Метрах в двухстах от его дома карусель детской площадки снесло упавшим с неба вертолётом.

Из подвала яростно отстреливались. Стальные сердечники бронебойных пуль бессильно рикошетили от брони.

Толян развернул киботанк напротив входа, эффектно подставив борт, занавешенный противокумулятивными блоками. Типа, давайте шавки, я презираю вас и не боюсь. Толян действительно не боялся: если б у местных были гранатомёты, давно бы жахнули.

Игриво качнувшись, пушка отрыгнула сгусток пламени.

Чжень трясся от страха на чердаке соседнего дома.

Воевать не хотелось категорически. Но и выставить себя трусом перед супругой он не мог. Чтобы хоть как-то оправдать дрожь в коленях, Чжень поймал по радио речь Великого Могола ибн Микадо и очень храбро прослушал её на максимальной громкости.

– В тяжкую годину надо сплотиться, – велел радиоприёмник голосом вождя, – и сделать харакири, а то и сеппуку!

Чжень с сомнением пощупал свой дряблый животик и решил пока что не спешить. Вспарывать брюшину после обильного завтрака? Это как-то неприлично.

Это испортит карму на десять жизней вперёд.

В голове волнами накатывал гул – точно прибой после шторма…

Очнувшись, Мария Делакрус сразу поняла, что кровь на ней вовсе не чужая. Хорошо хоть зеркальце разбилось при посадке, а то увидела бы, что ухо оторвано и – о, ужас! – тушь потекла.

«А ведь форму-то новую только-только получила!» – расстроилась красотка, разглядывая брючину экзокомба, оттяпанную по колено. Вместе с ногой оттяпанную. Это ж каким осколком надо было зацепить, чтобы вот так?..

Достав из аптечки малюсенький шприц с обезболивающим, Мария уколола культяпку и перетянула резинкой от кружевного белья. И, прихватив связку гранат, поползла прочь из подвала.

Тут и там валялись товарищи по оружию, кто-то ещё стонал.

Ну полный бардак!

Приклад был сделан из хорошего пластика, очень твёрдого, а нож оказался тупым.

На пятой зарубке малыш Ли натёр себе мозоли.

Выстрелы разом затихли. Ещё бы, три осколочных подряд легли в подвал один за другим.

Толян откинул люк. Липкое от пота лицо охладил ветерок. Приказ выполнен. Теперь доложить начальству и дождаться, пока подойдёт пехота.

– Жить же можно! – сказал он парням, и те одобрительно загудели.

Бахнуло от души. Связка легла аккурат в открытый люк. Киботанк – на башне вроде была эмблема ОДФ? – мгновенно вспыхнул. Но этого Мария уже не увидела. Жар был таким сильным, что у неё загорелись волосы и…

И всё прочее тоже загорелось.

Город пылал. Город бомбили уже третий час подряд.

Бомбили осторожно, из космоса наводя на цели высокоточные ракеты. «В игольное ушко крылатую просуну!» – хвастался Боб. И ведь просовывал! Он мечтал о том, как после заварушки обнимет свою Машеньку, первую красавицу Флота, станет перед ней на колени и скажет: «Мария Делакрус, солнце моё, Бабец мой, а выходи-ка за меня…»

Пока Боб мечтал, вцепившись дрожащими от вожделения пальцами в пульт запуска, слишком «точная» бомбардировка стёрла с поверхности планеты посадочную площадку транспортников.

Вместе с транспортниками.

Автоматические цистерны заливали пожары водой, зачерпнутой из ближайшего океана. Такова воля лорда-адмирала: не допустить распространения возгорания. О его приказе храбрец Чжень, конечно же, не знал, что не помешало небесному водопаду смыть дом, в котором он прятался. Обломки перекрытий надёжно похоронили Чженя. А вот приёмник уцелел и ещё долго, пока не сели батарейки, разглагольствовал о величии ритуального суицида.

Малышу Ли не довелось прослушать историческую речь Великого Могола ибн Микадо, и всё же живот его скрутило от боли. Ничего такого, просто срочно надо на горшок.

Уронив дедушкин подарок на асфальт, Ли помчался домой.

По пути ему попадались тела тех, кто слишком серьёзно воспринимал радиопередачи.

Поддерживаемый адъютантами, лорд-адмирал обогнул дымящийся киботанк. Впереди в пыли и копоти обозначились контуры здания с вывеской «Супермаркет».

Лорд-адмирал молодецки присвистнул и грозно скосил бровь.

Янычары его личной охраны короткими перебежками рванули в указанном направлении.

Спустя полминуты рухнул кусок стены. В торговом зале дружно захлопали нейтронные гранаты – санобработка помещения никогда не помешает. Лорд терпеть не мог тараканов. Эти твари вызывали у адмирала панический ужас.

Судя по показаниям датчиков биоактивности, тараканов в супермаркете не было – ни живых, ни мёртвых, ни плюшевых, никаких вообще. Лорд-адмирал облегчённо вздохнул и, наступая на ещё тёплые трупы солдат (вроде форма наша, а?), подошёл к кассе.

Протянув руку, он вытащил из бокса пачку «Звёздной радости Light», распечатал, достал сигарету. Клацнула зажигалка, лорд-адмирал жадно затянулся. Истинное наслаждение! А казалось бы, всего лишь цилиндрик с угольным фильтром, ничего особенного. Просто табак.

Зажмурившись и выпустив сизое колечко, лорд-адмирал проблеял командирским фальцетом:

– Пока не пыхну, прям сам не свой! Чумной какой-то… о-о-о, как хорошо! Молодцы! Объявляю всему Флоту благодарность! За проявленный в поисках курева героизм! Урра!!! Всё, возвращаемся на базу.

Особо Дальний Флот покидал планету, один за другим корабли взмывали в небо. А где-то внизу, огибая развалины, мальчик Ли спешил домой.

В свои восемь лет он твёрдо знал: курить – вредно для здоровья.

Хмельное солнце пошатывалось в зените.

Ярик знал, что к вечеру солнц станет два, а то и три – если утренний опохмел все-таки плавно перерастет в дневную попойку. Конечно, закат из нескольких качающихся солнц должно быть очень красивое зрелище, вот только Ярику еще ни разу не удалось полюбоваться на него – непривычный к местному самогону, он вырубался раньше. Хотя Федул утверждает, что через годик-другой Ярик привыкнет и будет вместе со всеми смотреть по вечерам на закат.

– Годик-другой… У, падлы! – Ярик тяжело помотал головой и погрозил кулаком безмятежным синим небесам. – Что же вы делаете-то, а? Спаиваете, гады?

Небо в ответ промолчало.

Ярик несколько мгновений подозрительно вглядывался в синеющую высь, а потом повеселел:

– Ничего! Может, сегодня и обойдется…

Он осекся – высоко в небе показались едва различимые черные точки.

– Коханый, що ты тут робиш? – Из сеней выглянула Оксана. – Не стой на пригриве. Иди у хату, мое сердэнько, я борща наварила, пампушек испекла…

При мысли о еде желудок подозрительно взбрыкнул, норовя выбросить наружу выпитые с утра для поправки здоровья сто грамм первача вместе с солененькими огурчиками. Ярик судорожно сглотнул.

– Коханый, – певучий, звонкий голос Оксаны одурманивал почище первача. – Пампушки тока из печи, белые да пышные, як ты любишь…

– Да погоди ты с пампушками! – Ярик ткнул рукой в небо. – Глянь, не видишь, что ли? Летят!

– Снову?! – Оксана ахнула. – От же ж неймется людям! Будто медом им тут намазано.

Она продолжала охать и причитать, но Ярик уже не слушал. Он подошел к жестяной бочке, до краев наполненной дождевой водой, задержал дыхание и погрузил голову по плечи. Выпрямился, отфыркиваясь и недовольно морщась, – теплая, нагретая солнцем вода облегчения не принесла.

Оксана уже стояла рядом с расшитым полотенцем в руках.

– На рушник, милый. Оботрись, а я до дядьки Панаса збигаю. Скажу, що вони снову летять.

– Да спроси у него, что там с моим истребителем? Вернули шасси на место?

Лихие братья Загоруйко открутили от истребителя Ярика шасси и приспособили их к тележке, на которой перевозили сено.