Спираль знаков ярко вспыхнула, засветилась, символы бешено заплясали и замерцали.

От таких чудес Аликс широко распахнула глаза и вдруг увидела, как резко и быстро открылась дверь в стене… в непроглядную тьму.

Шут почтительно поклонился. В тот же миг над его цилиндром пролетели три голубя и исчезли, темнота словно проглотила их.

– Это вход в Элизиум, Аликс. – Шут поправил свой пиджак-плащ, затем цилиндр на голове и, чуть прогнувшись, вошел внутрь.

Его маска и белые перчатки засветились, рука потянулась к девочке, и Аликс, больше не раздумывая, зажмурившись, шагнула следом.

В мир, где пропали ее родители.

Как только девочка перешагнула незримый порог, сразу стало темно и холодно. Потянуло сыростью. Но что еще ужаснее – вокруг стояла какая-то немыслимая, оглушительная тишина. Элизиум казался совершенно мертвым. Каждый следующий шаг – наугад, каждый вздох слышен эхом, а позвякивание монет все тише, почти затаенно, словно они опасаются потревожить чей-то покой.

Шут пропустил Аликс вперед, и сейчас она как будто делала первые шаги, училась ходить заново в другом мире. Она посмотрела назад, и ее сердце подпрыгнуло от испуга. В воздухе, мерцая бледным светом, висела маска Шута. В следующую секунду девочка осознала, что маска вовсе не висит, просто остальных частей тела Шута не видно – их окутала тьма. И тут, словно два огонька, появились белые перчатки – видимо до этого Шут держал руки за спиной.

«Это хорошо, что у него в руках нет ножа или иглы…» – подумала Аликс и сразу вспомнила, как страшно было отдавать ему капельку своей крови.

А еще в голове внезапно всплыло слово «резус», когда-то вычитанное в умной книжке Мистера Пыли. Неприятное слово… специальное… про кровь. А ведь Аликс еще тогда подумала, что «резус» – это от понятия «резать»: порезать руку, ногу, палец… Сейчас, конечно, это уже не имело ровно никакого значения, но капелька крови, которая открыла дверь в странный мир Элизиума, наверняка тоже имела какой-то резус. Может быть, даже это он и вырезал ту дверь в стене.

Аликс подняла глаза на маску. Ей почему-то казалось, что Шут прекрасно видит в темноте – он ведь волшебник, пусть и не очень сильный, как он сам признался в первую встречу.

– Возьмите меня за руку. Тут темно, вы можете споткнуться, а я немного разбираюсь в темноте и способен находить путь, – словно подслушав ее мысли, сказал Шут.

Девочка неуверенно протянула руку и сжала перчатку. Она оказалась холодной и твердой, как мрамор, точно Шут состоял не из плоти и крови, а совсем из других материалов.

Аликс с непониманием посмотрела на маску Шута, но увидела лишь безмятежную радость.

Всю жизнь она жила одна, и воспитывали ее существа, давно покинувшие мир живых… Неужели Шут тоже не так прост? Может, и он вовсе не человек, а существо, не имеющее с живыми ничего общего, кроме злосчастных услуг?

Верить в это не хотелось, и Аликс пошла дальше, в ту сторону, куда смотрела улыбающаяся маска.

У ног что-то прошмыгнуло – небольшое, шумное. Аликс вся съежилась, но Шут так ласково наклонил голову, что страх тут же куда-то делся.

– Если бы им было дело до нас, думаю, они бы остановились. Не переживайте из-за лишних дум, милое дитя. – Шут приостановился и предупредил: – Мы идем по коридору, и он сужается, будьте внимательны.

Будто намереваясь проверить, Аликс протянула в сторону руку и нащупала стену. Поверхность ее была склизкая и неприятная на ощупь. Может, это улитки оставили следы от своих походов? Сейчас Аликс казалось, что она и сама улитка, медленно ползущая в темноте и оставляющая после себя след сомнений… Ей так живо представилась эта картина, что, будь у нее чуть больше храбрости, она бы непременно снова обернулась и увидела этот след. Может быть, он даже светился…

– Этот мир всегда был рядом с вами, милая Аликс. Сейчас он кажется вам незнакомым, но, поверьте, он существовал все это время и даже чуть дольше, – шепотом сказал Шут.

– Но привидения ничего мне о нем не рассказывали, даже Мистер Пыль умолчал, – удивилась Аликс негромко.

– А часто ли они с вами беседовали?

– Нет, они занимались своими делами, а я своими. Понимаете, Шут, у живых так мало общего с призраками, – будто бы найдя ответ и на свои вопросы тоже, кивнула Аликс.

– Вы очень умная девочка, – заметил Шут.

Но это нисколечко не прибавило ей уверенности. Скорее она стала ощущать опасность еще больше. Ведь если Элизиум существовал всю ее жизнь и был достаточно недалеко, буквально под носом, за паркетом с плинтусом, то он должен знать о ней куда больше, чем она знает о нем. И это он должен был прийти к ней в дом, а не она врываться без приглашения…

– Ай! – Аликс отдернула руку от склизкой стены, наткнувшись пальцем на что-то колючее.

«У стен не бывает иголок, они есть у ежей, дикобразов и опасных цветов, – подумала она. – А еще… у не менее опасных приключений».

– Вы укололись? – с тревогой спросил Шут.

Аликс уже успела сунуть палец в рот и понять, что не до крови, поэтому она покачала головой, будучи уверенной, что Шут все увидит и правильно поймет.

Он действительно кивнул, а потом задумчиво сказал:

– С этого момента начинаются ваши неприятности… и опасности.

В этот самый миг прямо в лицо подул холодный ветер. Аликс зажмурилась и сильнее сжала перчатку Шута, чтобы не упасть. Ей стало совсем страшно. Этот мир встречал ее пронизывающей мерзлотой, выталкивая мертвенно-ледяными руками.

Девочка надеялась, что она увидит нечто другое, в ее замке и так было слишком много непонятного и странного. Ей казалось, здесь будут сложности, но другие – более живые.

Напрасно.

Вдруг из ниоткуда появился приглушенный свет, который еле-еле осветил место, куда они попали.

По стенам узкого коридора тянулись переплетенные колючие стебли непонятного растения. Острые шипы, точно жала скорпионов, выставились на непрошеных гостей, среди веток лежали птицы. Ветер почти перестал дуть, и Аликс разглядела, что это маленькие колибри, безжизненно застрявшие в этой жуткой, словно сплетенной из колючей проволоки клетке.

Шут замер, не шевелясь. Аликс посмотрела вниз и увидела, что стоит на вершине длинной лестницы, уходящей к выступу скалы. В душе девочки словно оборвалась последняя ниточка… Конечно, она пришла сюда напрасно. В этом мире нет ничего светлого, и отсутствует даже крохотный лучик надежды на успех в поиске родителей.

Аликс в отчаянии опустила голову, и, как бы ей ни было стыдно плакать при посторонних, на ее глазах стали появляться слезы – две маленькие капельки, прозрачные и чистые. Они покатились по щекам, сорвались вниз и ударились о каменный пол.

Шут ласково приподнял подбородок Аликс, чуть прицокнул языком и показал рукой на небо. И вдруг среди темных клубящихся туч стали со звоном колокольчиков появляться лучики света – один, второй, третий… яркими вспышками разгоняя тяжелую мглу.

Аликс завороженно смотрела на это чудо, но тут ее внимание привлек шум. Это в колючих ветках зашевелились птицы.

Некоторые еще лежали, удобно развалившись, а другие уже поправляли крылья. Одна из колибри зевнула, подобно тому как это делают собаки или кошки, широко раскрыв клюв, совсем не грациозно и даже неуклюже. Аликс замерла, наблюдая, как она почесала когтистой лапой свой затылок и вспорхнула, всего на секунду зависнув у лица девочки. В следующее мгновение птица умчалась в сторону света, туда, где тучи расступались перед силой дня.

Но что самое удивительное, колючие ветви стали быстро покрываться зеленой листвой, а шипы – лопаться, и на их месте раскрывались алые бутоны роз.

– Они совсем не мертвые! – воскликнула Аликс, хлопнув в ладоши. – Все здесь живое! Просто была ночь, Шут, это просто была ночь!