общины предоставили жилые помещения; город Нью-Йорк выделил 700 спальных мест, к этому числу были добавлены места по линии Армии спасения. Торговый дом Джимбел предоставил 200 мест для временного размещения пострадавших. К приходу «Карпатии» можно было расселить более 5000 человек, что значительно превышало действительные потребности. Все больницы города приготовились к приему тех, кто будет нуждаться в медицинской помощи; лекарства и продукты питания предложил Красный Крест. Одновременно поступали денежные пожертвования для пассажиров III класса, которых катастрофа лишила всего имущества. Организацией сбора средств занялась жена мультимиллионера Вандербилдта, и значительную их часть внесли члены нью-йоркской биржи. Винсент Астор внес 10 000 долларов, Эндрю Карнеги — 5000, Джон Рокфеллер — 2500 долларов. Знаменитый представитель нью-йоркского театрального мира Джордж М. Кохан собрал среди своих коллег почти 9000 долларов; пострадавшим «Титаника» должны были быть переданы также средства, полученные от субботнего представления одного из театров на Бродвее. Присоединились и спортсмены. Президент футбольного клуба «Нью-Йорк джайентс» сообщил, что прибыль от воскресного показательного матча пойдет на эти же цели. Руководство пенсильванских железных дорог распорядилось, чтобы все пострадавшие, которые отправятся в Филадельфию и дальше на запад, были отправлены за счет дороги.

С шести часов вечера в порту начали собираться толпы людей. В это же время у входа в нью-йоркский залив около пятидесяти судов, нанятых различными газетами, заполненные репортерами и фотографами, ожидали прихода «Карпатии». На борту большого буксира навстречу «Карпатии» вышел мэр Нью-Йорка.

Вдруг резко начала ухудшаться погода, поднялся сильный ветер, с моря набегали большие волны. Около 20 часов 30 минут из темноты показалась «Карпатия». В этот момент завыли судовые сирены у входа в порт. «Карпатия» сбавила ход, чтобы принять на борт лоцмана. Тут же ее окружили суда с репортерами, каждый из которых держал в руках транспарант с названием своей газеты. Все требовали разрешения подняться на палубу и поговорить с пострадавшими. Но капитан Рострон решительно отверг эти требования, заявив, что этого не допустит.

В своих воспоминаниях он писал: «Внимание к спасенным прежде всего. Предоставить их дюжине молодых дотошных журналистов, жаждавших узнать самые сенсационные подробности, значило вновь растревожить их и заставить пережить все заново».

Но капитан Рострон оказался в довольно деликатной ситуации в связи с приходом лоцманского катера, на котором находились несколько репортеров. Лоцман запросил Рострона, могут ли они вместе с ним подняться на палубу. Поскольку он был старым другом капитана, ему было трудно категорически отказать, и Рострон сделал вид, что не понимает, чего от него хотят. Лоцман повторил просьбу, а капитан опять сделал вид, что не понимает. Стало ясно, что он уклоняется от прямого ответа. Лоцман понял это.

Когда он стал подниматься по штормтрапу, репортеры, конечно, попытались последовать за ним. Третий помощник капитана «Карпатии» Рис, следивший за трапом, даже ударил самого настойчивого из них, чтобы помешать ему взобраться на судно. Несмотря на это, один из репортеров все-таки пробрался на «Карпатию». Капитан Рострон приказал препроводить его на мостик, где объяснил, почему он не разрешает говорить с пострадавшими. Журналист дал честное слово, что не будет предпринимать попыток расспросить пострадавших, и капитан оставил его на мостике. Позднее Рострон заявил, что это был честный человек и слово свое сдержал.

После этого эпизода «Карпатия» продолжила движение. Когда она проходила мимо статуи Свободы, с прилегающей набережной за ней наблюдали свыше 10 000 человек, а дальше, у причала компании «Кунард», толпилось уже более 30 000. Когда на верхней палубе показались первые из спасенных пассажиров «Титаника», начался ажиотаж. Едва репортеры на шлюпках, буксирах и яхтах, окруживших судно, различили их в темноте, вспыхнули десятки магниевых ламп. Журналисты тут же принялись выкрикивать свои вопросы в надежде привлечь к себе внимание. А когда появились члены команды «Титаника», репортеры замахали пятидесятидолларовыми купюрами, предлагая им прыгнуть в воду и обещая их выудить. Никто не соблазнился.

Собравшиеся на пристани люди ждали, что «Карпатия» направится к причалу компании «Кунард», но, к всеобщему удивлению, она проследовала к причалу «Уайт стар лайн». Пошел дождь, загремел гром, молнии начали полосовать небо. При вспышках молний все увидели, что «Карпатия» спускает спасательные шлюпки. Это были шлюпки «Титаника», подобранные на месте катастрофы. Перед швартовкой их необходимо было убрать с палубы, чтобы они не мешали. На каждую из них посадили по два матроса из числа спасенных с «Титаника». Эти тринадцать шлюпок были всем, что осталось от самого большого и самого совершенного судна своего времени.

Когда шлюпки оказались у причала «Уайт стар лайн», «Карпатия» медленно развернулась и подошла туда, где ее ждала тридцатитысячная толпа. В 21 час 35 минут толстые металлические канаты крепко связали судно с берегом. После того как установили сходню, первые пассажиры начали спускаться на набережную, но это были не пострадавшие, которых с таким нетерпением ожидали, а пассажиры «Карпатии». Когда они покинули судно, на ступеньках трапа появилась женщина, которая на первый взгляд отличалась от хорошо одетых и опрятных пассажиров «Карпатии». Голова у нее была непокрыта, она сделала несколько шагов и растерянно остановилась при виде тысяч лиц, обращенных к ней. Все вдруг поняли — с палубы «Карпатии» сходит первый из 705 спасенных, которые пережили самую крупную морскую катастрофу всех времен. Затем последовали и другие: пассажиры I класса выходили первыми. Их, как правило, ждали автомобили, и они быстро уезжали подальше от репортеров и от глаз любопытствующей толпы.