Обстоятельный полковник Грейси настолько углубился в анализ этой проблемы, что в нью-йоркском порту отправился на палубу «Олимпика», судна, однотипного с «Титаником», и там с помощью офицеров провел новые исследования. Офицеры объяснили ему, что на «Титанике», как и на «Олимпике», имелись так называемые компенсационные прокладки[12] — передняя (между носовой частью и второй трубой) и задняя (между третьей и четвертой трубами). Грейси заявил, что если бы «Титаник» разломился, то, по всей вероятности, это должно было бы произойти именно в этих местах. Он установил, что передняя компенсационная прокладка находилась в четырех метрах от места, где он сам попал в волну, залившую шлюпочную палубу и надстройку. Если бы в тот момент, когда судно тонуло, в этом месте произошел разрыв, он должен был бы это заметить. Вероятно, разрыв в задней компенсационной прокладке вообще не принимался во внимание.

Расследования, проводившиеся сразу после катастрофы, особенно комиссией лорда Мерси, позволили прийти к выводу, что «Титаник» не переломился. Заключительный Отчет комиссии лорда Мерси основывался прежде всего на авторитетных показаниях Грейси и пассажира II класса Лоренса Бизли. В результате на протяжении 75 лет господствовало убеждение, что «Титаник» скрылся под водой неповрежденным и, по всей вероятности, до сих пор пребывает в таком состоянии в мертвой тишине морских глубин.

Радист на британском судне «Вирджиниан» был последним, кто слышал призывы «Титаника». В 2 часа 17 минут он поймал его сигналы, но они были такие слабые, что он их не понял. Радист ответил и предложил своему коллеге на тонущем судне попытаться перейти на запасной источник питания. Ответа не последовало. С той минуты «Титаник» замолчал. Бежало время, напряжение росло, и первое мрачное предчувствие становилось трагической действительностью. В эфире продолжался хаос звуков азбуки Морзе, которыми обменивались многие суда и прибрежные станции.

2.20. «Олимпик» с помощью своего мощного передатчика запрашивает «Вирджиниан», знает ли он что-нибудь о «Титанике». «Вирджиниан» отвечает, что, несмотря на максимальную внимательность, он не слышит «Титаник».

3.05. «Вирджиниан» поддерживает контакт с «Балтиком». «Балтик» пытается передать «Титанику» «капитанское служебное сообщение», но его сигнал неразборчив.

3.15. «Маунт Темпль» слышит «Карпатию», которая сообщает «Титанику»: «Мы пускаем ракеты».

3.25. «Балтик» отправляет очередное служебное сообщение своего капитана «Титанику».

3.30.  «Карпатия» вызывает «Титаник».

3.48. «Бирма» полагает, что слышит «Титаник», поэтому передает: «Мы идем к вам самым полным ходом. Прибудем в б часов утра. Надеемся, что вы продержитесь. В данное время мы от вас всего в 50 милях».

4.18. «Прованс» сообщает «Селтику»: «Никто не слышит «Титаник» уже два часа».

5.14. «Бирма» сообщает, что находится всего в 30 милях северо-западнее «Титаника».

5.25. «Селтик» посылает «Каронии» сообщение для «Титаника». «Карония» после двух часов безуспешных попыток связаться с «Титаником» передает, что не может отправить сообщение. Поэтому «Селтик» прекращает с ней связь.

5.35. «Калифорниан» обменивается сигналами с «Маунт Темплем» и получает координаты «Титаника».

Почти три часа прошло с той минуты, когда над «Титаником» сомкнулись воды океана, но люди на судах в Северной Атлантике все еще отказывались поверить в худшее. Радисты у своих приемников все это время напряженно ловили малейшие шорохи в эфире, стараясь не пропустить самого слабого сигнала в надежде, что это окажутся буквы MGY — позывной сигнал «Титаника». Но станция MGY уже не отвечала.

«Титаник» исчез в глубинах океана, но именно теперь трагедия этой ночи достигла кульминации. Ужас охватил сотни мужчин, женщин и детей, которые боролись за жизнь на поверхности воды, покрытой всевозможными обломками. Это была тщетная борьба. Все эти несчастные постепенно теряли в ледяной воде силы, пронизывающий холод сковывал их тела, и они один за другим умирали.

Полковник Грейси, спасшийся на складной шлюпке, впоследствии так описывал первые минуты после гибели «Титаника»:

«Душераздирающие крики из более чем тысячи уст, проклятия и стоны, мольбы испуганных и задыхавшихся от страха тонущих людей никто из нас не забудет до конца своих дней. Призывы о помощи и призывы к Богу неслись над черными водами весь следующий час, но время шло, и крики становились все слабее и слабее, пока не смолкли совсем».

А вот свидетельство Лоренса Бизли:

«Мы ждали волну. Мы думали, что она придет — волна, о которой мы столько слышали от команды и о которой рассказывали, что она распространяется по поверхности на несколько миль, — но она не пришла. Она не родилась после того, как «Титаник» пошел ко дну. Но родилось то, о чем навсегда хотелось бы забыть, — крик многих сотен пассажиров, боровшихся со смертью в ледяной воде.

Как только над «Титаником» сомкнулись воды и мы услышали этот крик, он вызвал удивление: когда мы отплывали от борта, мы не слышали никаких звуков. Мы не знали, сколько было на судне спасательных шлюпок и спасательных плотов. Возможно, члены команды это знали, но, вероятнее всего, нет, а если и знали, никто об этом не сказал пассажирам. Мы полагали, что все пассажиры «Титаника» в шлюпках или на плотах в безопасности. Но поскольку мы ошиблись, крик тонувших, который несся над неподвижной морской гладью, ошеломил нас».

Воспоминания об этих разрывавших сердце отчаянных призывах о помощи сказались на здоровье многих из тех, кто уцелел в ту ночь, а некоторым укоротили жизнь. И даже такой крепкий человек, каким был второй помощник капитана Лайтоллер, который прошел через многие драматические испытания и жизни которого не раз угрожала опасность, в своих мемуарах признался, что старался никогда не вспоминать о тех ужасных криках и был уверен, что многие из тех, кто слышали эти крики, были бы еще живы, если бы им удалось вычеркнуть из памяти воспоминания о той страшной ночи.

Мы знаем, что капитан Смит приказывал командирам спасательных шлюпок держаться поблизости. Он надеялся, что, если в шлюпках будут места, они подберут тех, кто окажется в воде. Этот приказ выполнен не был. Шлюпки удалялись от «Титаника» из опасения, что их может затянуть мощный водоворот, который возникнет после того, как судно пойдет ко дну, или в случае взрыва котлов их накроют летящие обломки. Поэтому, когда люди стали прыгать с палуб — сначала их было немного, — до шлюпок добрались единицы. Когда же в последние критические минуты судно сразу покинули сотни пассажиров, команды шлюпок, опасаясь за свою жизнь, побоялись приблизиться к этой страшной массе.

Некоторые шлюпки при спуске были загружены полностью и не могли уже взять никого, другие — только наполовину. Их командиры стояли перед выбором, по всей вероятности, самым трудным в их жизни: вернуться и рисковать, сознавая, что на бортах шлюпки повиснут десятки обезумевших от страха людей, которые любой ценой будут стремиться попасть в шлюпку, или не приближаться и предоставить их судьбе? Они знали, были почти уверены, что шлюпки не выдержат натиска, перевернутся, и десятки людей, кто уже оказался в относительной безопасности, кончат жизнь в ледяной воде — а это были преимущественно женщины и дети. Опасность увеличивало еще и то обстоятельство, что члены команды «Титаника», приписанные к спасательным шлюпкам, не прошли необходимых тренировок и не могли ни должным образом управлять ими, ни грести. Командиры шлюпок в своем большинстве не были трусами. Это были нормальные люди, но оказавшиеся в очень сложной ситуации и в конце концов решившие не возвращаться к месту погружения судна, откуда неслись отчаянные призывы о помощи. И только некоторые отважились. Но было уже слишком поздно.