Он подвинулся, отдавая себя во власть ее волшебных прикосновений. Николас не знал, сколько он еще сможет выдерживать эту сладостную пытку. Ее ласки были слишком восхитительными, чтобы сопротивляться, слишком пьянящими, чтобы отказываться от них.

Николас никогда еще не занимался любовью вот так: медленно и утонченно. Он никогда не знал такой женщины.

Хэлен.

Ковбой боялся поверить в происходящее, боялся вдруг проснуться и обнаружить, что все это лишь сон… Но это был не сон. И действительность превосходила самые смелые фантазии.

Хэлен была рядом, в его объятиях, сгорающая от желания. Николас не мог, да и не хотел останавливаться. Он желал ее слишком сильно и слишком долго!

Кружевные трусики были сняты. Ковбой попытался стянуть свои плавки и случайно задел больное колено. Вздрогнув от неожиданной боли, он тут же почувствовал ласковую, успокаивающую руку Хэлен.

— Не спеши, — прошептала она. — Давай я. Девушка осторожно сняла с него плавки, стараясь не задеть колено. Николас медленно притянул ее к себе, утопая в ее прекрасных глубоких глазах.

— Ник! — Хэлен застонала, вся во власти сладостного трепета. — Мой Ник!

Да, да, пронеслось у него в сознании, я принадлежу только тебе!

Двигаясь так же медленно и трепетно, как и он, Хэлен впустила его в себя.

Николас закрыл глаза. Его лоб покрылся испариной. Пальцы судорожно гладили бедра Хэлен. Все ее тело напряглось, движимое безмерной, ошеломляющей страстью. Темп постепенно участился, их тела сотрясались в бесконечном чувственном наслаждении, сливаясь в единое целое.

Блаженство длилось всего одно мгновение и целую вечность.

Все его существо разбивалось вдребезги и тут же собиралось вновь. Такого Ник не мог себе представить. Он крепко обнимал Хэлен, слушая сумасшедшее биение ее сердца, отдающееся эхом в его груди. Все еще дрожащими руками он погладил ее влажную спину, подтянул одеяло, отделяя их от всего мира. Николасу хотелось никогда больше не отпускать ее, и он отчаянно желал, чтобы не наступило утро, чтобы никогда не заканчивалась эта удивительная ночь: Хэлен Хэмфри подарила ему чудо, каким-то непостижимым, волшебным образом разожгла в его душе яркое пламя любви.

Девушка подняла голову. В серебристом лунном свете ее голубые глаза казались еще глубже, еще красивее.

— Тебе хорошо?

— Хорошо. — Слова Николаса прозвучали хрипло, словно он очень давно не разговаривал.

— Твое колено…

Ковбой про него забыл. Он немного согнул ногу.

— Отлично. Не волнуйся. — А ты? — Николас с беспокойством взглянул на Хэлен. — У тебя все в порядке? Это было…

Девушка наградила Николаса своей замечательной улыбкой и легко коснулась губами его губ.

— Никогда в жизни мне не было так хорошо!

Лэндж глубоко вздохнул, прислушиваясь как стихает яростное биение сердца.

Он попытался уверить себя, что ничего не изменилось, что жизнь осталась прежней. Но никакие уверения не могли зачеркнуть эти волшебные полчаса, подаренные ему Хэлен.

Николас не знал, что говорить, что делать, погружаясь в этот безбрежный океан счастья.

Он нежно, дрожащей рукой погладил волосы Хэлен.

— И мне тоже…

Счастье! Блаженство! Безмятежность!

Никакими словами нельзя было описать состояние Хэлен, ее чувства, когда на следующее утро она проснулась, услышав звон будильника.

Всего два с половиной часа сна, а девушка чувствовала себя великолепно.

Хэлен зевнула и с наслаждением потянулась. Потом еще немного полежала, позволив себе понежиться в постели. При воспоминании о минувшей ночи на ее лице появилась улыбка.

Девушка вернулась в свою комнату около четырех. Николас сладко спал, и Хэлен с большой неохотой оставила его. Это было необходимо: девушка не хотела, чтобы ее связь с Ником стала для его племянниц случайным утренним открытием.

Девушка выбралась из постели, быстро надела джинсы, рубашку и пуловер. Она умылась и причесалась, немного задержавшись у зеркала: глаза ее были широко раскрыты и сияли от счастья. Хэлен загадочно улыбнулась, подумав о своей волшебной тайне, глубоко вздохнула и вышла в коридор.

Дверь в комнату Николаса со скрипом приоткрылась.

Девушка не удержалась от соблазна заглянуть в нее. Он лежал на боку, одной рукой обнимая подушку. Хэлен ужасно захотелось скользнуть к Нику под одеяло, снова любить его и быть любимой. Она немного помедлила, потом вошла в комнату и легонько поцеловала его.

— Сегодня вечером, — пообещала девушка Николасу и себе.

Хэлен начиняла индейку, когда на кухне появилась заспанная Дотти, кутаясь в ночную рубашку.

— А что ты делаешь?

— Готовлю праздничный обед. Потом у меня не будет времени. Кроме того, мне нужно сделать клюквенное желе и сладкие пирожки.

— Столько всего? — удивилась Дотти.

— Конечно. Это же День Благодарения, — девушка засунула индейку в духовку, повернулась и обняла Дотти. — Иди разбуди Пэтси. Мне нужна ее помощь. У нас очень много дел.

Им пришлось проехать три раза, чтобы перевезти и раздать все сено. Когда Хэлен, девочки и Брайан вернулись в конюшню, было уже одиннадцать.

— Зайдешь на тыквенные оладьи? — пригласила Хэлен Брайана. Тот согласился.

— Я слышал, ты собираешься пойти на танцы с моим братом? — спросил парень Пэтси.

Девочка застенчиво улыбнулась:

— Люк меня пригласил.

— А что за танцы? — поинтересовалась Хэлен.

— Они называют их «Снежный ком», — сообщил Брайан. — Это рождественские танцы для старшеклассников.

— Здорово, — сказала девушка. — И когда это будет?

— Через пару недель.

— В таком случае, Пэтси, тебе нужно обзавестись красивым праздничным платьем, — сказала Хэлен.

Девочка беспомощно улыбнулась и пожала плечами.

— Наверное.

— Брайан, — вмешалась Дотти, — Дейви говорит, что у тебя много лошадей. Можно, я как-нибудь приду посмотреть на них?

Дейви был одним из братьев Брайана — ровесник Дотти. Тот кивнул.

— Конечно можно. Заходи как-нибудь после школы.

Брайан выпил две чашки кофе и съел пять тыквенных оладий, пока Хэлен раскатывала тесто для сладких пирожков, а Пэтси под ее руководством делала клюквенное желе.

Девушке хотелось все бросить и взбежать наверх, к Нику, но что-то ее удерживало.

Ей было интересно, о чем он сейчас думает, что чувствует.

А вдруг он жалеет о случившемся? Николас так долго и решительно сопротивлялся! Хэлен никак не могла унять ноющего беспокойства в своей груди. Проснувшись, она и не думала об этом. Теперь, спустя четыре часа, девушку охватило необъяснимое волнение.

На кухне появилась Дотти.

— Дядя Ник хочет чашку кофе. Я сказала ему, что сварю и принесу, а он ответил, что сам спустится.

Хэлен подняла глаза: Николас стоял на лестнице.

Он не улыбался. Просто стоял, опираясь на костыли и глядя на нее. По взволнованному выражению его лица девушка поняла, что Николас тоже охвачен беспокойством и тревогой. Все ее сомнения развеялись как дым. Она так любила его! И вот наконец судьба дала ей шанс это доказать, сделать любимого человека счастливым.

— Ник? — мягко произнесла девушка. Ее глаза говорили: «Добро пожаловать, любимый. В мое сердце. В мою жизнь».

Николас поколебался, облизнул губы и спустился на одну ступеньку. Потом тоже смущенно улыбнулся.

Хэлен обуяла радость, ей хотелось громко засмеяться, затанцевать или сделать еще какую-нибудь глупость. Ей захотелось подойти к Николасу, обнять, поцеловать.

Но вряд ли ковбой одобрил бы такое бурное проявление эмоций: он такой скрытный и не станет трубить на весь свет о своих чувствах. Поэтому Хэлен ничего не сказала, только глаза и улыбка выдавали ее радость.

Девушка слегка подтолкнула ногой стул и поманила Николаса испачканной в муке рукой.

— Проходи. Садись.

Николас прихрамывая обошел стол. Дотти налила ему чашку кофе, и он сел, попивая горячий напиток и поглощая оладьи, пока Брайан рассказывал, как хорошо они накормили скот.