В 1 час 10 минут на мостик пришел радист Гарольд Коттэм и сообщил, что он поймал радиограмму «Титаника», адресованную «Олимпику». В ней говорилось:

— Приготовьте шлюпки, носовая часть быстро погружается.

Через четыре минуты «Титаник» сообщил:

— Тонем с дифферентом на нос…

Потом радист «Титаника» вызвал «Карпатию» и спросил, через какое время она сможет прийти на помощь. Коттэм побежал на мостик.

— Передайте, что примерно через четыре часа, — ответил ему капитан Рострон, который в ту минуту еще не мог точно определить, какую скорость способны обеспечить машины его судна при максимальной нагрузке. — И сообщите, — добавил он, — что все наши спасательные шлюпки готовы, что мы сделали все для приема пострадавших.

Последнюю радиограмму от Джека Филлипса Коттэм принял в 1 час 45 минут. Тот сообщил, что вода поступает в машинное отделение. После этого «Титаник» замолчал. На мостике «Карпатии» росло гнетущее чувство неотвратимо приближающейся трагедии.

На шлюпочной палубе «Титаника» все спасательные шлюпки были уже расчехлены. Второй помощник капитана Лайтоллер обратился к старшему помощнику Уайлду за разрешением опустить шлюпки до уровня палубы. Уайлд счел такой шаг преждевременным. Но Лайтоллер был другого мнения и, считая, что времени осталось мало, пошел прямо к капитану Смиту. Тот разрешил вываливать шлюпки за борт. Прошло несколько минут, и Лайтоллер вновь обратился к старпому, можно ли начинать посадку. Уайлд вторично ответил отказом. Лайтоллер снова отправился на поиски капитана. Шум выходящего пара был настолько сильным, что второй помощник, приставив ладони ко рту, вынужден был кричать капитану в ухо:

— Не лучше ли, сэр, чтобы женщины и дети спустились в шлюпки?

Капитан только кивнул в знак согласия. Лайтоллер приказал приспустить шлюпку №4 до уровня палубы А и вместе с группой пассажиров спустился вниз, полагая, что оттуда посадку будет производить легче. В ту минуту он совершенно забыл, что прогулочная палуба в этом месте застеклена и все окна закрыты. Обнаружив это, он приказал нескольким членам команды открыть окна, а женщинам и детям возвращаться назад, на шлюпочную палубу, к шлюпке № 6.

На правом борту подготовкой шлюпок к спуску руководили Лоу и Питман. Работа шла полным ходом, но все-таки не так быстро, как хотелось одному из пассажиров.

— Нельзя терять ни минуты, — торопил он третьего помощника Питмана, который занимался шлюпкой № 5.

Питман не решался вступать в спор с каким-то незнакомым человеком, к тому же одетым в халат и тапочки. А этим человеком был генеральный директор «Уайт стар лайн» Брюс Исмей. Из всех, находившихся в ту минуту на палубе, он был одним из немногих, кто хорошо знал, что времени действительно осталось мало. В отличие от Питмана он слышал, как Томас Эндрюс дал судну полтора часа жизни, а старший механик Белл докладывал капитану, что в трюм с силой врывается вода и шесть носовых отсеков вскоре будут затоплены. Когда незнакомец велел Питману начинать посадку в шлюпку женщин и детей, третий помощник не выдержал.

— Я жду приказаний капитана, — оборвал он его.

Внезапно до него дошло, кем мог быть этот назойливый пассажир, и он решил узнать у капитана, должен ли он выполнять то, что требует Исмей.

— Да, — коротко бросил капитан.

Питман вернулся к шлюпке № 5, прыгнул в нее и крикнул:

— Дамы, пожалуйста, садитесь!

В это время стих наконец невыносимый гул пара, выходившего из котлов. По сравнению с тем, что творилось несколько минут назад, над шлюпочной палубой «Титаника», несмотря на весьма оживленную суету вокруг спасательных шлюпок, воцарилась странная тишина. И в этот момент все вдруг осознали, что происходит нечто нереальное: играла музыка! Судовой оркестр под управлением Уолласа Генри Хартли собрался вначале в просторном холле I класса, где столпились пассажиры, ожидавшие дальнейшего развития событий. Яркий свет и знакомые мелодии, прежде всего регтайма, в значительной степени помогли успокоиться и снять повышенную нервозность и напряжение. Потом восемь музыкантов перешли на шлюпочную палубу к входу на парадную лестницу и продолжили импровизированный концерт.

Примерно в половине первого ночи первые шлюпки начали заполняться женщинами и детьми. Многие женщины колебались, они все еще не считали положение настолько серьезным, чтобы покидать внешне безопасную палубу огромного парохода и переходить в маленькие лодчонки, висевшие на канатах над черной бездной океана на высоте более двадцати метров. Другие не хотели оставлять своих мужей. Пока нигде не было заметно признаков паники, не слышно криков или беготни. Пассажиры тихо стояли на палубе, наблюдали за работой экипажа, готовившего шлюпки, и ждали распоряжений. Неожиданно появился один из офицеров, по-видимому Лайтоллер, и крикнул:

— Женщинам и детям садиться в шлюпки, мужчинам отойти в сторону!

С правого борта палубы спуском шлюпки №7 руководил первый помощник капитана Мэрдок. Женщины и дети с помощью членов команды с трудом преодолевали пространство, отделявшее палубу от борта подвешенной шлюпки. Посадка шла медленно, большинство пассажиров все еще колебались. В ходе лондонского расследования матрос Арчи Джуэлл, один из вахтенных, так описал спуск этой спасательной шлюпки на воду:

— Мы взяли всех женщин и детей, которые там были. В это время людей было еще мало, и мы не могли убедить их, чтобы они решались, — они боялись перейти в шлюпку, не верили, что положение настолько серьезно…

— Были ли среди них мужчины? — спросил лорд Мерси.

— Да, были и мужчины, и некоторые из них тоже сели в шлюпку. Не знаю сколько. Были там трое или четверо французов, но я не знаю, сели ли они, — ответил Джуэлл.

— Была ли при этом паника? — спросил Мерси.

— Нет, сэр. Абсолютно нет. Царило полное спокойствие.

Первыми сели в шлюпку молодая американская актриса Дороти Гибсон и ее мать, а поскольку их никто не сопровождал, они уговорили двух молодых людей, партнеров по игре в бридж, последовать за ними. Потом кто-то крикнул, чтобы садились молодожены. Так в шлюпке оказались Элен Бишоп с мужем и еще две пары. С левого борта шлюпочной палубы подошел капитан Смит. Он пытался убедить женщин не бояться и сам помогал им перейти в шлюпку. Затем он распорядился пригласить женщин и с других палуб.

Шлюпочная палуба «Титаника».

Шлюпка постепенно заполнялась. Другой вахтенный, матрос первого класса Джордж Альфред Хогг, закрыл на дне сливное отверстие, а стюард Этчес занялся подвесными канатами. Когда места в шлюпке заняли три члена команды и двадцать четыре пассажира, Мэрдок, не решавшийся больше ждать, отдал приказ к спуску. Командовать шлюпкой он поручил Д.А. Хоггу. В ноль часов 45 минут шлюпка №7 первой опустилась на водную поверхность, о которой Элен Бишоп сказала, что «она была, как стекло, на ней не было ни малейшей волны, которую обычно можно увидеть даже на маленьком озере».

В то время как на шлюпочной палубе и в других местах огромного судна ход событий все ускорялся, рулевой Джордж Томас Роу продолжал нести свою одинокую вахту на кормовом мостике. С того момента, как час назад он в ужасающей близости от судна увидел айсберг, он ни с кем не разговаривал, ни от кого не получал никаких указаний и ничего не знал. Только с изумлением увидев на воде неподалеку от правого борта спасательную шлюпку, он решился позвонить на ходовой мостик и спросить, что случилось.

На другом конце провода оказался четвертый помощник капитана Боксхолл, которого этот вопрос буквально вывел из себя. Но вскоре стало ясно, что о Роу просто-напросто забыли, и Боксхолл приказал ему немедленно прибыть на ходовой мостик и принести сигнальные ракеты. Роу спустился палубой ниже, в кладовую, взял жестяную коробку с дюжиной ракет и пошел на нос.