Существо, возникшее по ту сторону стены, походило на белесого многоногого паука двухметровой высоты — или на изящную ажурную беседку с подвешенным к потолку мешком. Из «мешка» торчали тонкие суставчатые конечности, не достававшие до земли, на нем виднелись также покрытые свалявшимся пухом наросты сложной формы, блестели симметрично расположенные черные бусинки (глаза? ювелирные украшения?). Раньше Норберт видел лайколимов только на рисунках и фотографиях, однако рисунки были упрощенно-схематичными, а фотографии не давали полного представления. Несколько секунд лайколим пританцовывал на месте, потом исчез — словно растаял в изменчивой туманной дали.

— У меня от этого ландшафта кружится голова, — жалобно призналась Аманда.

— Тогда пойдемте в отель, — с явным облегчением предложил Гестен.

Цимла производила впечатление захолустной планеты — какой она и была на самом деле. В эпоху Империи она специализировалась на производстве сельскохозяйственной продукции, и традиции сохранились до сих пор, несмотря на то, что на Цимле давно уже возникла и своя промышленность, и крупные города (правда, ни один из них не мог сравниться даже с Венедой, не говоря уж о Соледаде). Цимлеанским городам не хватало хаотичности и размаха. Лишенные архитектурных изысков, добротно построенные здания, широкие, обсаженные деревьями улицы, не очень оживленное движение транспорта — все несло на себе отпечаток фермерского здравомыслия. Таким был Трив, столица планеты. Гипортал располагался поблизости от Трива. Выполнив все необходимые формальности, Гестен и его спутники поехали в город. Гестен велел таксисту остановиться около аэроагентства и взял четыре билета на магнитоплан до Хизелы.

— Что мы будем делать в Хизеле? — поинтересовалась Аманда.

— Ваша задача — охранять меня, а не задавать вопросы, — одернул ее клиент.

После Рувы Цимла радовала глаз темно-голубым небом, ярким солнцем, пышной растительностью лиловатого оттенка и великолепными овощами и фруктами по баснословно низким ценам.

— На обратном пути купим здесь побольше фруктов, — решила Аманда. — Столько, сколько сможем забрать. Это не рыбьи хвосты, а верная прибыль!

Неподалеку от Хизелы находился космопорт. Вначале Норберту показалось маловероятным, чтобы Гестен, при его-то осторожности и боязливости, предпочел путешествие на звездолете броску через гиперканал (если учесть, что последнее безопасней, дешевле и дает громадный выигрыш во времени), но, когда вся компания оказалась на борту корабля, сомнения рассеялись.

— Куда мы полетим? — задал он вопрос, вертевшийся у всех на языке.

— На мою планету, — лаконично ответил Гестен. — Это все, что вам следует знать.

Путешествие от Цимлы до Раглоссы заняло около двух месяцев. Зеруата донимало плохое самочувствие, боль в избитом теле, а также постоянная тревога: вдруг двигатели откажут, или выйдет из строя навигационный компьютер, или произойдет разгерметизация… Космос — не для человека. Но Теневой Сенат давно уже закрыл Гипортал и выдворил с Раглоссы всех земных специалистов — это не мешало раглоссианам пользоваться малым почтовым гиперканалом (за что корыстные земляне драли втридорога) и одновременно обеспечивало изоляцию. Правда, кое-какие минусы были. Если бы не двухмесячная задержка, Зеруат прибыл бы на Валену первым, значительно опередив других эмиссаров, и тогда Раглосса не потеряла бы зонд. Подумав об этом, он горько вздохнул: за все приходится платить!

Сотрудники «Антираспада» превратили один из пустующих грузовых отсеков в зал для тренировок и ежедневно предавались агрессивным занятиям: стреляли из пистолета по мишени, метали ножи, отрабатывали отвратительные приемы рукопашного боя, а иногда били друг друга или подвешенную к потолку грушу с песком. Все это действовало на нервы и самому Зеруату, и членам команды.

— Они как дикие звери! — заметил однажды помощник капитана. — Злые, потные, возбужденные… Зачем мы везем их на Раглоссу, господин? Их место — в небытии.

— Они мне нужны, — устало вздохнул Зеруат. — Для того чтобы выжить и сделать свое дело в агрессивных мирах, надо иметь защитников — именно таких, злобных. После того как они мне помогут, они уйдут в небытие… но не раньше.

На всякий случай он запретил членам команды смотреть на тренировки своих телохранителей, и те подчинились. Раглоссиане умели беспрекословно повиноваться.

Зеруат с нарастающим беспокойством думал о том, что еще два месяца потеряно. Вдруг денорцы за это время успеют расшифровать схему и доберутся до пульта? Тогда все пропало!.. Он просыпался с этой мыслью по ночам, в холодном поту. От переживаний начинали ныть переломы и ушибы, которыми он был обязан денорскому эмиссару. Больше всего Зеруата страшила перспектива прилететь на Раглоссу — и узнать, что он проиграл.

Здание с толстыми стенами и зарешеченными окошками больше походило на тюрьму, чем на «отель», как упорно именовал его Гестен. Когда Олег сказал об этом вслух, Норберт и Аманда согласились.

— Влипли, — процедил Норберт. — Попробуем сбежать?

— Да я пошутил насчет тюрьмы! — Произнеся эту фразу громким, нарочито веселым голосом, компьютерщик скроил многозначительную мину и приложил палец к губам, потом продолжил: — Постройка такая капитальная. Нам ведь объяснили, что мы должны пройти карантин. Вдруг мы инфекцию с собой привезли? Нехорошо будет, если кого-нибудь заразим.

Подозревает, что нас подслушивают! Норберт сообразил это быстро и кивнул. Аманда тоже поняла, но раздраженно проворчала:

— Я думаю, у них тут своих инфекций хватает! Кругом столько мышей и крыс, что наступить некуда. Сегодня утром эти твари сожрали мой завтрак, пока я массировала лицо перед зеркалом. Просто напасть какая-то!

— Это логично, раз на планете нет собак и кошек, — заметил Норберт. — Пользуйтесь колпаком, он специально для этого.

Еда к ним приезжала по конвейеру через оконце в стене, на подносах, накрытых прозрачными колпаками.

— Я не привыкла! — Аманда тряхнула копной черных с проседью волос. — Да, я не привыкла к тому, что мою пищу может кто-нибудь слопать, стоит мне на секунду отвернуться! И привыкать не хочу! Не понимаю, что им мешает завести кошек?

— Котофобия, — усмехнулся Олег. — Если тут все такие же, как наш босс…

— Ох, и влипли, — тяжело вздохнула Аманда.

— Да все нормально, — попытался утешить ее Норберт. — Как только Гестен закончит лечение, а Олег расшифрует схему, мы улетим. Здесь мы временные гости, можно потерпеть.

— Ребятки, здесь нехорошее биополе, я это чувствую! Я знаю, вы несерьезно к этому относитесь, но есть не только видимый мир. Может, кошки тут просто не могут жить. Между прочим, это плохой признак! У вас нет ощущения… ну, смутного такого ощущения, будто что-то не так?

— Если не считать изоляции, не знаю. — Олег пожал плечами. — Кормят досыта, помещение приличное. Учтите, я все время вожусь с этой головоломкой, ни одна программа ее не берет — могу чего-нибудь не заметить.

— А у меня есть, — сказал Норберт.

Аманда взглянула на него недоверчиво: она привыкла к его скептицизму и на поддержку не рассчитывала.

— Что именно? — заинтересовался Олег, тоже слегка удивленный.

— Посмотрите туда. — Норберт указал на окно, забранное нарядной решеткой из блестящего белого металла.

За окном расстилался ухоженный светло-зеленый газон, на нем играла стайка ребятишек лет десяти — двенадцати. Дальше росли яблони с округлыми кронами — возможно, они скрывали шоссе, а еще дальше поднимались голые рыжевато-бурые холмы, безжизненные, похожие друг на друга.

— Ну и что? — Олег хмыкнул. — Ясно, что наш отель находится на окраине поселения, и окна выходят туда, где нет ничего примечательного. Изоляция.

— Такие места есть и на Валене, — пробормотала Аманда.

— Я не об этом. — Норберт ощутил слабое нетерпение оттого, что оба не улавливают очевидного. — Вы не присматривались к детям?

— Дети как дети, — посмотрев на них некоторое время, высказался компьютерщик.