Несколько женщин из кают I класса «Титаника», потерявшие в катастрофе своих близких и вынужденные провести четыре дня на «Карпатии» без должного комфорта, просто не могли слышать имени Исмея.

— Я знаю многих женщин, которые спали на полу в курительном салоне, — горестно жаловалась жена Люсьена П.Смита, — тогда как господин Исмей занял на «Карпатии» самую лучшую каюту, был окружен всяческим вниманием и на его дверях была табличка: «Просьба не стучать!»

Миссис Уайднер заявила:

— Лучше тысячу раз быть мертвым Джоном Б.Тэйером, чем живым Дж. Брюсом Исмеем.

«Господин Исмей, — метала громы и молнии в пятницу 19 апреля газета Херста «Нью-Йорк америкэн», — не заботится ни о ком, кроме себя. Его интересуют только собственное тело, желудок и личная прибыль. Самая страшная трагедия не тронула его. Он позволил своему судну с беспомощным человеческим грузом затонуть и даже пальцем не пошевелил. Он, не стыдясь, пробирается в безопасное место и завладевает лучшей каютой на «Карпатии».

Известный американский морской историк контрадмирал А.Т. Мэйхан писал в «Ивнинг пост»: «Я непреклонен в том, что, пока в этих обстоятельствах оставался хоть один человек, которого можно было бы спасти, господин Исмей обязан был сделать все, чтобы в спасательной шлюпке оказался именно этот единственный человек, а не он».

Старый филадельфийский трамвайный магнат и один из главных пайщиков треста ИММ Питер Уайднер в адрес Брюса Исмея высказался так:

— Если Джордж не вернется живым, Исмею придется нести ответственность. (Джордж Уайднер был одним из миллионеров, оставшихся на палубе тонущего «Титаника».)

В пятницу на Исмея безжалостно нападали и в американском сенате. Сенатор от штата Мэриленд Исидор Рейнер процитировал заявление дочери члена палаты представителей Хьюджиса, которая на «Титанике» потеряла мужа. Она очень критически отзывалась об особом внимании, оказанном Исмею как при посадке в спасательную шлюпку (что было явной неправдой), так и позднее, на «Карпатии». После этого сенатор Рейнер возмущенно загудел:

— Мы наказываем за пренебрежительное отношение к своим обязанностям младших офицеров и матросов, но людям, отдававшим приказания и получавшим прибыли, мы позволяем скрыться. Все цивилизованные народы мира одобрят применение уголовного права к руководству данной судоходной компании, и, если оно будет отвечать за содеянное, а это должно произойти, оно ни у кого не вызовет сочувствия. Но если подобное и случится, то такое сочувствие потонет в море негодования, которое высказывается сегодня во всем цивилизованном мире. Нерадивость, отправившая сотни людей в вечность, опустошившая дома и очаги и погрузившая эту страну в траур, заслуживает наказания. В этот час нашего несчастья мы призываем всемогущего Бога укрепить нашу веру и обращаемся к его высочайшему праву справедливо покарать провинившихся.

Кампания, развязанная в Соединенных Штатах против генерального директора «Уайт стар лайн», была поддержана, хотя и более умеренно, и в Великобритании. Причем в судостроительных кругах к делу отнеслись спокойно, а вот британская общественность и часть органов печати оказались не столь терпимыми.

Журнал «Джон Булл» еще за четыре месяца до катастрофы обращал внимание на недостаточность спасательного оснащения «Олимпика» и предостерегал, что в случае аварии его спасательные шлюпки смогут взять только около тысячи пассажиров, а другие две тысячи завершат свое путешествие на дне океана. Теперь «Джон Булл» писал, что кое-кому следовало бы повеситься. Издатель «Джона Булла» Горацио Боттомли, который одновременно являлся и членом палаты общин британского парламента, по этому поводу высказывался как в парламенте, так и на страницах своего журнала, и его точка зрения совпадала с позицией американского контр-адмирала А.Т. Мэйхана. Боттомли, обращаясь к Брюсу Исмею, писал: «Вы были единственным человеком на борту, для которого это плавание представляло большой финансовый интерес, и, пока все мужчины, женщины и дети не покинули судно, Ваше место было рядом с капитаном. У самого обычного эмигранта из III класса было больше морального права на место в спасательной шлюпке, чем у Вас».

Ряд ведущих британских газет занимали более рассудительную и менее эмоциональную позицию, они призывали общественность подождать с вынесением окончательного решения, пока не будут известны все факты, и просили объективно оценить действия и долю вины Исмея в катастрофе «Титаника». Некоторые из газет даже выступили в защиту компании и заявили, что Исмей сделал все, что могло бы удовлетворить беспристрастного критика, и с точки зрения морали он вовсе не был обязан погибнуть вместе с судном.

Но накаленная атмосфера по обе стороны Атлантики явно преобладала. В такой ситуации Дж.Б. Исмей предстал перед следственным подкомитетом американского сената. Первое из двух официальных расследований катастрофы начиналось в Нью-Йорке в обстановке, когда по всем Соединенным Штатам были приспущены флаги, когда Мейси — самый большой в мире торговый дом, принадлежавший Исидору Страусу, — был закрыт, когда на Бродвее не работали театры Г.Б. Харриса, а в Монреале отменили запланированный военный парад, когда французы отложили большой прием на своем новом судне «Франс», Дж.П. Морган перенес торжественное открытие нового санатория, который он построил на французском курорте Экс-ле-Бен, а британский король, германский император и президент Тафт обменивались телеграммами соболезнования.

Следственный подкомитет американского сената во главе с Уильямом Олденом Смитом стоял перед нелегкой задачей: из массы предположений, слухов, преувеличений и явного вздора добыть правду и выяснить обстоятельства, которые привели к гибели самого большого пассажирского судна в мире. Стремление Смита немедленно начать расследование было прозорливым. Ведь когда спасенные, будь то пассажиры или члены команды, еще находились в состоянии потрясения от пережитой трагедии, можно было рассчитывать, что в своих показаниях они будут более откровенными, чем если бы они давали показания какое-то время спустя. И в высшей степени бесспорно, что многие важные факты по делу «Титаника» стали известны только благодаря прозорливости Смита.

Англичане в подавляющем большинстве американское расследование не приветствовали. Это было ударом по их национальной гордости. Британские газеты точно отражали настроение официальных кругов и общественности, и мощь их протестов отличала только степень благоразумия, на которую была способна та или иная газета.

Известный писатель и морской эксперт Джозеф Конрад возмущенно писал в «Инглиш ревью»: «Это выше моего понимания, почему офицер британского торгового флота должен отвечать на вопросы какого-то короля, императора, самодержца или сенатора любой иностранной державы, когда речь идет о событии, касающемся исключительно британского судна и имевшем место даже не в территориальных водах этой державы. Единственно, кому он обязан отвечать, — это британскому министерству торговли».

Журнал «Шиппинг уорлд» замечал более трезво: «Американский сенат действует, конечно, в рамках своей конституции, однако никогда ранее иностранная держава не производила расследования в связи с гибелью британского судна».

Появились и первые сомнения в том, соответствует ли профессиональный уровень сенатора Смита решению поставленной задачи. «Пэлл-мэлл газетт» писал: «Вообще преобладает мнение, что сенатор — это не та личность, которая должна выступать в качестве председателя следственного подкомитета: его незнание моря и флота абсолютно очевидно».

Даже в палате общин британского парламента высказывались возражения против насильственного задержания американскими учреждениями британских граждан в качестве свидетелей. Но остроту протестов несколько приглушила позиция британского посла в Вашингтоне лорда Джеймса Брайса, который приветствовал готовность Брюса Исмея и других британских свидетелей подчиниться решению американского сената.